поэтому за правильность начертанных слов я не опасался.
Настоятель взял у меня дощечку и, повернув её в сторону открытого оконца, прочитал. По благожелательной улыбке на его лице я понял, что он оказался доволен моим письмом.
— Добро! — изрёк игумен. — Стило твоё ровное, аккуратное и читается легко. Да и помылок я не нашёл в словах.
Он загладил мою писанину и приказал нарисовать заглавную букву «аз».
В бытность моего ученичества мне всегда поручали рисовать заглавную букву, поэтому это задание я выполнил быстро, изваяв при этом два варианта нужной буквицы.
Сильвестр вновь остался доволен моими рисунками.
— Зело добре, — заключил он, рассматривая дощечку. — Ты выказал способность к каллиграфии, грамотности и рисованию.
После этого игумен устроил мне проверку моих познаний в счёте, географии, истории, философских учениях. Мы провели в беседе долгое время, и он остался удовлетворённым моими познаниями. Многие ответы на его вопросы поразили его, так как я использовал знания, полученные мною в том веке, который наступит только через сто лет. Игумен даже пытался оспорить мои ответы, но я убедительно доказывал свою правоту. Правда, присутствовали некоторые нюансы в исторических данных, которые были неизвестны в моем времени. Это стало откровением для меня.
— Хорошо, сын мой. Будешь трудиться у меня, — подвёл итог священник. —
Жить будешь в соседних покоях. Послушник Ириней покажет тебе твою келью.
— Позволь, отче, пожить пока с моими одноплеменниками, — смиренно потупив голову, попросил я. — Хочу пожить с братом и сотоварищами до их отплытия на родину, потому что без моей помощи им не справиться с подсчётами и записями по торговле.
— Хорошо, — немного подумав, согласился настоятель. — Но к заутренней ты должен стоять возле амвона в Десятинной церкви.
— Слушаюсь, отче, — склонив голову, ответил я и удалился, повинуясь жесту игумена.
В ладье я наскребал на бересте результаты дневных торгов со слов Вездота и купцов — родичей и помог подготовиться к завтрашнему торгу.
В утра следующего дня началась моя служба в переписной мастерской при великокняжеском дворце.
Вначале мне поручили переписать на новый пергамент очень старую рукопись со статьями Русской правды по заказу самого великого князя Владимира. Рукопись выглядела довольно потрёпанной, и в некоторых местах слова читались с большим трудом. По моему мнению, я провозился с переписью текста очень долго: целую седмицу, но Сильвестра поразила скорость моего пера.
До сих пор мне не удавалось увидеть княжну, но игумен расхвалил князю мою работу, глубину моих познаний в различных науках, и тот пожелал меня лицезреть.
Великий князь встретил меня доброжелательно, усадил на лавку и стал беседовать на различные темы, как учёный муж с учёным. Когда мы с бесед по географии и перешли к истории мира, в покои вбежали две девушки, весело пересмеиваясь. Одной из них была Марица. Имени второй княжны я не знал. При виде этих щебетуний, я вскочил на ноги и склонил перед ними голову. Мои действия явились неожиданностью для князя, и он удивлённо вздёрнул брови. Я также удивился своему поступку. Корее всего сказался тот факт, что мы, монастырские школяры, всегда вскакивали со своих мест, когда нашу аулу входила Параскева, настоятельница Спасо-Преображенского монастыря, бывшая в миру родной дочерью полоцкого князя.
Девушки, также не ожидавшие такой реакции молодого парня на их приход, зарделись от смущения и замерли, потупив взор. Хотя Марица при этом ухитрилась так склонить голову, что позволило ей рассмотреть меня. Очнувшись от лёгкого ступора, молодицы заявили, что зайдут позже и степенно удалились из комнаты. А мы, как и прежде, продолжили беседу. Но я заметил, что князь стал как-то по-другому смотреть на меня: более пристально, изучающе.
— Отец Сильвестр поведал мне, что ты выказал большие познания в географии нашей Эйкумены и широкие познания в прошедших событиях нашего мира, — продолжил расспрашивать меня князь. — Где ты обрёл такие познания?
— В Борисоглебском Бельчицком монастыре в городе Полоцке, государь, — ответил я, — но многие знания я почерпнул из чтения книг в библиотеке монастыря.
— Ни я ни отец Сильвестр ничего не слышали о таком монастыре, — высказал удивление Владимир, — как давно он стоит в Полоцке.
Слова великого князя ввели меня в замешательство. Я стал лихорадочно вспоминать, когда основали сей монастырь. Игумен нашего монастыря рассказывал, что первые братья обосновались в селе Бельчицы в близь Полоцка во время правления Полоцкого князя Всеслава Изяславовича. О чем я и поведал князю Владимиру.
— Посему видать, большой мудрости монахи той обители, если обучают отроков таким премудростям, — заключил монарх, — было бы полезно связаться с ними.
Ещё задав несколько вопросов, князь повелительным жестом отпустил меня. Я поклонился по пояс и удалился.
На следующий день игумен Сильвестр принёс мне несколько тетрадей, сшитых их пергаментных листов и попросил прочитать их очень внимательно.
Я подивился такой просьбе и принялся читать написанное в списках.
В мои руки попали книги, написанные в разное время, но основная масса выглядела свежими произведениями.
Эти тетради являлись летописным сводом, записанным Нестором, монахом Киево-Печерской лавры, и прозывалась «Повесть временных лет». До сих пор я только краем уха слышал о существовании русских летописей, но не сподобился прочитать ни одной из них.
Я буквально зачитался попавшими в мои руки книгами, явившимися откровением для меня. Никогда до сих пор я не имел возможности так ясно и последовательно проследить историю славянских народов и проследить родословные русских князей, в том числе и Полоцких. Я бывал о том, что нужно идти на трапезу. Если бы не отец Сильвестр, я бы и спать не ложился бы.
На прочтение всех двадцать восемь тетрадей у меня ушла седмица и ещё один день. По завершении чтения, я сообщил об этом игумену. Тот подивился такой быстроте прочтения и даже устроил мне небольшое испытание по текстам книг. При опросе он уделил особое внимание описанию деяний князей русских.
Я, конечно, не смог запомнить дословно жизнеописания всех князей, но основные события пересказал успешно.
— Весьма похвально, сын мой, что ты так основательно ознакомился с содержанием этих книг и многое запомнил, — заключил настоятель после завершения испытания. — Я уверен, ты мучаешься в неведении о цель, с которой я заставил тебя прочитать этот труд монаха Нестора.
— Да, отче, но я не могу осознать твоего замысла, — согласился я.
— Великий князь Владимир Мономах поручил мне переписать некоторые тетради для того, чтобы создать повествование о единой древней династии князей, берущей начало от одного прародителя.
— А для чего это нужно, святой отец? — поинтересовался я.
— Чтобы на летописной основе утвердить, что князья Киевские с давних времён являются истинными Великими Князьями, законными владыками Земли Русской.
— Так Киев и так является
