— Проклятие.
— Справедливо замечено, господин генерал. Именно поэтому я и подготовил запрос в штаб-квартиру Миротворческих Сил Организации Объединенных Наций, в котором изложил свою просьбу об увеличении срока вывода миротворческих сил из буферной зоны. Поскольку все основания для этого есть, я думаю, просьба будет удовлетворена.
«Ну, что ты теперь запоешь? — злорадно подумал Максим, наблюдая, как меняется в лице генерал Конг. — За срыв сроков начала наступления на позиции повстанцев президент тебя по головке не погладит».
— Господин комиссар, — в голосе генерала уже не было и следа надменности. — А что, если мы поможем вам с эвакуацией?
— И каким же образом?
— Предоставим нужное количество грузовиков, ведь это не противоречит вашим правилам?
— При условии, что вы предоставите только технику, а эксплуатировать ее будут наши люди — нет.
— Вот и договорились. Завтра, нет, уже сегодня к вечеру, техника будет в вашем лагере.
— Давайте, все-таки, завтра. Надо ведь еще выделить время на прием техники…
— Хорошо. И насколько это сократит сроки вывода ваших войск?
— Давайте подсчитаем. Миссию Сингха теперь можно не учитывать. По миссии Морсера… День на прием техники, пятнадцать дней на доставку к месту и обустройство. Это будет шестнадцать дней. День на вывод оставшихся миротворцев за пределы буферной зоны, и еще три дня на их полную эвакуацию… Итого, через двадцать дней, не считая, разумеется, сегодняшнего, все миротворцы покинут пределы вашей республики. Точь-в-точь, как и намечено.
— Странная все-таки у вас арифметика, господин комиссар.
— Хотите перепроверить мои расчеты?
— Нет, увольте, по части умения пудрить мозги, я вам не конкурент.
— Значит договорились?
— Договорились, господин комиссар. Завтра с утра техника будет у вас.
… Предоставленная Конгом техника оказалась далеко не новой, а, значит, стала ломаться. Ее ремонт, а также другие непредвиденные обстоятельства продлили срок пребывания миротворцев в буферной зоне еще на четыре дня….
Мороз тянет «кота за хвост».
… Не успела колонна миротворцев покинуть пределы «буферной зоны», как туда начала втягиваться колонна правительственных войск. Генерал Конг спешил занять более выгодные позиции перед началом наступления на отряды генерала Танга.
… «Спеши, «дружок», спеши, — думал Максим, наблюдая за идущей по встречной полосе колонной. — И чем больше спешишь ты, тем меньше оснований спешить нам».
Его взгляд внимательно скользил по проезжающей мимо технике… БТРы, грузовики с пехотой, к некоторым грузовикам прицеплены пушки. Пока ничего нового… «А это что еще за хрень? Откуда они это надыбали?». К джипу Мороза неторопливо приближались два грузовика, за кабинами которых располагалось нечто, укутанное в брезент. Это нечто, с точки зрения аборигенов, которые доселе в этих местах ничего подобного не видели, казалось, наверное, с виду абсолютно бесформенным. Но Мороз, видевший не раз эти штуки безо всякого брезента, сразу определил: «Грады». Две установки залпового огня «Град"». За ними лязгая, как и положено, гусеницами двигалось несколько танков. «Два… четыре… семь… десять. Десять легких танков и две установки «Град». Не бог весть что для приличной армии, но в здешних условиях сила немалая… Так вот что скрывалось на борту сухогруза.»… Несколько дней назад Мороз получил информацию о том, что в столичном порту пришвартовалось подозрительное судно. На палубе пусто, весь груз в трюмах. Разгрузку не начинают, чего-то ждут. Охраны понатыкано, как блох на Бобике. «Теперь понятно, чего они ждали. Готовили «сюрприз» повстанцам. А чтобы «сюрприз» произвел наибольший эффект, он должен оставаться для противника тайной как можно дольше… Значит, наступление начнется с часу на час. К этому сроку мы не успеем эвакуировать батальон Дэбре, поскольку и самолет-то за ним еще не вылетел. А это оставляет свободу для маневра». Закончив рассуждения, Мороз заметно повеселел и даже начал что-то мурлыкать себе под нос.
… Тайный умысел Мороза состоял в том, чтобы максимально продлить срок пребывания миротворце в Рабоне. Весь его опыт ратовал за то, что события, после вывода миротворцев из «буферной зоны», могут пойти по совершенно непредсказуемому сценарию. В этом случае присутствие Миротворческих Сил в стране могло оказаться совсем не лишним…
… Прошло ровно три дня, с того момента, как миротворцы покинули «буферную зону» и разбили лагерь прямо на территории столичного аэропорта. Никакой боевой авиацией Рабон не обладал. В случае необходимости под нужды армии могли быть задействованы транспортные самолеты и вертолеты, которые базировались на территории все того же столичного аэропорта.
Мороз тянул время… Сначала не было самолета. На второй день самолет прилетел, но механики обнаружили «неисправность» в одном из двигателей, и вылет отложили на два дня. Завтрашний день был крайним сроком для завершения вывода миротворцев из Рабона. На этом настаивал президент Ндимбу. На этом же настаивали и в штаб-квартире миротворцев. Верховный комиссар больше не мог противиться оказываемому на него давлению… Итак, завтра самолет миротворцев покинет столичный аэропорт под звуки праздничного салюта, который возвестит о решающей победе правительственных войск. Об этом заявил, выступая по национальному телевидению, президент Ндимбу. И, надо сказать, основания для такого заявления у него были. За три дня боев правительственные войска значительно продвинулись вглубь мятежной провинции. Бои шли уже на подступах к столице Восточной провинции — опорному пункту повстанческой армии генерала Танга. И все сводки из района боевых действий говорили о том, что до падения последнего оплота сопротивления остались считанные часы…
… Мороз стоял перед палаткой и смотрел в том направлении, где шли бои. Он словно пытался разглядеть в ночном небе какие-то знаки, которые помогут ему определить, что происходит там, в эпицентре боевых действий. Но небо на востоке оставалось непроницаемо черным. До места боев было слишком далеко, чтобы можно было разглядеть вспышки выстрелов или услышать грохот канонады. Максим постоял еще некоторое время, потом решил: «Ладно, пойдем баиньки. Утро вечера мудренее.», и вошел в палатку…
… В семь часов утра ему доложили, что перехвачена радиограмма, смысл которой сводился к следующему: «Правительственные войска терпят поражение. Повстанческая армия перешла в контрнаступление».
«Насколько же велика мудрость народа российского, — подумал Максим, прочтя текст радиограммы. — Казалось бы: чисто русская половица «утро вечера мудренее», а и в Африке действует безотказно, — и приказал собрать офицеров в штабной палатке»…
