руках держали все эти годы...
Призрачная дама взглянула на него с удивлением, явно не ожидая подобных слов. А помощник продолжил:
— Ежели бы не упокаивались тут всякие злодеи, то и вас здесь бы уже не было.
— Никто не вечен... — прошелестела Любовь Федоровна.
— А вы не все! — упрямо насупился парень. — И я считаю, что нельзя вас винить в том, что вы выживали, как умели... То есть — не умирали, как могли...
От этой фразы на губах Виноградовой проступила легкая улыбка:
— До чего же ты хороший, Фомушка, — вздохнула она и откинула со лба прядь волос. — Не знаю, за что Искупитель наградил меня таким другом...
Она потупилась, словно смутилась своих слов. Я же подошел к ней и сказал:
— С этого дня я прошу вас без стеснений брать у меня столько сил, сколько нужно.
— Да ее не так много и надо, — рассеянно ответила женщина.
— Вы для меня не посторонний человек...
Любовь Федоровна покачала головой.
— Я не человек, Павел...
— Это уж не вам решать! — пробасил Питерский. — Пусть вы и померли, но от этого не перестали быть человеком.
Женщина слабо улыбнулась:
— И поэтому ты мне венок подарил?
— Я свою ошибку уже учел, — отозвался помощник. — Павел Филиппович мне все пояснил. А после разговора с ним я посадил цветы под окном.
Хозяйка дома спрыгнула на пол и поправила безупречный подол платья. Подошла ближе и усмехнулась:
— Что бы я без вас делала?
— Веселились бы, как привыкли... — сказал я и потер подбородок. — В любом случае, с этим мы разберемся. Любую проблему можно решить.
— Любую... — повторила Любовь Федоровна, словно бы размышляя вслух.
— Как много вам надо легализовать средств и ценностей? — деловито спросил я.
Призрачная дама обреченно вздохнула:
— Много, Паша, много...
— Что ж, разберемся, — ответил я. — Обворовывать вас я не стану, об этом можете не беспокоиться. Теперь Фома будет спокойно размещать вклады в банке. Никто не посмеет сунуться в его дела. Что до фискальной службы...
— Я могу все оформить так, что это они нам будут должны, — с готовностью предложила Виноградова.
Но я покачал головой:
— Таких крайностей нам не надо. Думаю, если мы и впрямь откроем небольшое предприятие на болотах, то вы сумеете легализовать любые суммы.
— Я все сделаю по высшему разряду! — просияла женщина.
— Не сомневаюсь. Так что придется соглашаться на предложение Морозова.
Я щелкнул пальцами, призывая тотем. Тот выбрался из пола и принялся деловито изучать подставку для зонтов. Такое поведение пней меня удивляло. Никогда не замечал за тотемами бабушки подобный выходок. Нужно будет расспросить у княгини Чеховой, отчего они так себя ведут.
Мне не хотелось мешать пеньку исследовать дом, вместо этого я бросил нить силы Любови Федоровне. Та немного неохотно ухватила струйку энергии и без особого голода сделала несколько глотков. Затем отстранилась и коротко поблагодарила:
— Спасибо, Павел.
— Вам достаточно? — спросил я с беспокойством. — Вы взяли очень мало.
Женщина хмыкнула.
— Ты наверно просто не заметил, юноша, что стал немного сильнее.
— Вы так считаете?
— Я в этом уверена, мастер некромант. Что-то случилось в той резиденции — что-то страшное, после чего ты стал немного другим.
Она подошла ближе и заглянула мне в глаза. И в зрачках ее колыхнулась тьма. Затем она отстранилась и произнесла:
— Неважно что произошло там. Сохрани себя настоящим, Павел. Это главное.
Прежде чем я успел ответить, она отвернулась и направилась в сторону кладовой. Но по пути просочилась сквозь пол и исчезла.
— А что там произошло? — бесхитростно спросил Фома.
На этот раз я лицезрел хищные кошачьи глаза, очень цепко меня изучающие.
— Выглядит так, словно вы потеряли одну жизнь, — прошипел он.
— Так и было, — ответил я, надеясь, что Виноградова меня не услышит. — Но это секрет.
— Да кто мне поверит? — отмахнулся Фома. А потом очень серьезно уточнил: — А сколько у вас осталось в запасе?
— Чего?
— Жизней! — терпеливо пояснил Фома. — У котов, говорят, их девять. А сколько у некромантов?
— Однажды я смогу тебе ответить. Но пока могу лишь надеяться, что проверять не придется.
Парень поджал губы
— Ох, не зарекайтесь, вашество! Стоило только на несколько дней оставить вас одного, и вы умудрились помереть... Нехорошо это. Что скажет ваша бабушка?
— Она в курсе этого события.
— Дела-а... — протянул помощник. Он почесал затылок, а потом ловко сменил тему разговора: — Вам бы к цирюльнику надобно, Павел Филиппович!
— Запиши меня
