Руслан оглянулся. Никого. Подошел к березе.
С силой ударил кулаком в ствол. Боль в костяшках на мгновенье ослабила груз, сдавливающий грудь.
Удар! Удар!
Вся жизнь…
Удар!
Прахом…
Удар!
Работа…
Удар!
Друзья…
Удар!
Дом…
Удар!
Ладно я…
Удар!
Но Аня с Юлей, их-то зачем?!
Удар! Удар! Удар!
Руслан замолотил кулаками по стволу ни в чем не повинной березы, которая совершенно точно не участвовала в переносе его семьи сюда, в это проклятое прошлое, которое ему не впилось ни в одно из известных науке мест!
Удар! Удар! Удар!
Лазаревич остановился. Кора была сбита и заляпана красным. Он поднес к глазам кулаки, осмотрел сбитые костяшки, как будто не понимал, как это произошло.
"Успокоился? Иди к жене и дочери. Ты им нужен. В здравом уме и твердой памяти".
Он смахнул слезинку – от ветра, исключительно от ветра – повернулся, вспоминая, как он здесь оказался…
– Ух ты! Мериканец!
Два пьяных жлоба. Именно жлоба, именно так себе Руслан представлял это слово: здоровенные, губастые, оба в красных подпоясанных рубахах и залихватски сбитых на бок картузах. Краснорожие и пьяные до изумления. Но на ногах стоят твердо. И дорогу назад перегораживают.
– Чего он здесь делает? – качнулся к своему коллеге правый жлоб.
– Не знаю, – замотал головой тот.
"А ведь богатые и уважаемые люди, – подумалось Руслану, – на меня не похожи и по закоулкам не ходят…"
– А давай ему туза дадим?
– А давай!
Приятели кивнули друг к другу и двинулись к Руслану, засучивая рукава.
Юля проснулась раньше всех. Солнечный луч прошел сквозь щель в плотных шторах и уперся в закрытые глаза женщины.
– Руслан, выключи свет, пожалуйста, – пробормотала Юля спросонок.
Свет не погас.
– Ну пожалуйста… – протянула она и закуталась в плед, пахнущий нафталином. Точь-в-точь как чучела сусликов в институте на кафедре биологии. Стоп, с какой стати?
Юля открыла глаза. Белый потолок, беленый. Без всяких следов лампочки. Где это она?
Она резко села на кровати. Незнакомая комната, узкая, длинная. Две кровати по обе стороны – Юля попрыгала – пружинные, с тяжелыми даже на вид узорчатыми металлическими спинками. На одной сидит она, на другой – свернулась в клубок Аня. Кстати, они обе в одежде.
Так что, Россия начала 20 века ей не приснилась? Это все – правда?
За столом сидит Руслан. В кресле. Уронив голову на стол, вытянув правую руку вперед. Левая свисает до самого пола.
Поза настолько напоминает позу убитого из детективов Агаты Кристи, что сердце Юли тревожно екнуло.
– Руслан… – тихо позвала она. Все ли в порядке с мужем?
– Руслан… – она встала и подошла к мужу. Босые ноги щекотал ворс ковра.
Лазаревич тихо вздохнул. Спит.
Юля вздохнула облегченно и с силой провела ладонью по лицу. Слава богу, с Русланом все в порядке.
Спит. Правая рука лежит на столе, чуть касаясь полей старой шляпы. Костяшки сбиты, кровь запеклась.
"Бедный… – подумала Юля – Всегда ты все стараешься брать на себя. Брать и тащить. Бережешь нас с Аней, и не хочешь, чтобы берегли тебя…"
Она знала за мужем такое обыкновение: в периоды сильных переживаний он не напивался, не кричал, не плакал. Руслан находил тихое безлюдное место и с силой колотил кулаками в стену, физической болью гася боль душевную.
Юля наклонилась и поцеловала мужа в макушку.
– Юля, – Руслан проснулся, быстро, как будто не спал. Сел в кресле, – Все в порядке?
Он оглянулся, посмотрел на Аню.
– Все в порядке. Мы с тобой.
"Вы – со мной, – подумал Руслан, чувствуя тяжесть в горле, – Вы – со мной и, значит, на самом деле все в порядке. Окажись я здесь один – мне было бы легче, но я сошел бы с ума, думая, как вы там, без меня…"
– Что это за боевые ранения? – указала Юля на ссадины, – Нам не ждут полицейские у входа, с вопросом, кто это оставил три обезображенных тела на пустыре?
– Два, – улыбнулся Руслан – Тела было два.
– Ты что, – встревожилась Юля, – вправду кого-то убил?
– Да нет. Вышел вчера погулять, на пустыре прицепились два пьянчуги.
– И что ты сделал?
– Применил сто первый прием каратэ.
– Паническое бегство?
– Оно самое, – Руслан с улыбкой вспомнил свой бросок, через кусты, ограды и заборы – Все огороды вытоптал.
– И ты не смог справиться с какими-то алкашами? Ты же служил!
– Извини, я служил в ПВО, а не в спецназе. Нас не учили воевать без применения техники. Вот если бы у меня под рукой была, скажем С-300…
– То ты сравнял бы с землей не только двух несчастных алкашей, но и всю Лугу.
– Ну что ты. Гостиницу я оставил бы. Я же помнил, что в ней – вы с Аней.
– Представляешь, как нам приятно было бы проснуться: открываешь дверь гостиницы, а вокруг – лунная поверхность. И вообще, чтобы сбить их ракетой, их сначала нужно было бы подкинуть как можно выше…
Они не выдержали и рассмеялись.
– Юля, я тебя люблю, – Руслан обнял и поцеловал жену, – Кстати, сколько сейчас времени?
Юля извернулась и достала из кармана куртки мобильник:
– Одиннадцать часов вечера.. Ого! Мы проспали весь день!
– И заспали тот факт, что время на наших мобильниках и здешнее время различаются часов на десять. Сейчас где-то полдень. И я говорил не показывать никому мобильники.
– Ты видишь здесь хоть одного местного жителя, кроме вон того таракана? Лучше ответь мне, зачем мы вчера притащили в номер ВСЕ ЭТО?
Руслан огляделся. Он смутно помнил, что решил перенести из машины все, что могло вызвать подозрения местных жителей. Сумки, куртки, ноутбук – понятно. Пиво в банках – понятно. Мангал? Ну, в принципе тоже понятно – он из нержавейки… А домкрат? Он-то зачем?
Домкрат спокойно стоял посреди комнаты.
– Пап, мам, – проснулась Аня, – А мы все еще в другом мире?
– Да, – вздохнул Руслан, – Все еще…
– Здорово! А что мы сейчас будем делать?
– Для начала мы пойдем в город и найдем, где можно поесть. А то мы второй день без нормальной пищи. Кофе было не самой лучшей заменой.
– Кофе, – в Юле проснулась учительница – был.
– Судя по вкусу, это было "оно". Итак, позавтракаем, потом сразу же пообедаем, ну, чтоб два раза не вставать. Потом пойдем покупать одежду.
– А можно мне… – мечтательно закрыла глаза Аня.
– Можно, – сказала Юля, – после того, как мы сходим в туалет, помоемся и почистим зубы. А папа побреется.
– Зубные щетки и пасту никому не показывайте, – предупредил Руслан, – А бриться я не буду. Местные носят бороды и я буду отращивать.
* * *
– Доброе утро, господин Лазаревич, доброе утро, госпожа Лазаревич.
