Англичане предупредили нас, что хотя берега Красного моря и Аденского залива в основном спокойные, район великой африканской смуты лежит южнее, и в глубине материка — но и тут иногда появляются банды. А главное, местные племена пристрастились к разбойному промыслу, и при удобном случае легко могут убить и ограбить любого, кто покажется им легкой добычей. Причем у туземцев есть и рыбачьи лодки — обычно это и в самом деле рыбаки, но имеют оружие, которое пускают в ход не задумываясь. Конечно, отряду кораблей они ничего не сделают — но боже упаси малой группой высадиться в шлюпке на берег, бывали уже прецеденты, когда эти мерзавцы нападали даже на вооруженных военнослужащих Британской Короны! А весной был и вовсе вопиющий случай, когда транспорт, вставший у берега на якорь из‑за поломки машины, ночью подвергся атаке целой флотилии — хорошо, вахта не зевала, и «эрликоны» еще не сняли, так что угостили этих сволочей хорошо, больше десятка лоханок и с сотню голов утопили, но какая наглость от дикарей! У сомалийских пиратов богатая историческая традиция? Так что на кораблях выставляли вооруженную вахту, и несколько зенитных автоматов были наготове — не то чтобы пиратов всерьез опасались, но чтобы личный состав занят был!
Когда пришли на Цейлон, то узнали о подписании капитуляции. Недолго самураев хватило против нас — как и в иной истории! В Коломбо мы задержались на три дня — снова брали воду, фрукты, особой популярностью пользовались цейлонский чай, бананы и кокосовые орехи. Офицерам было выделено небольшое количество валюты, в счет денежного довольствия — покупали всякие сувениры, а также костюмную ткань, обувь, музыкальные инструменты в магазине Штюрмера (личность колоритная — сын бывшего царского министра, сам окончил кадетский морской корпус в Севастополе, лично на меня произвел самое благоприятное впечатление человека, не имеющего никакой озлобленности против Советской Власти). Особисты были настороже — но никаких провокаций во время нашей стоянки отмечено не было. Ну а лично я потратил всю валюту на запас цейлонского чая.
В Сингапур не заходили. В Малаккском проливе было неожиданно большое оживление, и вдоль и поперек сновало огромное количество мелких плавсредств, не смущаясь быстро опускающейся темноты. Лезли прямо под форштевень, так что пришлось сбавить ход, потопим кого‑нибудь, будет скандал. Британский офицер, посаженый к нам для связи, высказал удивление — эти туземцы сами знают, на что идут и чем рискуют, так что если кого протараним, туда им и дорога. Да, далеко еще в этом мире до «политкорректности» — хотя, как я заметил, откровенный расизм тоже уже не приветствуется.
И восемьсот миль до Сайгона. И вдвое большее расстояние до Хайфона, куда нам приказано зайти. Потому что в Сайгоне уже высадились англичане — а вот на севере было интереснее!
Фронт Вьетминь — Лига борьбы за независимость Вьетнама — был не коммунистической партией, а именно фронтом, куда входили самые разные слои, вплоть до патриотически настроенных помещиков, торговцев и буржуазии. Но коммунисты заправляли — так сложилось исторически, что во Вьетнаме местный эксплуататорский класс (в отличие от соседнего Китая) был исключительно коллаборционистской прослойкой при французах, никогда не играя самостоятельной роли — а оттого, именно коммунисты стали центром притяжения всех патриотических, националистических сил. Тем более на Севере — напомню, что при французах не было единого Вьетнама, а была Кохинхина (Юг), управляемый французскими чиновниками, и Аннам (Север) где номинально сохранялась власть императора Бао Дая (о «независимости» ее может сказать факт, что кто‑то из императоров уже был за «нелояльность» сгноен во французской тюрьме). Но все же Север был заметно более «патриархальным», чем европеизированный Юг — и потому стал оплотом для Вьетминя.
Еще одной особенностью Вьетнама было, что при организованности и политической сплоченности повстанческого движения, там очень долго было крайне слабое «военное крыло». Даже китайская Красная Армия была гораздо лучше вооружена — ну неоткуда было во Вьетнаме взяться большому числу оружия в руках населения, первая воинская часть освободительной армии, «вооруженный отряд пропаганды», был создан в декабре сорок четвертого! И при капитуляции японцев, партизанам досталось не так уж и много — вся японская группировка в Индокитае насчитывала десять дивизий в нашей истории, и гораздо меньше здесь, в мире «Рассвета», потому что была тылом для Индийского фронта. А у самураев винтовками была вооружена лишь строевая пехота, и большая часть войск была на Юге, где их успели разоружить британцы — в итоге, даже считая оружие бывшей колониальной армии с японских складов, Вьетминю досталось по максимуму, от двадцати до тридцати тысяч единиц вооружения, и это на весь Вьетнам!
Оттого мы и тут, в Хайфоне. На юге уже, по существу, установлен британский оккупационный режим — а на крайний север, в провинции Лаокай и Лангшон, активно лезут китайцы, двести тысяч чанкайшистских солдат ведут себя как на чужой захваченной земле, убивают коммунистов, жгут «нелояльные» деревни, ставят своих «старост и полицаев». На западе, в Индии и Бирме, сосредотачивается английский Иностранный Легион — полсотни тысяч бывших эсэсовцев, недобитых на советско — германском фронте. А в Сайгоне британцы выпустили из японской тюрьмы две тысячи французских пленных, которые тут же, вооружившись, занялись «восстановлением законной власти Метрополии», расстреливая вьетнамских патриотов — сами англичане грязной работой брезгуют, на то французы есть! Но скоро уже ожидается прибытие из Франции свежих войск, и вторжение эсэсовской банды — а янки с британцами будут подпирать тыл.
Но — шесть советских транспортов встали под разгрузку в Хайфоне. Вьетнамские товарищи были предупреждены, ждали. Когда на борт «Молотова» прибыла делегация во главе с тем, кто станет легендой нашей истории, а пока он лишь командир того самого первого «отряда пропаганды», будущий генерал Во Нгуен Зиап. Так что организационные вопросы решили быстро.
Двести тысяч единиц стрелковки — в основном, автоматы ППС, как самые подходящие низкорослым (даже по азиатским меркам) вьетнамцам. Пулеметы, ручные и станковые. Противотанковые ружья — против легкой бронетехники вполне сгодятся, и даже «шерман» в борт вполне возьмут, ну а бронекошаков в джунглях быть не может. Гранатометы — наши РПГ и немецкие «тип 44», с кумулятивными, фугасными, осколочными, зажигательными снарядами. Крупнокалиберные пулеметы ДШК на зенитных станках. Сотня 82мм минометов. Сорок 76мм пушек Зис-3. И боеприпасы ко всему этому великолепию. Также — сотня раций «шитиков», в Советской Армии такие применяются в ротном и батальонном звене. Даже, несколько десятков полевых кухонь. Ну и продовольствие — мясные консервы, но не аргентинские, а в банках с этикетками на русском. И еще что‑то по мелочи!
