— Да тут еще вино у немцев есть, — довольно сказал он.
Вином был заставлен весь сундук. Стенька поспешно открыл бутылку, приложился как следует. Вторую бутылку кинул стоявшему рядом Олешке.
— Может, это, переведем дух, а потом уже и отчалим? Никто не против?
Начали переглядываться. Олешка успел раскупорить вино.
— Купчиков еще не видать до завтра, а вину чего пропадать?
Понятно, что предложение Олешки было крайне сомнительным, но Митька в ответ только махнул рукой и ловко поймал брошенную ему Стенькой бутылку. Приложился, глотнул как следует — вкус был воистину божественный. Во рту приятно запекло, защипало, и тут же появилось легкое головокружение. Может, и правы рыбаки, после всего случившегося следует расслабиться и выпить, дабы дух перевести. И там уже решать, что делать дальше.
— Выпьем!
Рыбаки подняли свои бутылки, как кубки. Будучи людьми неопытными, без меры в делах хмельных, все они быстро опьянели. К тому же никто не ограничился одной бутылкой вина, потянулись за второй. А где вторая, там третья. Митька хотел было предложить забрать вино с собой на шняку да скорее убраться с корабля, но как-то передумал.
Никто даже не понял, как получилось так, что все четверо попросту отрубились. Пьянющие, кто как, бок о бок с мертвецами. На хмельную голову не боишься ни беса, ни дьявола. Вот и у рыбаков, включая Митьку, отключился инстинкт самосохранения.
[1] Татьба — в древнем русском праве похищение или насильственное отнятие чужого, не переходящее в разбой.
Глава 6
Вот так, хотели того рыбаки или нет, но ночь они провели на «Доброй Надежде», хорошенько перебрав английского вина. Описывать эту ночь нет никакого смысла. Да и о чем писать, если все четверо после выпитого крепко спали без задних ног. Но новичкам, как известно, везет, поэтому утром следующего дня им удалось проснуться без головной боли и в каких-никаких, но вполне рабочих кондициях. Вот только само утро не предвещало для артели Митьки ничего хорошего, впору было хвататься за головы.
Митька, всегда считавший, что вино разве что самую малость крепче кваса, понял, что ошибся, только на следующее утро, когда открыл глаза. Он проснулся первым, когда остальные рыбачки еще спали крепким сном. Первым делом потянулся, приходя в себя, прогоняя остатки сна. Поднялся, разминаясь и ежась от холода — дверь в каюту по-прежнему была открыта настежь, а в ночь пока еще возвращался морозец, изо рта шел пар. Он решил выйти на палубу и осмотреться, а заодно выбрать место на берегу для высадки. Теперь-то Митька понимал, что следы с английского корабля нужно заметать во что бы то ни стало. Высадиться на берег подальше отсюда, затаиться и ждать, пока на торг купчики придут. А потом явиться на встречу с видом, что кораблей английских они прежде не видывали, разве что слыхали. Пускай купцы думают, будто это они нашли английские корабли, и никто до того их не обнаружил. Вполне возможно, при других обстоятельствах Митька попытался бы нажиться со своей «английской» находки, но не теперь. С такими мыслями он вышел на палубу. И стоило ему оглядеться, как он обомлел, тут же пригнулся, будто беса увидел…
С северной стороны, с моря, в губу Варзины заходила поморская ладья в три мачты. Шла медленно — дул слабый попутный ветер, — но с каждой минутой приближалась. В том, что ладья принадлежала купцам, не оставалось ни единого сомнения. Кто еще мог зайти в губу на таком корабле?
Сколько купцам потребуется времени, чтобы подплыть к кораблю с рыбаками? Учитывая слабый ветер, Митька прикинул, что чутка времени у него есть, потом ладья окажется у корабля. Несмотря на утреннюю прохладцу, он почувствовал, как у него выступили крупные капли холодного пота. Беда… И что делать теперь? Как поступить? Он прекрасно помнил, что с той позиции, где находилась сейчас ладья купцов, корабли англичан видны как на ладони. Полное обозрение, до мельчайших подробностей. При всем желании рыбакам не отвертеться.
