— Весьма приятно, — храбро прохрипела Лиска. — С троллями нам охотиться не приходилось.
— Вот и славно. Попробуем, — сказала Леди. — Придется поторопиться. Олле говорит, что наши друзья уходят в ущелье, которое зовется Цепкой. Другого зимнего прохода через кряж поблизости нет. Попробуем опередить.
Шли быстро. Тролль вел напрямик: пересекли реку, с крутыми скалистыми берегами, поднялись на лобастые скалы. Заснеженные ели здесь каким-то чудом цеплялись за гладкий камень. Леди подгоняла, тролль перебрасывался с ней короткими фразами, на остальных людей не смотрел вообще. По-видимому, на его некоторую симпатию могли рассчитывать четырехногие бойцы отряда, по крайней мере, на Теа и Цуцика он изредка косился с интересом. Вообще тролль оказался крепким существом. Ноги у Лита всерьез подкашивались. Немного успокаивало, что Бемби и Крыс чувствовали себя ничуть не лучше. Ква еще держался, про Леди и говорить нечего. Вообще-то странно, что благородные дамы могут быть повыносливее углежогов и охотников…
Бемби поскользнулся и съехал с валуна вместе с пышным пластом снега. С трудом опираясь на копье встал.
— Слишком гоним, — пробормотала Леди. — На драку сил не хватит.
— Рядом, — отчетливо сказал тролль. Голос у него был вибрирующий, низкий, словно со дна ручья говорил.
Литу очень хотелось вернуться к ручью, что миновали не так давно. У ледового каскада, по которому журчала голубая вода, удалось целый миг посидеть, дав отдохнуть ногам.
— Рядом, — повторил тролль, указывая на вершину ничем не примечательной скалы. Пальцы у дарка были крепкие, с короткими, гораздо более светлыми, чем кожа, ногтями. Рукавиц тролль наверное сроду не носил, но ногти были ровные, аккуратные. Правильная лапа, даром что четырехпалая. Лит подумал, что нужно перед возвращением в замок собственные «грабли» в порядок привести. Не ногти — копыта свинячьи.
Ну, это если сил вернуться в Медвежью долину хватит — Литу прямо таки нестерпимо хотелось сесть на снег.
— Прости, господин Олле, нам перекурить требуется, — пробормотала Леди.
— Уйдут. Я чувствую, — без выражения сказал тролль.
— Уйдут и… с ними. Рано или поздно достанем. А менять жизнь на жизнь мы не станем.
Тролль смотрел на молодую командиршу непроницаемо.
— Если удерут, мы их летом возьмем, — заверила Леди. — Все равно к Кэкстону идти придется.
— Я сейчас пойду, — сказал тролль. — Они мне больше должны.
— Потом с процентами возьмешь, — сипло пообещал Квазимодо. — Долги — дело святое.
— Я пойду, — тролль поправил дубовую палицу за поясом. — Мне нужно.
— Да подожди, — морщась, сказала Леди. — Ты ранен, а нам они не меньше, чем тебе нужны. Сейчас перегруппируемся. Крыс и Бемби — с пожитками остаетесь. Догоняете по следам. Углежог…
— Я могу, — выдавил Лит, снимая мешок.
— Тогда давай. Брата зови — сейчас самое время, и вперед.
— Как вы без луков? — мрачно спросил Крыс. — Могут и не подпустить.
— Давай мне, — Леди подхватила лук и колчан. — Я еще не все забыла.
— Ах, не вовремя я хвостатая, — сокрушенно прохрипела Теа. — Может мне…
— Тебе полдня отдыхать после обращения нужно, — напомнил Ква. — Уж давай так.
Тролль молча полез на уступ.
— Давайте. Финишный рывок, — Леди перекинула ремень колчана через плечо…
Этот рывок Лит забыть уже никогда не смог. Башка отупела, размышлять о том, ранен ли двужильный тролль, или Леди что иное имела ввиду, сил уже не было. Лезли, позли, карабкались в гору. Не только люди, но и Цуцик уже едва шевелились. Лишь тролль и гордая лиска не собирались подыхать. Лит даже не заметил, когда брат пришел на помощь.
— Еще немного. Вот-вот спуск пойдет. Держись.
— Сам не оступись. Загремишь вниз, опозоришься.
Последний карниз, открылась узкая долина. И преследователи почти сразу увидели беглецов. Четыре крошечные фигурки пересекали нетронутую белизну снега. Двигались с трудом, увязая и пробивая дорогу по пояс в обманчиво мягкой пелене. Еще далеко, нужно спуститься, потом догонять, догонять, барахтаться в сыпучем снегу. Но вот они, уже видны…
— Там проход. Туда идут. Зачем? — тролль показывал на смыкающиеся далеко впереди скалы.
— Догоним, спросим, — Леди сплюнула, утерлась…
Лит катился вниз рядом с Цуциком. Псу было легче, мог шаром скрутиться. Углежогу приходилось держаться за топоры. Снег был везде: в сапогах, за шиворотом, в рукавах и под штанами… По лицу хлестнул колючий можжевельник. Наконец, остановились. Цуцик заскулил в отчаянии — он утопал в сыпучем снегу чуть ли не по уши.
— За мной скачи, — тупо предложил Лит.
— К тропе! — приказала Леди, барахтаясь в снегу.
Оказалось, все идут за троллем. Великана шатало, но он пер через снег, будто заколдованный. Шли наперерез следам «крестовых», сами беглецы уже скрылись в ложбине у подножья скал.
Вот они следы, вернее, глубокая борозда в снегу. «Крестовым» тоже приходилось туго. И как у них сил достает? Уже плюются чем-то рыжим — снег в кляксах.
— Еще чуть-чуть, — Леди пыталась подбодрить своих.
— Лит, дай я тебя чуть-чуть нюхну, — простонал Квазимодо. — Твой брат живо мозги прочищает.
— Нюхни разок, — с трудом выговорил Лит. — Вообще-то мне самому мало.
Одноглазый прерывисто засмеялся, Леди тоже прыснула, и даже лиска, барахтающаяся в глубоком снегу, затявкала. Хихикая, и качаясь как пьяные, рвались сквозь зыбучий снег. Лишь тролль все так же молча падал, вставал, и снова шагал вперед.
— Возьмем, — прорычала, давясь смехом, Леди. — Возьмем, мать их…
Выбрались из ложбины, впереди был каменистый подъем, усеянный обломками скал и погребенными под снегом кустами можжевельника. Дальше возвышался отвесный обрыв. Но, очевидно, проход там все-таки был, потому что две фигурки упорно карабкались по белому подножью.
— Стоп! Их двое, значит… — закончить Леди не успела. Свистнувшая стрела задела ее плечо, ударила одноглазого в грудь. Ква, охнув, сел в снег. Лиска прыгнула к нему:
— Что?!
— Кольчуга своих денег стоит, — одноглазый уже вскочил, щеря свои замечательные зубы. — Возьмем их, детка!
Цуцик молча прыгал, ныряя в снег с головой. Леди рвалась сквозь снег, как сквозь воду. Безмолвно шел напрямик тролль. Теа, зарываясь в снег, утопая, лишь взметывался пышный хвост, обходила заросли слева…
— Ты-то что?! Стоять будешь?
— Зачем стоять? По центру пойдешь.
Из зарослей вывалился согнутый человек — в одной руке нож, в другой тесак. На лице, заросшем клочковатой бородой, бессмысленная улыбка. И дело его бессмысленное — лишь задержать хотел, под стрелу подставить.
