— Ага, я говорила, что моряки в лужах не тонут, — прохрипела Леди.
Теа одновременно скулила, визжала и плакала. Одноглазый потянулся к ней мокрой синей рукой.
— Очухивайтесь. Углежог, согреваемся, — Леди вскочила на ноги, одновременно подхватила со льда шлем…
Бежать в мокрых штанах было трудно, но Лит отстал не поэтому. Бегала командирша еще лучше, чем мертвых воскрешала…
Влетел углежог на остров, когда дело уже заканчивалось. На снегу валялись трупы, краснела не успевшая замерзнуть кровь. Лит помог Бемби уложить упорного костистого копейщика. Потом оглушил пытающегося уползти колдуна-погодника. Двое «крестовых» убегали по льду. Крыс свалил из лука колдунишку. Последний, высокий, в темной куртке, удирал какими-то лисьими прыжками.
— Этот мой! — рыкнула Леди, выскакивая на лед. Цуцик устремился за беглецом еще раньше. — Костер разложите! Зазвеним.
Это было правильно. Стоило остановиться, и Лит почувствовал, как смерзаются сапоги. Зубы заклацали, пришлось поэнергичнее рубить сучья.
— Догнали, — сказал Бемби, поглядывая в сторону берега.
Лит и не сомневался, что догонят. Пес настиг «крестового» еще на льду, ловко запрыгал вокруг, уворачивался от меча. Подлетевшая Леди ударила древком глефы, выбивая клинок. На миг склонилась над упавшим и коротко взмахнула глефой.
«Не лучник, и не лорд», — догадался Лит.
Леди и пес уже бежали обратно.
— Их здесь одиннадцать было, — сказал Крыс, разжигая костер. — Видно кто-то ушел. Слушайте, а как вы не потонули? Мы уж решили, что всё, на дне вы все.
— Да мы и пытались потонуть, — Лит бросил охапку сучьев. — Но озеро вашу Леди взять не решилось.
К острову брели Ква с женой, волокли мешки и оружие. Лит вспомнил об ужине. Пока бегал, подбирал тушу и всякие разбросанные вещички, озеро накрепко замерзло. Только узор трещин и напоминал о происшедшем. Ну, прямо как щека у Ква.
Лит рысцой добрался до острова.
— Давай сюда, углежог, — еще издали заорала Леди. — Подожди с деликатесами, а то штаны сломаются.
С одеждой действительно было не очень — колом вставала.
Все искупавшиеся сидели у пылающего костра полуголые, кутаясь в плащи, снятые с трупов. Одноглазого вообще засунули в спальный мешок. Бемби пристраивал у огня мокрую одежду.
— Вот, нашел, — Лит протянул командирше красиво расшитую шапочку-подшлемник.
— Спасибо. А то у меня волосы к шлему мигом примерзли, — Леди засмеялась. — Когда-то клялась без шлема не воевать, теперь вот чуть не облысела из-за клятвы. Да ты разоблачайся, не стесняйся.
Лит все-таки стеснялся. Тем более пришлось сесть под один плащ с Леди, а она там была… Ну, горячая в общем. Но, ничего, Крыс тут же сунул серебряную господскую фляжку.
— Да я не пью, — неуверенно возразил Лит.
— Лечись давай. Профилактика — великое дело, — Леди пихнула локтем. — За ныряльщиков всех мастей.
Лит глотнул. Ничего. Джин сейчас лекарство, а Леди — не леди, не женщина красивая, а просто боевой товарищ.
Цуцик шнырял патрулем, на огне уже жарилось мясо. Оживший Квазимодо рассказывал историю про южных ныряльщиков за жемчугом. Леди вспомнила другую историю — как они с Блоод и Энгусом в горах над пропастью «связкой сосисок» висели. Тогда их горная богиня спасла.
— Полумордый, я тебе крикнула, чтобы бросил, — неожиданно сказала Теа. — Почему держал? Ты сам выплыть мог.
— Как же я один выплыву? И что я потом делать буду?
— Детей воспитывать, — сурово сказала супруга, поправляя взъерошенные волосы. — У них хоть один родитель должен остаться.
— Вот ты в следующий раз и оставайся, — сварливо заявил одноглазый. — Умная какая. Между прочим, лук ты не бросила.
— Как же я к предкам без лука приду? — растерянно изумилась Теа. — У нас на Холмах так заведено не было. И в могилу лук кладут. Ты зачем меня дразнишь?
— Я?! — изумился шпион. — Да я как раз о детях думал.
— Ты не думал. Ты тонул, — возмутилась любящая супруга.
— Эй, многодетные, — насмешливо сказала Леди. — Нечего спорить. Сразу поцелуйтесь, все равно к тому придете.
— Леди права, — рассудительно заметил Ква. — Вы нас извините. У нас нервы. Мы не каждый день тонем.
Они и в правду поцеловались. Лит подумал, что стройная грациозная Теа и когда-то крепко побитый жизнью одноглазый рядом смотрятся нелепо. Но порознь их и вообще представить нельзя.
— Да, все это замечательно. Бодрящее купание, диетическая оленина без хлеба, — заметила Леди. — Но четверо наших друзей ушло.
— Должно быть восемь, — заметил Крыс, не так давно научившийся считать и по праву этим гордящийся.
— Следы четверых, — сказала Леди, глядя на далекий берег. — Похоже, или замерзших тел мы не заметили, или нам кто-то помогает.
* * *
Снова навалило снегу, и отряд потерял следы. Тщетно группы расходились и прочесывали лес. Местность была совершенно незнакомая. Появились холмистые гряды, среди которых могли затеряться любые следы, тут даже Цуцик был бессилен. Вечером преследователи собрались в лагере.
— Надо было их еще у нас в долине ночью атаковать, — сокрушалась Леди, сидя у костра. — Не пришлось бы в такую даль тащиться. Хотелось без риска справиться. Вот черт! Ладно, пусть с претором его Светлый разбирается. А вот лучника обидно упускать. Вот куда они свернули?
— Имеет смысл резервы подключить, — сказал Квазимодо, переглядываясь с женой.
— Хм, с тактикой подобных действий я знакома слабо, — с сомнением заметила Леди. — Какие плюсы, и какие минусы?
— Нюх, — пробурчала Теа. — Зато стрелять я не смогу.
Лит сообразил, что молодая женщина жутко смущена.
— Ну, раз вы считаете такой подход целесообразным, утром попробуем, — сказала предводительница.
— Зачем ночь терять. Я сейчас пробегусь, понюхаю, — пробормотала Теа.
— Так — все отвернулись. Любопытство неуместно, — скомандовал Квазимодо.
— Да мы уже видели, — заметил Крыс. — Чего здесь такого?
— Рожу отверни! — рявкнула Теа.
Лит отвернулся вместе со всеми. Любопытство, конечно, мучило, но не лишком. По собственному опыту знал — дарки существа обидчивые.
— Цуцик, морда твоя бесстыжая, — сердито зарычала Теа.
Шуршала одежда.
— Только ты уж поосторожнее, места неизвестные, — озабоченно попросил одноглазый.
— И что ты говоришь?! — удивилась Теа неожиданно хриплым и невнятным голосом.
— Полагаю уже можно проявить уместный интерес? — осведомилась Леди.
Все обернулись. Квазимодо сворачивал одежду жены, а рядом с ним сидела огромная лиса.
