«Короче, никакого священного смысла в слове „нэп“ нет. В каждой стране в него вложили свое содержание. Лозунг политиков.»
— Хорошо, но почему вы связываете этот самый неправильный капитализм с одной национальностью? Разве не могут быть эгоистами немцы, русские, англичане и наоборот? Это какой-то расовый предрассудок получается.
— Но это не ко мне вопрос. Да, это похоже на то, как когда-то на Юге считалось, что у негров не может быть бессмертной души, поэтому их можно делать рабами. Политики всегда говорят так, чтобы их было проще понять народу, а народ часто понимает лишь то, что хочет понять. Для народа важно, что есть какой-то виновник.
— Козел отпущения?
— Да. Народ, как и судью, нельзя убедить в том, что он неправ. Поэтому некоторые говорят, что минорити, или меньшинства, должны иметь особые права, которые защищают их интересы, отличающиеся от интересов большинства. Но тогда каждому будет выгодно быть минорити, чтобы иметь больше прав, чем остальные. Где же тогда свободная нация?
Виктор было хотел возразить, но тут в замочной скважине входной двери номера заворочался ключ; дремавший Сэлинджер подскочил, как чертик из коробочки, выхватил короткоствольный «Кольт детектив спешл», и занял позицию за углом коридорчика. Джейн, тоже вскочив, ухватила Виктора за правую руку и потащила в сторону, к простенку. Виктор услышал, как щелкнул замок ее сумочки, а в руке блеснул хромированный «Байярд». Судя по хватке левой, она тренировалась не только в танцах.
— Эй, руку! — успел сказать Виктор, но Джейн не поняла, и, продолжая держать Виктора, вскинула правую вверх для изготовки к стрельбе.
«Блин, надо было предупредить, чтобы так не хваталась», мелькнуло в голове у Виктора. Он мог освободиться от захвата, как когда-то учили в оперотряде, но это отвлекло бы Джейн, а она все-таки его охраняет. «Сама отпустит» — в конце концов решил он.
Из коридорчика в холл шагнула дама, явно немолодая, полная и некрасивая, в довольно безвкусном зеленом платье — балахоне, прикрывавшем кривые ноги, грубыми чертами лица, ярко накрашенными губами и черной неряшливой копной завитых волос. Венчало это существо зеленая шляпка, похожая на макет бронеколпака.
— Боже!!! — дико взвизгнула дама, увидев наведенное на нее оружие. Глаза у нее закатились на лоб и она начала падать на Сэлинджера. Тот невольно отпрянул и дама неловко плюхнулась в кресло.
— О, Мэгги! — воскликнул шедший следом господин с итальянскими усиками, налысо обритой головой и цветком в петлице. — О, не убивайте нас! Возьмите мой бумажник! Драгоценностей у нас нет, только обручальные кольца, мое и Мэгги!
— Это не ограбление, мы агенты Ю-Эс-Эс, — ответил Дик, — кто вы такие и почему здесь появились?
— Это все этот негодяй! — и бритый вытолкнул из коридорчика баскетбольного роста беллбоя с чемоданом, — он понес наши вещи в этот номер!
— Но я не виноват! — завопил беллбой. — Здесь написано, что номер свободен, смотрите сами!
Он вытащил правую руку из кармана униформы и внезапно бросил что-то в лицо Сэлинджеру, а ребром левой ударил его по шее; тут же Виктор увидел три наставленных на них дула: в руках бритого был вальтер с глушителем плюс два куцых полицейских смит-вессона тридцать восьмого калибра у дамы в кресле. Виктор уже понял, что в реальности, даже в другой, идя на дело, берут то, из чего стреляют, а не то, что откопает писатель в справочнике по стрелковому оружию.
— Три-один, леди, — заявил бритый. — Бросайте вашу игрушку.
— Или пристрелим обоих! — хрипло рявкнула «дама».
«Черт, да это мужик переодетый. Как глупо, как глупо…»
Беллбой перевернул ничком упавшего Сэлинджера и защелкнул ему наручниками руки за спиной, заклеил рот бэнд-эйдом, затем подобрал упавший револьвер и, отвернув брючину, вынул плоский дерринджер у него из носка.
— Ну что, устроим перестрелку, как в кино? — спросил он, выпрямившись и держа в руках оба ствола Дика. По телевизору уже шел вестерн и главный герой уже кого-то укладывал из «Писмейкера».
— Будьте вы прокляты, — прошипела Джейн, бросила «Байярд» и опустила руку Виктора.
«Трое. Даже для ковбоев глухой номер».
— Поднимите руки и отойдите в сторону — обратился бритый к Виктору по-русски, — а мадам пусть станет лицом к стене.
Беллбой подошел к Джейн, также сковал ее руки за спиной и, залепив рот бэнд-эйдом, тут же полез к ней под платье.
— Спокойно, крошка, мне нужно кое-что другое — сказал он, вынимая из-за ее чулка еще один плоский дерринджер-самовзвод (в фильмах туда обычно засовывают то, что будет выпирать из-под одежды или обязательно зацепится за чулок). — Агенты всегда ходят с двумя пушками, не так ли? — Он толкнул ее так, чтобы она упала на колени.
Бритый тем временем профессионально ошмонал Виктора.
— Замечательно, — заявил он, ничего не найдя, — если вы будете вести себя разумно, обеспечите себе долгую жизнь. Как видите, вас никто не заковывает. Сейчас вы пройдете со мной через отель к автомобилю. Если что-то пойдет не так, вы будете мертвы. К сожалению, у нас нет других вариантов. У вас тоже. Ваш отказ — смерть, поэтому я не спрашиваю согласия. Зачистите здесь все, — добавил он по-английски «даме».
«Это что же? Это они сейчас их убьют??? И я ничего, ничего не смог сделать???»
Его взгляд уперся в расширенные от ужаса глаза Джейн.
— Шеф, этого пункта нет в контракте, — внезапно возразила «дама».
— Ты что-то сказал? — бритый повернулся к креслу.
— Не надо горячиться, — вкрадчиво пропел беллбой, стоя за спиной у бритого, — но, шеф, он прав. За тела двух агентов нас не потащат к судье и не дадут адвоката. Нас зацементируют в фундамент школы, что строят по приказу Босса. Они достанут даже в Канаде или Австралии. Чистильщики такие люди, шеф. Послушайте, мы отвезем вам этих агентов, куда вам надо живыми и дальше мы ничего о них не знаем.
— Фуры вы банановые[13]. Как их собираетесь отсюда тащить?
— В тележке для белья. Мы уже делали такое.
— Тащите тележку. Если будут проблемы, перед смертью вы у меня сожрете свои собственные яйца.
— Сожалею, но не хотите ли вы пойти с одним из нас? Нам нужны гарантии.
— Фердаммтэ шайзе! Веди! Быстро! — рявкнул бритый беллбою. — А ты стережешь! — добавил он «даме».
Как только они вышли, «дама» встала, или, точнее, встал и положил второй смит-вессон из левой руки в широкий карман своего бесформенного балахона. Видимо, левая не была так накачана.
— Хотите пива? — спросил Виктор.
— Что?