Митька лихорадочно соображал, сидя на корточках, в надежде, что купцы на лодке его не заметили, а значит, какой-никакой, но шанс уйти у них оставался. За то время, что у него было, следовало разобраться, как действовать дальше. Может, разбудить рыбачков да попрыгать с корабля в реку, доплыть до берега? Но тоже нет — замерзнут, пока доплывут, а если и не замерзнут, то потом не отогреются. Под рукой ничего — костра не развести. Да и груз потеряют! Нет, не подходит такой вариант, нужно искать что-то другое, что-то стоящее. Ведь наверняка есть выход из ситуации, в которой они оказались. Нечто менее очевидное, не может совсем ничего не быть. Думай, Митька!
Впрочем, минута бежала за минутой, а ничего в голову не приходило. Все решения казались утопическими, никуда не годными. Положение усугублялось и заставляло рыбака нервничать. Наконец Митька решил разбудить остальных, чтобы уже вместе решить, что делать дальше. Терять время, прячась на палубе, было непростительной роскошью. Однако не успел он двинуться к каюте, как увидел на палубе Павлика, энергично размахивающего руками над головой. Павлика, который со вчерашнего дня так и не снял с себя английский наряд. Англичанин, ни дать, ни взять. Митька ахнул, хватаясь за голову. Идиот! Погубит!
— Чего творишь?! — зашипел Митька.
— А? Чего? — откликнулся Павлик, оборачиваясь. — Купцы плывут, видел?
— Сдурел, что ли? Заметят же! — разъярился Митька, задыхаясь, проглатывая слова.
— Так мы ж с ними торг наметили али как? Ты чего, Митька, запамятовал?
Павлик с удвоенной энергией начал махать руками. Судя по всему, Павлик, выпивший вчера больше всех, не до конца протрезвел и не до конца понимал, что происходит. Иначе как можно было объяснить его поведение?
— Так, а с телами что? — продолжил шипеть Митька.
— А что? Нам и так и этак не отвертеться, шняка у корабля не наша стоит? — вдруг сказал Павлик.
Митьку как водой холодной обдало. Шняка! Ну конечно, он совершенно забыл о шняке, пришвартованной к борту английского корабля. Наверняка купцы уже увидели судно, и давным-давно все поняли. Тогда понятно, что Павлик руками машет — не отвертеться теперь, он прав. Митька посмотрел за борт, дабы взглянуть на шняку, и теперь уже от удивления сел на задницу, вытерев штанами птичий помет.
Шняки не было!
Исчезла!
Лодка отвязалась и уплыла вместе с десятью бочками форели и целым бочонком икры. Перед взором Митьки происходящее будто затуманилось. Что же это получалось в голом остатке? Они остались без шняки, без товара для торга и без бочек от Николки. Что с этим всем делать, предстояло решать на корабле англичан, а эти самые англичане все до одного мертвы… И никого, кроме рыбаков, на корабле нет…
Силясь взять себя в руки, Митька сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.
— Павлик, шняки нет!
Павлик вздрогнул всем телом, замер, медленно опустил руки.
— Как нет?
— Не знаю, нет и все, уплыла…
Лицо Павлика натянулось, он несколько секунд молчал, видимо, прикидывая последствия. Разом окончательно протрезвел. Не знавшие рыбаков купцы могли принять артель за грабителей, убивших англичан. И попробуй докажи обратное, когда без шняки и без улова. Самые настоящие разбойники, благо что без оружия. Хотя… оружия на корабле с лихвой хватало. Кто докажет, что не твое? Митька ужаснулся.
Впрочем, нельзя было и дальше терять время. Он обернулся к Павлику.
— Постарайся не пустить их на борт, братец.
— Но как?!
— Придумай что-нибудь!
Не распрямляясь, на четвереньках, Митька залетел в каюту, где все еще спали Олешка и Стенька.
— Подъем! Братцы! Беда!
Рыбаки начали подниматься, потирая глаза, оглядываясь и не понимая, что происходит.
— Ты чего? — забухтел Олешка, явно недовольный подъемом. — Что приключилось?
Сонный Стенька зевал. Он среагировал на шум, но не расслышал слов.
— Купчики явились, на борт того и гляди полезут.
