Еще вопросы?»
«Мне надо подумать. — произнес я мысленно. — Ты столько всего на меня вывалила, что нужно время, чтобы это осмыслить».
«Да и мне стоит отдохнуть. Видишь ли, ты сейчас очень слабый, а я эксплуатирую твои нейронные сети. Работа на два отдельных потребителя сильно утомляет твой организм, и расходует довольно много ресурсов. Ты чувствуешь усталость?»
Пока она этого не сказала, не чувствовал. Но после ее слов обнаружил, что действительно испытываю некую слабость. Как после легкой простуды — хочется лечь и немного вздремнуть.
«Так всегда будет?» — уточнил я.
«Нет. До тех пор, пока ты не станешь сильнее. Вернешь свои силы и даже не будешь замечать расхода энергии».
«Это возможно, вообще? Вернуть силы?»
«Да. Просто так вышло, что сейчас ты истощен. Если говорить по простому — потратил весь резерв сил, с которых можно было бы начинать перестройку организма, на поддержание жизнедеятельности умирающего Дениса. Теперь нужно снова его накопить. А еще — ждать триггера, который запустит процесс. Но ты, как и многое другой, скрыл от меня его суть. Так что пока я пока уйду в режим спячки, но ты, если что, зови. А, и поешь. Белок и глюкоза — для тебя это, как бензин для машины. Все, чмоки».
И голос пропал. Точнее даже не так — пропало само ощущение присутствия еще одного сознания в моей голове. Я снова остался один. На это раз данное чувство было неприятным. Все-таки здорово, когда есть возможность поговорить с кем-то понимающим.
Ну, ладно. Теперь подытожим, что мы имеем. Я — мутант. Существо, получившееся в результате… ну, скажем, скрещивания человека и инопланетного энергетического симбиота. Не Денис Пичуга — Лях. Мне не пятнадцать, а около двадцати пяти. По крайней мере, столько было, когда я со старушки Земли улетал — непонятно же, сколько меня по космосу носило.
Дальше. Я уже несколько раз умер, последний раз, когда пытался спасти мир. Удалось или нет, мне неизвестно. Но теперь я вернулся домой, заняв при этом тело нынешнего реципиента. Который к моменту вселения моего сознания, был уже мертв — поэтому я не имею никаких воспоминаний от него.
А еще, благодаря выбору данного объекта — Кукла говорила, что я оказался очень принципиальным типом, и не захотел никого убивать вселением — мне пришлось слить все запасы энергии на регенерацию нового тела. Как следствие, некоторое время я не смогу вернуться к тому статусу, в котором находился раньше.
Вкратце, так. Но это уже что-то. Не та клокочущая пустота в голове, когда я даже понимания некоторых слов не знал. С этим можно жить. И даже как-то встраиваться в то общество, в котором оказался. Для начала — о нем следует, как можно больше узнать. А то тут многое изменилось. Ведь, когда я улетал, никаких дворян не было и в помине. И Козырей тоже.
К счастью, имея отправные данные, это оказалось сделать не так уж и сложно. В комнате Дениса оказался планшет с доступом к интернету. С его помощью я и начал свое просвещение.
Первым запросом, которое я вбил в поисковик, было: «Какой сейчас год?» Раз уж удалось разобраться с тем, кто я и где, осталось понять — когда. Оказалось — в будущем. Сейчас на календаре было 23 августа 2099 года. А отбыл я с Земли, согласно заверениям Куклы, в 2020-м.
Семьдесят девять лет прошло. Без малого — век. Охренеть просто! Нормально так слетал до планеты Иерархии! И ведь я там что-то делал, не просто промотал время в анабиозе. Выходит, мне сейчас уже больше ста лет! Еще раз — а-хре-неть!
Большая часть тех, кто знал меня прежнего, как Ляха, умерли. Хотя… Новусы же живут дольше людей. Сотня лет для них еще не старость. Это надо учесть, чтобы не проколоться. Существует ненулевая вероятность столкнуться с тем, кто знал меня раньше. Ведь мы не друзья.
Далее. Россия, к счастью, оказалась на месте. Вот только в 2024 году сменила государственный строй. С Российской Федерации превратилась в Российскую Империю. Что забавно — федеративную. То есть, часть территорий обладали достаточно большой автономией, имели своего правителя, бюджет, гимн и флаг, но подчинялись государю.
Которым был Кирилл Владимирович Стрельницкий, он же император российский Кирилл Первый. Когда я прочитал эту фамилию, внутри что-то дрогнуло. Уже научившись узнавать это состояние, я понял, что это отреагировала память. Тогда, в прошлой жизни я был с ним знаком.
Медленно, боясь упустить нить, я потянул за нее. В голове тут же заиграли образы, но неясные. Черепушка отозвалась болью — ей не нравилось такое обращение. Ах, да, я же, как говорила Кукла, истощен. Надо подкрепиться, восстановить потраченную энергию, которую советница потратила на свое присутствие.
Пришлось вставать, выходить из комнаты и тащиться на кухню. Где меня перехватила Анна Алексеевна — мать Дениса, видимо, услышала, как открылась дверь в комнате сына.
— Все в порядке? — взгляд серых глаз выражал беспокойство. — Ты себя хорошо чувствуешь?
— Да, нормально. — вяло отмахнулся я рукой, осознав, что меня действительно покачивает. — Я бы поел. Можно?
— Господи, ты еще в собственном доме разрешения не спрашивал! — притворно возмутилась женщина. — Дуй мыть руки, я быстренько накрою на стол.
«Дворяне, а прислуги нет. — отметил я. — Почему? Нет денег? Не принято? Надо уточнить этот момент».
Ванную комнату я нашел без труда. Начал мыть руки и вдруг обнаружил, что ужасно хочу пить. Нет, не так! От звука бегущей из крана воды меня накрыло такой лютой жаждой, что я тут же подставил рот под струю и заглотил, наверное, целый литр сразу. Видимо, энергия восполнялось и водой, поскольку после этого мне стало чуточку легче, даже мысли заворочались как-то свободнее.
А уж когда я вернулся на кухню и увидел там тарелку с двумя тефтелями, миску с салатом из помидоров и огурцов, в меня словно демон вселился. Желудок рыкнул, даже слегка испугав маму, сам же я, забыв о всяких приличиях, уселся и набросился на еду.
Какая-то часть разума успела настоять на том, чтобы я не закидывал в топку куски, так что пришлось сосредоточиться на процессе жевания. Тем не менее, даже с таким подходом, все приготовленное я смел за каких-то три-четыре минуты. В смысле, все что положили, а потом еще и добавку.
— Оголодал? — Анна Алексеевна смотрела на меня со странным выражением на лице. Видать, не могла решить, как ей на такой аппетит реагировать — плакать или смеяться.
— Ага. — отозвался я. — Большое спасибо. Очень вкусно.
Повинуясь неясному импульсу, я вдруг спросил.
— Мам, ты сама готовишь?
— Почему ты спрашиваешь? — напряглась женщина.
— Я ведь не помню ничего… Понимаю, что мы дворяне, но не могу вспомнить, как у нас с
