В то время Эрик уже вполне созрел для женитьбы, а Джулиана принадлежала к числу самых желанных невест, ищущих подходящую партию.
Однако теперь наследник – он, невзирая на то что отцу так и не удалось заткнуть рты недоброжелателям. И теперь этот дивный взмах ресниц был адресован ему. А это означает, что мисс Бакстер либо удивительно непостоянна, либо бесстыдно корыстна.
– Простите меня! – произнесла Джулиана. – Простите за все. Пусть даже это сейчас вам уже не поможет…
Когда Патрик услышал эти столь запоздалые слова, его пальцы впились в шерсть Джемми, а сердце заколотилось. Так она полагает, что, сказав «простите», заставит его забыть то, что сделала?
– Вы обвинили меня в убийстве, – глухо уронил мистер Чаннинг.
– Напрямую я вас не обвиняла. Я… просто рассказала о том, что видела. – Джулиана помялась. – Я очень много думала о том дне, и искренне сожалею, что стала причиной стольких несчастий для вашей семьи. Если бы можно было повернуть время вспять, я никогда не стала бы свидетельствовать против вас.
Ее дрожащий голосок звучал вполне искренне. Возможно, эта свистушка и вправду сожалеет. Может быть, даже искренне раскаивается. Однако это «простите» нисколько не поможет ни Патрику, ни Джулиане, если на суде от нее потребуют дать свидетельские показания, скрепленные клятвой.
– Полагаете, у вас будет выбор? – Патрик провел рукой по спутанным волосам, пытаясь понять, как в мисс Бакстер уживается столь потрясающая наивность с ясным живым умом, который светился в ее выразительных зеленых глазах. – Вас могут вынудить свидетельствовать, мисс Бакстер. И если вас вызовут в суд, выбора у вас не будет. Достаточно одного вашего слова – и петля на моей шее затянется.
Даже в неярком свете керосиновой лампы было видно, как Джулиана побледнела.
– Я… вовсе не уверена, что все произошло именно так… так, как я тогда сказала. В конце концов, прошло целых одиннадцать месяцев, и история вызывает сомнения…
– Возможно, лишь у вас одной!
Патрик горько рассмеялся. Мало того что эта мисс Бакстер представляет для него опасность в качестве свидетельницы обвинения! Так теперь еще не вполне понятно, верит она в то, что он умертвил брата, или нет… Когда Джулиана солгала – тогда или теперь? Впрочем, какая разница? Весь этот год он считал ее лгуньей, чья главная цель в жизни – выдумывать и распространять сплетни.
Возможно, они два сапога пара. Беззастенчивая врунья и жестокий убийца.
Встав на ноги, Патрик щелкнул пальцами, подзывая Джемми. Терьер подчинился, однако бросил выразительный взгляд на мисс Бакстер. Патрик понимал, что чувствует сейчас собака. Но все уже решено: ни пес, ни его хозяин ни минуты более не проведут вблизи этой леди, как бы ни были соблазнительны женственные изгибы ее миниатюрного тела, обтянутого шелками! Эта Джулиана что крапивница: одолевает, когда этого вовсе не ждешь, а уж избавиться от нее – сущая морока! Первым делом ему надлежит выдворить мисс Бакстер из своего дома, а желательно и из своей жизни…
– Нам следует забрать ваш багаж из почтовой конторы и отвезти его в «Голубой гусак», и снять комнату. Здесь оставаться вы не можете, иначе тотчас заработают язычки местных кумушек. Морег, конечно, мал и провинциален, однако слухи тут распространяются ничуть не медленней, нежели в столице.
– О-о-о… полагаю, вы правы. – Джулиана вытянула ноги, и Патрик с усилием заставил себя отвести взгляд от матово мерцающих шелковых чулок. – Признаюсь честно, я даже не потрудилась подумать о том, где бы мне остановиться…
Предложив мисс Бакстер руку, Патрик помог ей подняться с пола, стараясь отвлечься от мысли о том, как миниатюрна и нежна ее ладошка. Как только Джулиана встала, он тотчас выпустил ее руку.
– Сдается мне, вы вообще не слишком долго думали, бросаясь в эту авантюру, мисс Бакстер. Но время позднее, уже смеркается, а мне еще нужно покормить моего несчастного ягненка. – Так что не соблаговолите ли объяснить, почему, собственно, вы здесь?
Джулиана опустила ресницы – белозубая улыбка Патрика смутила ее.
Разглядывая свое грязное муаровое платье, она ощущала себя совсем другой. Да, нынче утром это платье надевала совершенно иная девушка… Святая правда: она вообще ни о чем не думала, кроме того, что необходимо найти этого человека и сообщить то, что ему надлежит услышать. А еще Джулиана надеялась, что, разыскав мистера Чаннинга, успокоит свою совесть – что ни говори, а ее роль во всей этой истории весьма неоднозначна.
Теперь же платье, надетое с надеждой на лучшее, практически погублено. Подол отпоролся, когда мисс Бакстер, оступившись, упала на дощатый пол кухни, а корсаж насквозь пропитался кровью, когда она, склонившись над псом, сжимала руками клыкастую морду.
Садясь на поезд в Лидсе, Джулиана даже не думала о том, что почувствует Патрик, когда она сообщит ему новость: настолько важным и неотложным казалось ей ее дело, – но с этим уже ничего нельзя было поделать. Чем дольше она молчит, тем пагубней это скажется на будущем их всех. Она и так с этим сильно затянула.
– Я приехала сюда потому, что вы очень нужны дома, Патрик.
Его челюсти сжались:
– Не вздумайте советовать, что мне делать, мисс Бакстер! И не называйте меня Патриком. Да, наши отцы добрые друзья, однако вы мне вовсе не подружка!
Джулиане с величайшим трудом удалось смолчать – на язычке у нее вертелся весьма едкий ответ.
– Что ж, тем не менее вам необходимо вернуться домой… – Она помешкала, потому что довершить фразу было очень больно, а Чаннингу наверняка не менее больно будет это слышать. – Лорд Хавершем…
Патрик отпрянул.
– Что за игру вы затеяли, мисс Бакстер?
– Видите ли, граф… – Джулиана выдохнула и вытерла о подол мигом вспотевшие ладони, отчаянно жалея, что под рукой нет милого терьера и его теплой шерсти. – Ваш отец на прошлой неделе отошел в мир иной. Мне очень, очень жаль…
Патрик побледнел так, что песочная щетина на его подбородке казалась сейчас почти черной, но каким-то сверхъестественным усилием воли удержал себя в руках.
– Я вам не верю.
Она ожидала от него взрыва горя. Возможно, приступа ярости. Но к этому холодному недоверию оказалась не готова.
– Я говорю правду, – сказала Джулиана, моля Небо о том, чтобы он сейчас поверил ее словам.
Маска непроницаемого спокойствия на его лице, казалось, дала тончайшую трещинку.
– П-правду? – мистер Чаннинг с трудом выговорил это слово, как будто оно обжигало ему язык. – Уж вы-то правду не слишком высоко цените. Это всего лишь уловка, на которую вы пошли, чтобы вынудить меня вернуться, не более того! Неужели за мою голову назначена щедрая награда?
