— Трудно сказать. Многие ведь заходят в разные дни в разные церкви. А поименно их не установить, кроме лиц, известных всем. Дважды видели герцога де Бофора и еще одного известного синьора, но неуверенно. Может быть, и не он совсем.
— Генриха Лотарингского, что ли? — клирики снова переглянулись.
— Его. За домом, где он скрывается, наблюдают.
— И, как вы думаете, что следует предпринять?
— Мы сейчас поедем в Лувр, чтобы предупредить королеву и начальника стражи.
— Разумно. Королева уже уведомлена об этом вчера, но, если такие значительные лица церкви подтвердят опасения, то будет еще лучше. Но мы не уверены, что оповещение дворцовой и городской стражи будет своевременным.
— Почему?
— Распространение сведений о заговорах может их подстегнуть. Сейчас заговорщиков сдерживает распря между ними самими. А почуяв опасность разоблачения, они могут отложить ее на время, и тогда мы не знаем, что, когда и как начнется. Нужно точно установить хотя бы численность и места, где они скрываются. О планах я уж и не говорю. Как получится. Королева с нами согласна. Как мы поняли из ваших слов, за домом Граммонов ведется наблюдение.
— Да.
— А за дворцом де Тревиля? А за таверной «Сосновая шишка»? Ведь это тоже места скопления заговорщиков. Может быть, даже еще и не все.
— Мы о них ничего не знаем, — признался архиепископ. — Видно, что вы даром время не теряли. Нам, наверное, следует помочь вам, чем можем. Раз на стражу опереться нельзя. Но вмешательство церкви в такие дела противоречит ее статусу. Падре Березини считает, что мы должны что-то делать, и представит в Риме всё нужным образом. А вот что скажет кардинал Ришелье о вмешательстве епархии и частных лиц в его полномочия?
— Не об этом нужно думать сейчас, Ваше Преосвященство. Кардинал далеко и защищен, а королева здесь и в опасности. Наши действия оправданы и обоснованы. И стража, и служба кардинала, оставшаяся в Париже, оказались не осведомленными сразу о двух заговорах. А ведь подготовка заговоров в самом разгаре. Как на них можно полагаться? Нельзя исключать и предательства. Наш долг предпринять всё возможное для защиты королевы и Парижа. Обстоятельства вынуждают. Когда будете у королевы, обсудите это с ней. А стража… Страже тоже работа найдется. Когда станет ясно, где и что делать, то без нее будет не обойтись.
— Пожалуй, я согласен с вами. Вас немного, но ваша решительность и активность стоят уважения. У вас есть какой-нибудь план действий?
— Выяснить численность и места сбора заговорщиков. У нас есть десять человек, которые займутся этим. Но ваши монахи могут многое делать лучше них. К монахам больше доверия, и они могут без подозрения проникнуть туда, куда обычного человека не пустят. Что и где делать, скажет всем шевалье Гийом, которого мы вам уже представили. Он будет командовать розыском из дома графа Армана на улице Медников. Поговорите с ним, как лучше всё организовать, а нам нужно идти.
Оба клирика машинально осенили нас святым крестом, и наша троица, обретя божественное благословление, удалилась из обители.
— Ну как, Пьер, — выйдя на улицу, спросил Арман, — архиепископ порядочный человек или не очень?
— Кто его знает! Святые отцы известные лицемеры. Он же прекрасно понимает, что если переворот состоится, то в Париже будет другой архиепископ.
— Тоже верно. Какой ты у нас мудрый, Пьер! Куда идем-то?
— К тебе в сад. Куда же еще? Будем ждать Гийома с известиями.
— В сад так в сад.
Кресла и столик в саду как мы их оставили, так и стоят. Только бутылка и стаканы убраны. Франсуаза выглянула в окно, когда Арман открывал калитку, получила распоряжения, и мы опять грызем жареные орешки, запивая их вкусным вином.
— Допустим, что мы разыщем все места скопления заговорщиков, — начал размышлять Арман. — Раз разыщем, то сможем их и пересчитать. Сколько времени потребуется на это? Серж, как ты думаешь?
— С помощью церковников — вряд ли более двух дней. Заговор требует активности в подготовке. Тем более такая каша, как сейчас. Заговоры против трона одновременно с заговорами против соперников. Все участники должны бегать по Парижу, как угорелые. Те, которые у нас уже на виду, непременно приведут к тем, которые нам еще неизвестны. Решить, что делать дальше, будет сложнее.
Тишину улицы, как вчера, разрушил грохот копыт и колес. Мы насторожились. Опять те? Оказалось, что не те. Наши бедные лошадки прижались к решетке сада, а мимо них по улице едва протиснулась большая карета, влекомая знакомой четверкой черных коней. Протиснулась и ушла дальше.
— Луиза! К нам, что ли? Но куда это ее понесло? На этой улице с четверкой ведь не развернуться.
Выскочили из сада. Карета пятится назад под громкие понукания кучера. Поравнялась с нами. Мадам герцогиня вываливается из нее чуть ли не нам на руки.
— Ой, мальчики, заблудилась и проскочила. Арман, что это ты на такой узкой улице дом купил? Ой, какой миленький садик! Можно войти? Ой, какие креслица удобненькие.
Отвязываем своих лошадей и заводим в сад. Иначе по улице будет и пешеходу не пройти. Франсуаза кричит в окно:
— Хозяин, мне из дома не выйти!
Опять начинается передвижение кареты, чтобы можно было открыть дверь в доме. Ставлю на траву еще одно кресло. А то в мое кресло уже завалилась Луиза и в восторге дрыгает ногами.
— Луиза, ты что будешь? — интересуется хозяин.
— Кофе или шоколад.
— Что-нибудь одно.
— Тогда шоколад и какую-нибудь булочку.
— Франсуаза, шоколад и булочку. А ты что не в Лувре?
— После визита архиепископа королева расстроилась и решила развеяться, прокатившись в Венсен. Мы с Катрин кое-как отбились от такого счастья.
— Что же ты ее с собой не взяла?
— Ей не до того.
— Понятно. С архиепископом был и папский легат.
— Да. Так что вечером Катрин нам, наверное, компанию не составит. О, вот и шоколадик с булочкой. Чудесненько! А вы тут чем занимаетесь?
— Ждем Гийома с новостями и размышляем, что нужно будет делать, когда обнаружим всех заговорщиков. Гийому в помощники пообещали тучу монахов.
— И до чего доразмышлялись?
— Не успели. Твоя карета Сержу все мысли спутала.
— Вот это плохо. Не следует путать мысли у Сержа — пропадем. Предвижу большие трудности. Обнаружим заговорщиков, но удастся ли арест?
— Скорее всего, не удастся, — ответил я. — Они будут сопротивляться и разбегаться. Да и в случае ареста, в чём их можно будет обвинить? В том, что приехали в Париж? Собрались вместе? Что-то замышляли? Ерунда! Никаких весомых доказательств против них нет. Какой-то мелкий поэтишка с подслушанными неизвестно чьими разговорами. И он против титулованных лиц королевства? Смешно! Никаких заговоров не было — и всё тут!
