- Александр Васильевич, что-то тяжко на душе. А вдруг уже ждут нас там? - флаг-капитан Смирнов ходил из угла в угол, заложив руки за спину, закусив губу. А вот Колчак, как ни странно, был собран, серьезен, даже хмур - и внешне полностью спокоен. Он был поглощен видом приближавшегося Босфора, узкого-узкого пролива, который вот-вот должен был услышать рев машинных отделений русского флота.
Вдалеке мелькали темные силуэты, маленькие-маленькие, совсем крохотные на фоне берегов Босфора, места, где сходились Европа и Азия. Это тральщики прокладывали дорогу среди минных заграждений для эскадренных кораблей и транспортов.
- Приготовиться открыть по турецким батареям, - все шло уж слишком гладко. Колчаку это совершенно не нравилось. Русской армии в этой войне никогда по-настоящему не везло. Да и флоту, собственно, тоже.
По радио передали приказ. Пушки кораблей нацелились на берега Босфора. Благо за многие месяцы разведок и "рейдов" расположение каждой из семнадцати батарей и обоих фортов было прекрасно известно.
Минуты тянулись не быстрее, чем умирающая улитка. Колчак уже начинал сам нервничать. Дело последних лет вот-вот уже начнется, настоящее дело! А самому Александру Васильевичу приходилось бездействовать на капитанском мостике.
Но вдруг тральщики остановились и подались назад. Сделано! Кажется, вечность прошла с того момента, как эти корабли подошли к берегам Босфора…
- Начинаем!
Смирнов радостно кивнул, потирая руки, так изголодавшиеся по настоящему делу!
Первые секунды тянулись невероятно медленно…
А потом начался огненный ад! Флагман открыл огонь по турецким батареям с двух с половиной верст, из главного калибра, а корабли поменьше, например, миноносцы и "Память Меркурия", били с куда более близких расстояний. Тут же начали загораться и тут же тухнуть огненные цветки на земле Азии и Европы - снаряды падали и рвались меж скал, над фортами, среди укреплений турок. Те немногие артиллеристы и солдаты, что несли ночную смену на позициях, тут же начали отходить назад, переждать обстрел противника. Так поступили во время Дарданелльской операции: пока враг будет стрелять, турецкий (хотя, скорее, германский под турецкими флагами) флот подоспеет. Страшнее всего был "Гебен", которого бы с трудом смогла повредить только совместная атака всей эскадры, что заперла сейчас выход в Черном море из Босфора. В прошлую "встречу" немецкому кораблю удалось нанести только один настоящий удар, хотя обстрел был невероятно мощный…
Артиллеристов же уже ждали. Турки на этот раз плохо смотрели за спину, когда заступали на дежурство…
Ближе к вечеру отряд повстанцев смог добраться до Пролива. Здесь открывался потрясающий вид на море, такую близкую Европу и…на укрепления, форты, батареи и пушки турок. Они лежали совсем рядом, казалось, протяни руку - и сможешь зажать в кулаке все эти "игрушки".
Сергей глубоко вздохнул. Отряду под его командованием предстояла самая трудная часть работы. Однако грекам, похоже. было все равно, что делать: лишь бы насолить туркам. Того же мнения придерживались и повстанцы других национальностей.
Тут же, неподалеку, встретились с теми отрядами, которые сумели за прошедшие месяцы сколотить другие "засланцы". Всего получалось примерно тысяча человек, готовых умереть - и не умеющих нормально разбираться с винтовкой, недостаточно подготовленных, невероятно сильно стесненных в количестве патронов.
- Эх, кабы трошки больше времени! - в сердцах говорил Алифанов, почесывая заросшую голову и поудобней перехватывая трехлинейку. Он должен был ударить по средним батареям, Пайрас и Филь-Бурну. О начале операции должны были сообщить сами русские корабли.
Минаев сам снял патрульных. Достав трофейный наган с прикрученным к нему глушителем, странной штуковиной из каучука ("Эх, понаделали всяких страхолюдин!"), Сергей Михайлович подполз как можно ближе к месту, откуда великолепно просматривалась батарея. Закрытые укрепления, которые могли выдержать прямое попадание снаряда из орудий миноносца, курящие или занимающиеся каким-нибудь другим нетривиальным делом турки. Многие просто лежали на траве, скучая. Все-таки сколько можно их здесь держать? Русским и так хватает проблем, что им в Босфоре делать? Да и на что они надеются: здесь же "Гебен" в любой момент может появиться!
Минаев вздохнул и принялся ждать заката. Ему только дважды удалось опробовать этот самый "глушитель", который привез отряд Фредерикса. Остзеец долго втолковывал Сергею Михайловичу, что эта новинка должна уменьшить шум от выстрела нагана. Так что можно будет не бояться, что кто-то услышит, как сняли часового или нечто подобное.
Потихоньку греки занимали места возле Минаева. Им не терпелось обратить оружие против многовековых угнетателей. Русским их еле-еле удалось убедить подождать еще немного, пока не опустится тьма на азиатский берег и не будет подан знак.
Сверкали звезды. Что-то со свистом разорвало ночную тишину и взорвалось в десятке шагов от батареи. Снаряд, выпущенный корабельной пушкой, вскопал землю, пробурил воронку и разбросал комья земли во все стороны. Да, знак был подан что надо!
Турки загалдели, заволновались, многие кинулись прочь из батарей. Похоже, обстрел хотели переждать. Батареям-то вряд ли так уж много вреда смогли бы нанести, к тому же сами пушки не сумели бы потопить русские корабли, стрелявшие неизвестно откуда. А так хоть после от каждого выстрела не пришлось бы, вдалеке от смертоносного обстрела! Через полчаса-час обстрел бы точно прекратился, русским волей-неволей пришлось бы сэкономить снаряды, подоспели бы турецкие корабли…
Трупы патрульных уже лежали неподалеку. Они даже не успели понять, что их убило. Минаев перекрестился, поплевал через левое плечо (он не особо верил в приметы, но сейчас любая помощь пригодилась бы) и махнул рукой.
- За свободу! - кажется, именно это прокричал один из лидеров греческих повстанцев, которые поднялись в атаку.
Скрывавшиеся из-под обстрела турки не успевали останавливаться - вставшие во весь рост греки расстреливали их из винтовок. Многие мазали, впопыхах забывали последовательность действий, но пули все равно настигали османов! Мундиры продырявливались не хуже, чем сердца или животы, люди падали на землю, чтобы быть накрытыми кучами поднятой взрывающимися снарядами земли…
Один из тех солдат, что прибыл вместе с Фредериксом. Послал в небо сигнальную ракету. Это был знак того, что по батарее можно уже было не стрелять. Вот только Минаеву и его людям предстояло еще много работы: множество турок осталось на батареях, и теперь готовились дать отпор. К тому же вот-вот должно было подоспеть вражеское подкрепление…
