Чтобы вывешенный и выложенный на длинных полках товар заинтересовал таких покупателей, требовалось, по крайней мере, небольшое чудо — например, одномоментное исчезновение всей их верхней одежды. Исключая портмоне, разумеется. Только тогда костюмы для небогатых мещан и разночинцев могли получить хоть какой-то шанс покинуть его лавку.
— Чем могу помочь господам?
Богач даже не повернул голову в его сторону, продолжая стряхивать с себя дождевую влагу, а вот второй отреагировал вполне ожидаемо — живенько повернулся и с непроницаемым лицом заявил:
— Мы пока не осмотрелись.
Затем покосился на длинные нити ливня, яростно секущие серые каменные плиты мостовой, и повернулся к своему спутнику. Что-то тихо предложил, получил такой же тихий ответ и едва заметно улыбнулся, согласно кивая. Минут через пять, когда ярость стихии закончилась так же резко, как и началась, оставив после себя шумные потоки мутно-мусорной воды, приказчик решился предложить господам или что-то уже приобрести (два раза ха-ха), или уже покинуть его заведение. Из которого обычно никто без покупки не уходил — и неважно, хотел ли он тратиться, или же нет. Дюжие зазывалы вцеплялись в зазевавшихся прохожих не хуже капкана, буквально затаскивая их к своим приказчикам, которые если и уступали чем-то красномордым здоровякам, так только в телосложении да умении высокохудожественно сквернословить. А вот по части продать что-то — могли дать им изрядную фору, и все равно остаться в несомненном выигрыше, так как умудрялись пристроить любую, даже подгнившую тряпку, под видом первосортного товара. Поправка — обычно могли. Но не связываться же с приказчиком, знающим, что и как не хуже него самого? И уж тем более не стоило быть настойчивым в отношении господина, одежда которого стоила несколько сотен рублей. Такому продавать что-то из обычного ассортимента лавки было то же самое, как на скачках поставить на "темную" лошадку — то ли выиграешь, то ли проиграешь, шансы одинаковые. Вот только ни один скакун не вернется, чтобы выразить неудовольствие неудачной ставкой — а БОГАТЫЙ господин это сделает непременно. Или напишет заявление в полицию, что еще хуже.
— Черт знает что!
— Григорий Дмитрич?
Поименованный так сжал в руке собственный сюртук и еще раз ругнулся, только уже сквозь зубы — между пальцами просочились крохотные капельки воды. А затем вскинул голову, пройдясь взглядом по длинному ряду вывешенной одежды, нашел более-менее подходящее по цвету и крою, и шагнул поближе. Недолго повыбирал, тут же примеряя понравившиеся сюртуки прямо на себя, почти не глядя прихватил рубашку и прошествовал в кабинку для переодевания.
— Кхм. Стоит ли, Григорий Дмитрич?.. Товарец здесь не вполне…
Тресь!
Над занавесочкой пролетел спутанный комок белой ткани.
— Приказчик! Еще рубашку. И не то дерьмо, что попалось мне в первый раз! Тимофей Алексеевич, будь добр, проследи.
Второй экземпляр нательного белья устроил покупателя больше (хотя бы тем, что у него не расходились швы). Еще через несколько минут привереда откинул плотную шторку, и вышел на середину помещения, встав напротив большого зеркала. Повернулся одним боком, другим, удовлетворенно качнул головой, и совсем было собирался произнести что-то довольно-хвалебное (по крайней мере, приказчику хотелось бы на это надеяться), как заметил какой-то непорядок в своем отражении. Слегка нахмурился, поглядел еще раз, а затем сделал такое движение руками, словно бы собирался кого-то обнять. Резко.
Тресь!
Важный господин такому звуку явно не обрадовался. Стягивая с себя сюртук, у которого образовалась неплохая "вентиляция" по бокам, он чуточку недовольно, но по-прежнему добродушно попенял:
— Ты что же это мне, голубчик, всякую ерунду подсовываешь? Никак зубы лишние?
У работника торговли на такую претензию едва не отнялся язык. Но не от стыда: плотную фигуру мужчины охватывали ремни, складывающиеся в подобие упряжи. На которой, в свою очередь, крепилась кобура для пистолета — слева, и пара длинных узких карманчиков справа. И не только крепилось, но и не пустовало, тускло поблескивая вороненой оружейной сталью. В голове как будто щелкнуло, и все стало на свои места: заметная военная выправка, господские манеры, и явная привычка приказывать. К нему пожаловал богатый отставник! У зазывалы (подрабатывающего иногда и вышибалой), при виде такой картины тоже сделалось нехарактерно задумчивое лицо. Словно бы он в первый раз в своей жизни задумался, не следует ли ему сбегать до ближайшего постового-полицейского. Зубы ведь того, не казенные.
— Виноват-с!!! Больше не повторится!!! Сей момент все исправим, ваше благородие!
Тут же словно из воздуха соткался брат-близнец дырявого сюртука, только сшитый гораздо добротней (и не гнилыми нитками). Да и сидел он на покупателе не в пример лучше — ни морщинки, ни складочки.
— Ну вот, другое дело. Вот это.
Удоволенный, и оттого резко подобревший мужчина небрежно кивнул на прежнюю свою одежку, висящую на деревянной перекладине рядом с примерочной кабинкой, и уронил на прилавок перед собой темный картонный прямоугольник-визитку.
— Доставите по адресу. Сколько там с меня?
— Четвертная, ваше благородие!
— Кхм?!
Предатель купеческого сословия, молчавший практически все время, что находился в лавке, негромко кашлянул и скептически выгнул бровь. А в руках у него… Воистину, нет хуже врага, чем бывший друг! Ну или хотя бы коллега. Купчик держал в руках сапоги с особенными подметками — предназначенными для особенных покупателей. Тех, кто сильно торопился, или недавно пожаловал в первопрестольную, и не знал некоторых особенностей местной жизни. Другим продавать обувь с подметками из начищенного ваксой картона было трудновато.
— Виноват-с, ошибочка вышла! Со скидочкой аккурат пятнадцать рубликов получается, ваше благородие.
Приказчик с подступающей тоской подумал, что сегодня явно не его день. Судя по всему, его мнение разделял и зазывала. Или не разделял — обычно на диво жизнерадостный, здоровяк стоял с такой постной рожей, что можно было заподозрить его в чем-то нехорошем. Например, небольшой молитве на тему — "господи, пронеси".
— Получи, любезный.
В раскрытом бумажнике мелькнула такая солидная стопка сотенных и разной сине-зеленой мелочи, что продавец, несмотря на всю свою выучку, невольно прикипел к ней глазами.
— Ну что же, Тимофей Алексеевич, продолжим наш путь?
Двое мужчин покинули свой временный приют от непогоды и зашагали дальше, оставляя за своими плечами безутешного работника торговли — мало того, что часть товара попортили, так еще и на покупки пришлось цену скинуть, куда как ниже реальной. Чтоб им пусто было, таким покупателям!
