беглый преступник. Может, заключенный…
По-польски он не знает ни слова. Стоит его увидеть любому поляку — он сразу поймет: чужой и расскажет ближайшему милиционеру. По правилам, разведгруппа находящаяся в поиске не оставляет свидетелей — только сейчас ведь не война. И поляки — не враги.
Если он попробует выйти к жилью, к железной дороге, к крупным автодорогам — шансы на то что кто-то его заметит и сообщит — резко повышаются. Значит, нужно использовать те сильные стороны, какие есть у него — умение выживать на природе, в «автономке». Идти к границе с ГДР, только там можно сесть на поезд или автобус.
По крайней мере, у него есть одежда, фляга, нож, пистолет и даже винтовка. В кармане охотничьи спички. Более чем достаточно чтобы выжить, польский лес — не африканская пустыня…
Интересно, каковы меры контроля границы? Это не ФРГ, это ГДР, дружественная страна — но границы не может не быть. Хотя бы из-за контрабанды [22]…
Желательно бы переходить по воде, там не будет следов и проще потом оторваться…
Так он шел, и думал. Размышления прервала попавшая в него пуля.
…
Василь и Бойко действительно были опытными следопытами, разведчиками и охотниками, на службе болгарской госбезопасности. Они были первым послевоенным поколением, а учили их опытные инструкторы из сил безопасности межвоенной Болгарии — тем самые что застали еще ВМРО и учились у тех, кто годами выживал в горах, сражаясь то против турецких хайдуков то против сербских комитачей [23]. Они умели неделями выживать в горах без помощи, на подножном корму — и при этом искать следы выслеживать и уничтожать врага.
Они взяли след — это было нетрудно — и шли по нему, при этом один вырывался всегда вперед, второй чуть отставал, прикрывая его. Зачем надо было искать и убить русского они вопросов не задавали: надо значит надо. Генерал Боев был сыном и внуком военных, деды Василя и Бойко ходили с дедом генерала по македонским горам. Они прекрасно знали, что Россия и СССР их предали — и потому ненавидели и не задавали лишних вопросов [24].
Когда Василь увидел впереди на тропе русского — он вскинул винтовку и выстрелил. Русский, ломая с треском ветки, упал.
Всё…
Они сели немного передохнуть — буквально на две — три минуты, перекусили вяленым мясом. Потом Василь посмотрел в прицел винтовки на русского — тот лежал там же, не двигался…
— Закопаем здесь?
— Да, только отрежем палец в подарок генералу
Василь кивнул — вопросов не было. Не тащить же всю тушу…
Поднявшись с места, они пошли к тому месту, где лежал подстреленный ими русский. Никакого торжества они не испытывали — только усталость от долгого похода по горам и облегчение о того что все наконец кончилось и осталось совсем немного. А потом можно будет вернуться к привычной жизни; генерал, наверное, приготовит им особенные подарки на следующий день Освобождения [25] Василь например всегда хотел фотоаппарат…
Когда они подошли к месту, прогремели несколько выстрелов — и оба они умерли…
…
Притворяться мертвым — его научил господин Асегуру. У своего последнего сенсея он научился много чему полезному, хотя к его степени мастерства он даже не приблизился. Господин Асегуру например умел останавливать на время сердце…
Ему просто повезло — винтовочная пуля ударила в висевшую на спине винтовку, сделав ее негодной — но оружие спасло ему жизнь. Дальше он просто лежал и ждал, пока появятся враги…
На этот раз — врагов было двое. Оба одинаковые, можно за близнецов принять — низкорослые, небритые, загорелые. Суровые лица охотников и воинов. Оба вооружены переделанными винтовками Мосина. У этих в карманах были документы, солдатские книжки на кириллице. Въоръжени сили — болгарская народная армия…
Забрав оружие, найденные документы и деньги, небольшой запас пищи Николай двинулся дальше…
Польская народная республика. Пограничная зона. 08 марта 1989 года
Подполковник Славомир Петелицкий, чувствующий себя полным идиотом в форме Народной милиции — стоял у бело-голубой машины с надписью MILICJA [26], пил кофе и чувствовал себя полным идиотом.
Впереди него был мост, мост через неширокую реку, а за ним была Германия. Как бы она не называлась — она оставалась Германией.
За плечами — были поиски, метания по дорогам и в приграничной полосе, обыски сараев, амбаров и заводских помещений, идиотов желающих помочь и идиотов желающих помешать. Один раз ему пришлось разнимать семейную драку, еще один — они нашли мелкого воришку и сдали его в участок. Еще немного — и можно будет потребовать себе какой-нибудь значок. За отличие в охране общественного порядка.
Русского не было нигде. Он как сквозь землю провалился.
Подполковник стоял, смотрел на Германию, пил кофе и думал. Что бы там не думало начальство — этот русский лихой тип. В населенной местности, особенно в пограничной, где полно добровольных помощников просто так не скроешься…
Лиаз [27] с польскими номерами, идущий с той стороны остановился, небритый, с усами скобками водитель по-свойски поинтересовался
— Что случилось, пан начальник. Ищете кого?
— Проезжай да побыстрее… любопытный… пока в участок не загремел…
Водитель, пожав плечами, тронул машину
И все-таки хорошо сделали, что границу здесь поставили. Ох, хорошо [28]…
— Девятый… девятый.
Добре сделали…
— Девятый… девятый… на прием.
Подполковник понял, что по связи пытаются достучаться до него.
— Девятый, на приеме.
— Девятый, выдвигайтесь к месту Рыболовы, немедленно. Как поняли?
— Вас понял… Вас понял…
Подполковник взял свою рацию, работавшую на армейских частотах.
— Кавалер всем позывным. Кавалер всем позывным. Выдвигаемся в квадрат…
Неподалеку — громко засвистел электровоз, загудела дорога. Подполковник допил кофе и сел в машину…
…
В названном подполковником квадрате кипела работа — совсем еще зеленые курсанты милиции строились у обочины, скучали, не зная чем себя занять ЗОМОвцы, выдернутые то ли из Познани, то ли из Вроцлава. У обочины стояли и машины скорой, что намекало на беду…
Петелицкий в толпе начальства и просто создающего видимость работы люда нашел полковника Полянского, тот нервно курил, по привычке сбрасывая пепел в кулек. Тот кивнул — мол, увидел…
…
— Что произошло?
— Болгары… курва их мать.
…
— Группа пограничников с собакой взяла след. Ну а в конце… два трупа.
— Курва мать…
— Он взял две винтовки, личное оружие. Там же нашли брошенную СВД разбитую.
…
— Механизм разбит пулей. Но у него теперь есть еще две. И пистолет.
— Он ушел — сказал Петелицкий — точно ушел. Здесь совсем
