Карло отошел на несколько шагов в том направлении, затем снова выбросил большой палец вверх. В этот раз Кроуфорд так и не увидел монету, и не услышал ничего, кроме голосов и смеха, несущихся из оставшегося за спиной переулка.
Карло повернулся вокруг и пошел в другом направлении, к задней стороне базилики. Отойдя на двенадцать шагов, он подбросил еще одну монету. Байрону удалось удержать на ней взгляд Кроуфорда, однако она приземлилась прямо позади Карло, но в тот миг, когда она ударилась о мостовую, на ее месте оказалось три монеты, затем две, а затем она просто исчезла.
Карло кивнул и пошел дальше.
Вернув на миг дар речи, Кроуфорд прошептал: ― Мы могли бы сделать это сами.
― Пока, могли бы, ― спустя мгновение произнес Байрон. Он крепко сжал ладонь Джозефины и направился в том же направлении, что и Карло, никак не показывая, что следует за ним.
Толстяк разгуливал, очевидно, не следуя никакой определенной системе, по мозаичным плиткам, каждая из брошенных им монет улетала в различных направлениях и каждый раз отскакивала от мостовой под невообразимыми углами.
От скрывающейся в темноте северо-восточной оконечности Пьяцетта тянулась узкая улочка, и спустя несколько минут стало ясно, что он неумолимо двигался ей навстречу.
В конце концов он добрался до нее и скрылся из виду, и после остановки, сопровождавшейся зевком и скучающим взглядом по сторонам, Кроуфорд обнаружил себя увлекающим Джозефину в укрытую тенью щель между двух высоких, богато украшенных зданий.
Впереди слышался шум текущей воды, где-то там должен был находиться канал, идущий вдоль восточной стороны дворца. Откуда-то с дальнего конца на улицу сочился тусклый ночной полумрак, и в этом неверном свете он увидел, как Карло подбросил еще одну монету, а затем исчез за углом. Монета отскочила один раз позади Кроуфорда, затем снова далеко позади, а затем покатилась, остановившись впереди него.
Карло повернул направо, и левая нога Кроуфорда заныла, когда Байрон ускорил шаг, чтобы от него не отстать.
Когда они обогнули угол, они обнаружили себя на мостике, перекинутом через узкий канал. Прямо перед ними, посреди сияния огней, окружающих широкий канал ди Сан Марко, вырисовывался черепообразный Мост Вздохов.
Байрон теперь держался к Карло намного ближе и окончательно приблизился к нему, когда тот остановился перед закрытой окованной железом дверью в конце мостика.
― Ну что? ― прошептал Байрон.
― Это ризница[441] базилики, ― тихо ответил Карло. ― То, что вы ищите, где-то внутри. Он пожал плечами.
Джозефина подалась вперед, ухватилась за дверной засов и потянула. Дверь приоткрылась, обнаруживая за собой тускло освещенный проход с теряющимися в темноте высокими потолками.
Шепча молитвы, Карло пошел дальше. Кроуфорд последовал за ним, а Джозефина затворила за ними дверь.
Карло медленно продвигался вперед, останавливаясь каждые несколько футов, чтобы послать еще одну монету крутиться в воздухе. Монеты теперь приземлялись к нему гораздо ближе и больше не отскакивали в неожиданных направлениях.
Кроуфорд не замечал больше в траекториях монет ничего непредсказуемого. Карло легко их подхватывал ― но очевидно все еще наблюдал отклонения, так как когда он сталкивался с необходимостью выбрать дверь, он становился лицом к одной из них, подбрасывал и ловил монету, затем проделывал это у другой, а после этого кивал и без колебаний продолжал прерванный путь.
Проложив таким образом путь через вереницу комнат первого этажа, Карло повел своих спутников вверх по каменной лестнице, а затем до середины следующего коридора. Между широких деревянных колонн обращенную к каналу стену прорезали пары узких высоких окон, и проникающий сквозь них тусклый свет отбрасывал неясные тени на обшитую панелями противоположную стену.
Неожиданно Кроуфорду показалось, что он прибавил в весе, а свет стал ярче, и шарканье его измочаленных импровизированных носок по полу перешло на скрежет.
Карло подкинул еще одну монету ― затем поймал ее, как проделывал уже несколько раз, но в этот раз удивленно хмыкнул.
Он подбросил ее выше, почти к самому потолку, и, закрыв глаза, протянул руку.
И снова поймал ее.
Он положил палец в рот и укусил, а затем отошел на несколько шагов вперед, стряхнул каплю крови на каменные плиты и пошел обратно.
Он взял из сумки еще пару монет и начал жонглировать всеми тремя, напевая себе под нос какой-то случайный мотив. Монеты кружились все быстрее и быстрее, а его напев становился все громче и громче, и, казалось, вызывал какой-то сводящий с ума зуд в обрубке безымянного пальца Кроуфорда.
