Сизов- Романов не думал, что Николай II прислушается к нему. Скорее всего, просто отнесется как к очередному глупому слуху из столицы. Но попробовать все равно стоило. Хотя бы ради успокоения собственной души…
Только проводник, робко постучавшийся в купе, оторвал Кирилла от тягостных раздумий. Длинные-предлинные светлые усы навевали мысли о швейцаре, готовом вот-вот произнести: "Извольте-с пожаловать, барин".
Однако проводник более ничем не походил на подобострастного встречающего вас у дверей гостиницы работника. Даже легкий поклон и обращение "Ваше Сиятельство", скорее всего, исполнены были из одного чувства долга. Проводник повидал великое множество самых разных людей, постоянно приезжавших в Могилев, в Ставку, к царю, что привычен был и к князьям, и к послам, и к адмиралам.
- Скоро в Могилев приезжаем, Ваше Сиятельство.
- Благодарю, любезный, - кивнул Кирилл, откладывая в сторону ручку и вставая с места. Купе показалось невыносимо душным и мертвым…
А через каких-то полчаса - морозец, белый снег, люди, снующие на перроне. Кирилла Владимировича встречал автомобиль, присланный от губернатора (в его доме как раз и жил царь), извещенного заранее о приезде высокого гостя. Сизов-Романов не думал, что ему будут рады в Ставке: только недавно между его семьей и царской наладились пусть и не теплые, но как минимум - не враждебные отношения.
Кирилл оценил автомобиль: вместительный, удобный. Однако скорость на таком не разовьешь, но на поворотах благодаря этому не будет заносить. Словом, машина для те, кто привык к надежности и комфорту. Кириллу такие авто были не совсем по душе: Великий князь любил скорость. Ветер в лицо, свист в ушах, пальцы в кожаных перчатках обнимают руль, словно возлюбленную Даки. Скорость несла свободу. Такого упоительного чувства нельзя испытать нигде. После гибели "Петропавловска" третий в ряду претендентов на престол заработал легкий страх перед открытым морем. При виде пусть и родной, но ничем не ограниченной стихии, слышались крики людей, скрежет металла, взрывы и плеск воды, в которой нашло свою могилу столько людей.
Сравнительно быстро прибыли к губернаторскому дому. По соседству располагалась городская управа, в которой располагался штаб. Приземистые дома, от которых веяло чем-то глубоко русским, как любил выражаться Никки. В отличие от их гостей, как добавлял затем.
Беспрестанно в Ставку прибывали самые разные гости: в основном офицеры или представители Думы. В Могилеве располагалось представительство стран Антанты. Где-то тут был и генерал Жанен, этот седой француз с черными усами, напоминавший Кириллу (во всяком случае, на фотографиях) скорее жителя Кавказа или Средней Азии. Именно этот француз предаст Колчака, когда власть в Иркутске возьмут сперва левые эсеры, а затем безропотно передадут большевикам.
Кирилл Владимирович подоспел как раз к завтраку. На нем собиралось обычно человек тридцать, решались некоторые вопросы, император выслушивал просьбы. Затем - начинался "серкл". Николай II после завтрака, когда гости выходили в гостиную, ходил перед собравшимися, курил, заговаривал то с тем, то с другим.
Сизов- Романов поспешил в дом. Несколько гвардейцев провели его к императору, в кабинет. Завтрак вскоре должен был начаться, и у Великого князя оставалось некоторое время для приватной беседы.
Николай II сильно изменился (эта мысль принадлежала Кириллу Романову). Со времени принятия на себя звания Верховного Главнокомандующего, заметно похудел, состарился, осунулся. Стал нервным, чего за ним раньше не замечали. Эспаньолка поредела, в глазах появилась усталость, руки не находили себе места.
Никки коротко кивнул, увидев входящего в кабинет Кирилла. Подошел поближе. Великий князь и последний император встретились посередине комнаты. Молчание затянулось. Никки решил его нарушить: глубоко вздохнул, улыбнулся уголками рта, отчего эспаньолка задрожала.
Все- таки не зря Никки считали одним из самых тактичных и предупредительных людей. Даже усталость, не самые теплые чувства к Кириллу и неожиданной встречи с ним не убили чувства такта.
- Как поживает Даки? Все ли в порядке у детей?
- Божьей милостью, все в порядке. Скучаю, конечно, по мне и по тебе, Никки. Ты не так часто появляешься в столице, среди подданных, - Кирилл начал поворачивать разговор в нужное русло.
- К сожалению, для блага страны я нужен здесь. Ты даже не можешь представить, как сложно хоть что-то путное сделать. Лишь немногие осознают, что же тут происходит. Еще немного, и мы одержим победу.
- Никки, армия - это не вся держава. Знаешь, что сейчас происходит в столице? Я знаю, что министры не всегда пишут о настоящем положении дел. Неужели никто…
- И ты тоже пришел рассказывать всяческие глупости о состоянии дел в Петрограде? Про очередную возможность голодного бунта? Хабалов и другие справятся с любым мятежом. Сил у них хватит.
- Каких сил? Там же запасные, - Кирилл уже начинал нервничать. Сизов не ожидал, что царь настолько не хотел взглянуть в глаза правде. - Полки. Пойманные дезертиры, инвалиды. Никто из них не станет защищать династию. Страна рухнет, когда в Петрограде народ начнет строить баррикады. Да что там народ! Гарнизон не станет стрелять по своим соотечественникам. И тогда начнется новая революция. Она разрушит все: и монархию, и надежды на победу. Мы просто не выстоим, ничего не предпринимая.
- Бог даст - выстоим, - произнес с полным душевного напряжения голосом Николай II. Он и вправду оказался страшным фаталистом. И это император? Император был бы хорошим семьянином. Но судьба сделала его властителем огромной страны. А для этой роли Никки не подходил. - Нас ждут, Кирилл. Ты останешься с нами на завтрак? Или приехал только для того, чтобы, - Никки на мгновение задумался. - Чтобы сказать то, что только что сказал?
- Да. Никки, - Сизов-Романов вздохнул. Последняя надежда убедить Николая II погибла, погребенная под царским фатализмом и верой в то, что народ не пойдет в ближайшее же время против власти. Как же он ошибался.
- Хорошо, - Николай II кивнул, как будто самому себе и своим мыслям. - Передай Даки и детям мои наилучшие пожелания.
- Всенепременно, Никки. Я буду молить Бога, чтобы он защитил тебя и всю нашу страну.
- Благодарю, - Никки кивнул.
Эта странная аудиенция наконец-то закончилась. Надежда на спасение страны без использования хитрости, двуличия и даже предательств погибла.
Теперь предстояло принять на себя крест Великого предателя, и никогда больше не снимать его с себя. Кирилл отправился назад, в Петроград, на поклон к Львову и визит к Керенскому. "Избранные революцией", только они смогут дать необходимое для исполнения плана Кирилла. Иначе - никак…
