решил немного схитрить.
Подшившись раньше других, я закрыл глаза, и надеясь хоть чуть чуть «нагнать» сон, задремал сидя на табурете.
В этот момент я действительно мысленно поблагодарил адъютанта за тренировки и новый освоенный навык подшивания подворотничков.
Я стал засыпать. Надо сказать, что солдаты и матросы в первый год службы учатся спать в любом месте, положении и в любом состоянии.
Но не тут то было, командир отделения не сидел без дела, а прохаживался, сложив руки за спиной и рассматривал у кого, как идут дела. Он направился в мою сторону.
В этот момент я засыпал, и четко помню, как клюнул носом.
Мне даже начал сниться дом с Ба, которая готовила пироги. Будто мне дали отпуск и я приехал домой на побывку.
Как гром прогремел гортанный рык. Короткий, но очень приятный сон прервал гневный крик командира:
— Матрос, Бодров! Охренел? Встать! Смирно! Какого?!.
Как гром прогремел гортанный рык. Короткий, но очень приятный сон прервал гневный крик командира:
— Матрос, Бодров! Охренел? Встать! Смирно! Какого?!.
Я мгновенно проснулся, осмотрелся и обвел окружающих непонимающим взглядом.
— Предъявить китель к осмотру!
Я тут же вскочил и встав по стойке смирно выкрикнул:
— Есть предъявить китель к осмотру, товарищ командир отделения! — при этом я держал его в руке.
Сержант потянулся к кителю и я передал его ему. Он удивленно разглядывал идеально подшитый подворотничок.
Не зная, как прокомментировать увиденное он вертел и рассматривал воротник с каждой стороны.
Потом его будто осенила догадка, лицо его исказилось почти презрительным выражением, и он снова выехал на меня.
— Нет ты правда охренел! Ты что, за идиота меня держишь, матрас Бодров? Подшился заранее, думаешь самый умный?
— Никак нет, — я стоял и смотрел прямо перед собой, — подшил подворотничок вместе со всеми, как было приказано.
— Кому ты вешаешь лапшу на уши, Бодров. Подшился он.
— Могу повторить при вас, товарищ командир, если не верите.
— А ну, давай!
Он сделал резкий рывок и с треском оторвал только что пришитую мной белую полоску от кителя.
— Готов? — он посмотрел на свои часы.
Я кивнул и ответил:
— Так точно, готов!
Все ребята в кубрике прекратили подшивать своё и замерли в ожидании испытания.
— Начали! — наш командир отделения младший сержант Цеплаков дождался пока секундная стрелка встала на «12» и махнул рукой.
Я быстрыми движениями и четкими строчками подшил воротничек за две минуты и десять секунд
Лицо Цеплакова просияло.
— Смотри и вправду не врет! Уважаю! Молодец, Бодров, где научился?
Рассказывать, что подшивать подворотнички перед армией я учился на спецобъекте КГБ я не стал. Не поверили бы, да еще и потом подкалывали бы. Чего доброго приклеиться ко мне какое-нибудь прозвище типа «спецобъект».
Так вот Славе Целуйко, одному белорусу из под Могилева привязалось прозвище «Невопрос».
Все дело в том, что он стал «звездой» нашей роты, потому что был готов с энтузиазмом выполнять незамедлительно любую просьбу или приказ. Что бы его не попросили, он тут же принимался выполнять с фразой «не вопрос».
Он не был лизоблюдом и приживалкой, как могло бы показаться со стороны. Просто добрый и широкой души человек.
— На гражданке, товарищ командир отделения. Старшие товарищи научили, из тех что отслужили или служат, — уклончиво ответил я.
— Хорошие у тебя товарищи на гражданке, спасибо потом им скажешь.
— Уже.
— Что уже?
— Уже благодарю.
— Как ты их благодаришь? Ты здесь, а они там — он неопределенно махнул рукой куда-то себе за спину, в сторону, где по его мнению располагалась моя «гражданка».
— Как? очень просто. Письменно,
— Что значит письменно, матрас? — младший сержант нахмурился и даже немного агрессивно подался вперед. Цеплаков был неплохим малым, просто совсем без чувства юмора и поэтому во всем искал подвох.
— Да, я просто в письме им спасибо написал, вот и все,товарищ младший сержант. Вот и получается, что письменно.
Несмотря на простоту, Цеплаков заботился о своих подчиненных.
Это он настоял, чтобы мы нанесли инициалы на свою форму. «Шоб не скоммуниздили» — объяснил нам командир отделения в самый первый день нашего пребывания в учебке
Для этих целей он послал в каптерку двоих бойцов за раствором хлорки.
Каптерщик, хитрый армянин ефрейтор Тер-Петросян из Еревана долго делал вид, что не понимает, пока не получил пачку «Примы» взамен требуемого.
— Армия — школа жизни! В жизни нужно уметь налаживать контакт со всеми. С начальством, с сослуживцами, местным населенем и даже с каптерщиком Тер-Петросяном. Считайте, что очень дешево отделались. Вы заплатили за этот мудрый урок жизни, который вам никто кромке младшего сержанта Цыплакова не преподаст. Всего пачка «Примы» за золотую мудрость низкая цена' — отвечал он зеленым матрасам жалующимся на то, что они остались без сигарет.
Затем он приказал всем у кого были сигареты скинуться по одной в пользу «пострадавших» за общее дело. У тех вышло еще и с прибылью.
— Вот тебе вторая армейская мудрость! Не имей сто рублей — баба с возу, матросу легче, армейский друг — лучше двух сотен подруг!
Потом Цеплаков проследил, чтобы все нанесли свои инициалы на форму.
Макая спичку в хлорный раствор, на внутренней стороне пояса брюк, на внутреннем кармане куртки, внутри головного убора в строго определённом месте мы написали свои фамилии «чётко, разборчиво и счастливо»! в полном соответствии с требованиями командира отделения.
Наблюдая за процессом он утверждал, что мы начали проживать свои самые счастливые дни в жизни.
Мне кажется, ему действительно в это верилось. И этом не было каких-то парадоксов.
Спроси сейчас у мужиков, служивших в то время в Советской Армии или на флото, про самый счастливый период — уверен многие ответят, что это служба или студенческие годы.
Младший сержант знакомил нас с правилами армейского быта и поведения. Что можно и очень длинным списком чего нельзя.
От него мы узнали месторасположение стратегически важных мест.
Туалета и медсанчасти — как оказалось, эти места оказались единственными, куда мы могли попасть, так сказать, в индивидуальном порядке, предварительно отпросившись у командира отделения.
С помощью Цеплакова мы начали постигать еще одну главную армейскую истину — неписанные правила ношения форменной одежды!
Оказалось, это сложная и занимательная система, в которой нет места мелочам, а точнее, любая, на первый взгляд, мелочь имеет огромное, не побоюсь сказать, сакральное значение.
По