Затем одна из монет пулей улетела вверх, со звоном срикошетила от потолка, от стены, затем от другой; она ударилась об пол, вращаясь столь стремительно, что казалась прозрачной сферой, и двигалась по шипящей спирали[442] вокруг капли крови, с каждым витком подбираясь все ближе к пятну.
Наконец она с дребезжанием остановилась и легла, точно поверх пятна.
― Мы на месте, ― услышал Кроуфорд свой собственный голос.
― Не совсем, ― донесся знакомый голос из скрытого в тени дверного проема впереди них. ― Только что с одним туристом на Пьяцца приключился несчастный случай ― довольно кровавый несчастный случай. Полидори, прихрамывая, вышел из полумрака в тускло освещенную комнату и улыбнулся. ― И, какое несчастье, прямо между колонн.
Кроуфорд, не теряя времени, добрался до ближайшей пары высоких, но шириной в какой-нибудь фут, окон. Он отпер окно и толкнул ставню наружу, затем повернулся к Карло и скомандовал, ― Живо в канал. Плыви назад и ступай домой к своей семье.
Толстяк бросился к окну и умудрился до половины впихнуть свою тушу в щель, а затем, бешено извиваясь, обдирая кожу, протиснулся наружу и полетел сквозь воздух; секунду спустя они услышали всплеск.
Байрон повернул лицо Кроуфорда к Джозефине и вопросительно поднял брови.
― Нет, ― сказал Джозефина. ― Я посмотрю, как он сдохнет.
― Непременно посмотришь, дорогая ― отозвался Полидори, протискиваясь вперед, и его улыбка превратилась теперь в гримасу боли. ― Посмотришь на печень мистера Кроуфорда, вырванную твоими собственными руками, а затем будешь есть ее. С удовольствием.
Тело Кроуфорда перераспределило свой вес, когда он мысленно вытолкнул Байрона. ― Где Вернер фон Аргау? ― спросил он, пряча страх и сожаление за намеренно непринужденным тоном.
― Фон Аргау? В своей спальне во Дворце Дожей, где же еще? Или ты вообразил, что он будет прогуливаться в лодке по каналу? Он уставился на Кроуфорда. ― Вы его здесь искали?
Кроуфорд не ответил, и Полидори повернулся к Джозефине. ― Его?
Она бросила жалобный взгляд на Кроуфорда, который шагнул вперед и обнял ее за плечи. ― Да, ― тихо ответил он. Он был уверен, что они потеряли все, включая их ребенка, но не мог позволить этому… сопернику за чувства Джозефины видеть его отчаяние.
Кроуфорд взглянул на Полидори, вопросительно подняв брови. ― Кстати, не подскажете ли, ― вежливо спросил он, ― можно ли отсюда попасть в эту спальню?
Полидори захохотал, и Кроуфорд был бесконечно рад услышать, как боль наполняет его смех яростью.
― Что ж, ― сказал Полидори, издевательски копируя учтивый тон Кроуфорда, ― скажу вам по секрету, доктор ― да, можно. Его проекции, те материальные, представительные призраки, с помощью которых он выходит в свет, обычно используют этот проход, чтобы незаметно покинуть дворец. За моей спиной в конце коридора есть дверь, за которой внизу маленький причал ― он любит появляться в Венеции из-под Моста Вздохов.
― Годится.
― Зачем он вам?
― Мы собираемся его убить.
Полидори зашелся пронзительным хриплым хохотом. ― Это будет, пожалуй, нелегко. У него тьма-тьмуща охранников, и ни один из них ни за что не возьмет взятку, не подсыпет ему яда и не будет биться в пол силы, потому что все они его расторопные, мускулистые проекции. И даже если вам повезет его убить, секунду спустя вы последуете за ним.
На лестнице за спиной Кроуфорда загрохотали шаги.
― Австрийские солдаты, ― сказал Полидори. ― Я бы посоветовал вам не сопротивляться.
Кроуфорд позволил своим плечам обреченно опуститься, и его руки сомкнулись на рукояти трости. Отчасти его видимая капитуляция была искренней, так как ему претила необходимость позволить Байрону сделать это ― а затем он заставил себя вернуться в кровать в Лериче, оставив Байрона действовать в его теле.
Тотчас два здоровых пальца его левой руки повернули кольцо под рукоятью трости, а затем он нырнул вперед в растягивающем бедро глубоком выпаде, одновременно высвобождая сверкающую полоску стали и выбрасывая ее вперед.
Полидори отшатнулся вправо, но Байрон в воздухе довернул запястье Кроуфорда наружу в глубокой шестой позиции[443] и умудрился вонзить пару дюймов клинка в бок Полидори.
