Сергей прижался к баррикаде. Позади разорвалась, пробив крышу, мина, посыпались во все стороны осколки. Минаев почувствовал боль в руке — его руку задело чуть повыше локтя, мундир разорвало, а на коже остался порез. В общем-то, повезло…
— А это уже наглость, они мне за это ответят! — с одеждой было плохо, так что нового мундира пришлось бы ждать не так уж мало времени. Если, конечно, не выделят кожаной куртки. Этим добром были забиты склады, как и какими-то глупыми шинелями, более похожими на зипуны стрельцов Ивана Грозного. Так, во всяком случае, как-то говорил один знакомый интендант.
Практически сразу в сторону турок полетел и русский "привет". В рядах османов, похожих на таком расстоянии на муравьев-рабочих, началось мельтешение, движение, замешательство. Раздались взрывы. Из земли били несколько "фонтанов" земли. После боя от зеленого поля останутся лишь воронки. Жалко было…
Обмен артиллерийскими "конвертами" длился минут двадцать-тридцать. Среди защитников оказалось немало раненых: осколки от мин, стен и крыш домов усеяли русские позиции. Некоторые снаряды падали и среди защитников, собирая кровавый урожай. Но наши орудия платили той же монетой или, точнее, тем же снарядом.
Но вот как-то неожиданно, разом — стало тихо. Жутковатое ощущение, когда на протяжении долгого времени вокруг тебя адски шум, которые в мгновение ока пропадает. Кажется, что ты оглох…
А потом турки пошли в атаку. Плотными цепями в бой, на пулеметы. Их артиллерия продолжила обстрел, хотя артиллеристы и старались бить как можно дальше от наступавшей пехоты. Заговорили наши пулеметы, началась ружейная пальба. Основной удар врага пришелся на участок Минаева. Патронов было мало, и Сергей, расстреляв весь запас трехлинейки, начал стрелять из нагана. Долго целился по турецким шинелям — и стрелял. Ни один патрон не был потрачен зря.
— Держаться! — выкрикнул Минаев, видя, что несколько солдат уже готовы сойти с баррикады и укрыться в домах. Турки палили нещадно, пули так и свистели над головой Сергей. — Я сказал, держаться! Еще немного!
Вокруг Минаева убивали людей. Исходил кровью тот фельдфебель, не выпуская из рук винтовки. Разве что пулеметчиков еще не задели пули. Да только вот патронных лент маловато было, почти все огнеприпасы отправили вместе с наступающими на центральные кварталы частями. Фельдфебель сделал последний залп из винтовки — и закрыл глаза, облегченно выдохнув. Из уголка его рта потекла алая струйка. Душа покидала обмякшее тело.
Минаев подполз к убитому рядовому, взял себе винтовку. Передернул затвор. Патрон внутри еще был.
— Ну, они еще попляшут у меня, басурманы, — Сергей набрал побольше воздуха в грудь, прицелился и выстрелил. Один из турок упал на землю. До вражеской цепочки оставалось где-то с полторы сотни шагов. — Где же остальные, чего медлят…
Врага нужно было подпустить как можно ближе…
Минаев перезарядил трехлинейку, высунулся из-за баррикады и выстрелил еще раз. Все, патронов поблизости больше не было. Расстреляли. Надо было спешить к зарядным ящикам…
Рев моторов разнесся над пригородом. Сергей вскинул голову вверх — "Муромцы" летели со стороны наступавших турок. Османы задирали вверх головы — и умирали, настигнутые падающими бомбами и авиационными пулеметами.
Вражеский строй смешался. Пехота противника остановила свое наступление. И тут-то в дело вошли скрытые до того части.
Кирилловцы, вооруженные автоматами Федорова, хлынули на баррикады, увлекая за собой морских пехотинцев, и началась настоящая атака. Турки, отстреливаясь, напоровшись на неожиданное сопротивление, стали отходить, а через считанные минуты отступление превратилось в повальное бегство. А с флангов и тыла на них уже надвигались цепочки наших пехотинцев, залегшие и расстреливающие бегущих османов из винтовок и ручных пулеметов. И так было по всему короткому отрезку укреплений. Измирская дивизия наступала на участке длиной девали в километр, надеясь создать такой напор, что русские защитники быстро отступят — но не тут-то было! К тому же несколько бомб "Муромцев" по какой-то случайности упали на один из одиноких домов, что стоял в самом тылу наступающих турок. Под рухнувшей крышей остался практически весь штаб дивизии. Только нескольким офицерам удалось выбраться из-под завалов, отделавшись испугом и ранениями. А вот остальным помощь уже была ни к чему…
Османов просто задавили числом и авиационными бомбами. Шансов у врага было невероятно мало. А когда пленных турок уже собирали в наиболее просторные дома-"тюрьмы", подполковнику Дерипасову адъютант генерал-майора Свечина, командовавшего десантными частями, докладывал о взятии султанского дворца и центральных кварталов Царьграда. "Дутого" владыки не оказалось в городе, он успел скрыться еще во время штурма батарей Среднего Босфора. Но города-то с собою он взять не смог! Как и гарема, кстати, и великолепного убранства, и свиты…
Константинополь, мечта российских правителей с самого Олега Вещего, оказался в руках русской армии. Чуть позже коротким штурмом овладели с тыла Чаталджинской позицией. Где-то в городе шли бои с подоспевшей из Дарданелл дивизией. Но то все были лишь судороги. Теперь можно было отбиться от всех предстоящих атак со стороны Балкан. Так что спешащие на помощь Стамбулу германцы и австрийцы должны были обломать зубы. Так легко добиться победы удалось благодаря мятежу, вспыхнувшему в городе не без помощи русских. Одновременно с заброской инструкторов и командиров для повстанцев в Константинополь проникали наши разведчики. Удалось снабдить небольшим количеством оружия недовольных режимом людей, в основном — опять же греков. Сигналом к восстанию послужил артиллерийский обстрел столицы. Сигнал было что надо! За короткое время склады оружия и целые кварталы оказались в руках восставших: защищать их было попросту некому. Кое-как смогли скоординировать действия мятежников и штурмующих город сил, а там уже было дело техники. Но все равно потребовалось слишком много времени для овладения сравнительно небольшой территорией города: турки сражались с храбростью обреченных. Ранеными и убитыми русские силы потеряли не меньше пяти тысяч, хотя противостоящих нам турок здесь было едва ли больше тысячи — из солдат и офицеров, не только османских, но и немецких. Особо долго держалась германская дипломатическая миссия, более похожая на крепость. Кайзеровские военные за потрясающе короткое время создали здесь мощный оплот. Пришлось применить минометы и легкую артиллерию, а потом еще и уйму гранат и взрывчатки. Только ураганный минометный огонь, превративший здание посольства в руины, смог сломить немецкую оборону.
