– У меня?! Плоскостопие?!
– Я же говорю – придумали. Поступил ты только в 92-м, когда комсомольские и прочие характеристики уже не требовали. Закончил с красным дипломом, улетел в Америку. Мы все еще спорили, сдавать родительскую квартиру, или не сдавать. Вернулся, женился, я на твоей свадьбе в бассейн скульптуру уронил. Не помнишь?
– Нет.
– Ну, а то, что я тебе о нашей родословной рассказывал по пьяни, помнишь?
– Какой родословной? Да нет же!
– Эх… – Игорь встал и зашагал по комнате. – Не хочу заново все это переживать, но, считаю, ты имеешь право знать. Ты мне не родной брат.
– Вот так новость! – у младшего отвисла челюсть. – А какой – сводный?
– Нет, – отрицательно покачал головой Игорь. – Тебя в 72-м дед с мамой нашли.
– Как это – нашли?
– Как я потом понял, папа с мамой хотели второго ребенка, но случился выкидыш. Мама побоялась еще рожать. А тут, зимой, когда отец с дедом еще общались, в нашем же подъезде наткнулись на тебя. Маленького, голенького, да еще со сломанной ногой и ранами на бедре и на плече. И без сознания. Ну, дед схватил тебя и понес домой отогревать, вызвали «скорую». Тебя увезли, дедушка был вне себя, все кричал, кто это мог так с ребенком поступить? Через какое-то время решили найденыша навестить. По оценкам врачей, твой возраст составлял два года, может, два года и два месяца. Лежал ты в гипсе – как потом выяснилось, стопа у тебя на одних сухожилиях висела, щиколотка раскололась, как ты смог восстановиться, что потом в футбол играл, мне до сих пор непонятно…
– Мне мама говорила, что мои шрамы на плече и на бедре от того, что я в младенчестве на разбитую бутылку во дворе упал…
– Ну-ну. И когда ты в больнице увидел маму с дедом, то обрадовался и заговорил… на старославянском. Дед чуть не рухнул. Думал, что какие-нибудь староверы тебя в Москву привезли и бросили. Вот он маме и посоветовал тебя усыновить – мол, один нужный для историка язык уже знает, другим научим. Шутил. Просто ты ему приглянулся. Наверное, папа тебя потому и не особо любил, что ты ему не родной. Но не я! – Игорь стукнул себя кулаком в грудь. – Не я! Ты для меня – брат, был, есть, и будешь, я даже ни секунды не задумывался о том, что ты – не Белолобов!
Олег сидел, будто в трансе, потом повернул голову к брату и произнес:
– Игорь. Я самый настоящий Белолобов. Более настоящего не бывает.
– Конечно! – вскричал старший. – Конечно!
– Игорь, – попросил Олег. – Сходи за водой. Что-то мне не по себе. И девчонок позови.
– Минуту! Секунду!
В дверях брат столкнулся с Левоновичем, взглянул на него и быстро прошел мимо.
– Губаз! – прорычал Олег. – Может, хватит «собирать данные»? Дайте с семьей побыть.
– Вам пока вредна такая активная жизнедеятельность!
– Ага. А что не вредно?
– Принять лекарство и заснуть.
– Хватит. Выспался. И химию никакую в меня пичкать не будете. Так и скажите Аркадьевичу.
– Видите, как я хорошо вас спровоцировал. Теперь вы не сможете отказаться общаться со следователем из-за плохого самочувствия.
– Каким еще следователем?
– Обыкновенным. Из Следственного комитета. Имело место покушение на убийство. Мы обязывались сообщить, если вы выйдете из комы. Мы пригласили его на завтрашнее утро, а он почему-то уже здесь. Просит только десять минут – мол, все понимает.
– А потом отстанет?
– Наверное.
– Фух, – Белолобов лег и натянул на себя одеяло. – Только брату скажите, что я воду расхотел – иначе дверь вышибет вместе с вами и следователем. И девчонок предупредите – пусть там вместе с Игорем поболтают.
– Хорошо, – согласился врач и пошел к выходу. Вдруг повернулся и сказал: – У нас такого бедлама никогда не было. Но я очень, очень этому рад! Вы – наш самый большой успех!
– Спасибо, Губаз. Зовите сыщика.
– Сейчас.
Секунд через пятнадцать в дверь поскреблись мышью, и мягкими неслышными шагами вошел совсем молодой человек с жиденькой бородкой. Походил он больше не на сотрудника Следственного комитета, а на студента века так девятнадцатого.
– Здравствуйте, Олег Иванович! – вкрадчиво произнес он. – Очень рад вашему выздоровлению! Позвольте присесть?
– Присаживайтесь, Порфирий Петрович.
– Почему Порфирий Петрович? – удивился незваный посетитель, затем вдруг улыбнулся, хлопнул себя по коленке, погрозил пальцем и хихикнул. – Шутите. Это отлично. Значит, совсем здоровы.
– Не совсем, кхе-кхе, – закашлялся Олег. – Меня хватит только на десять минут.
– А мне больше и не нужно. Меня зовут Денис Дмитриевич.
– Очень приятно.
– Взаимно. Очень важный вопрос. Скажите, пожалуйста, кто в вас стрелял?
– Не помню.
– А обстоятельства попадания в пещеру?
– Сходил ледник, все шли в связках, я один. Руководитель группы крикнул, что у нас есть двадцать секунд. Все побежали к морене.
– Куда?
– К скале. И тут я провалился, а их унесло. Наверное, ударился головой, потому что больше ничего не помню.
– Но мы не нашли ни гильзы, ни пули! Значит, стреляли в вас наверху!
– Возможно. Но я не помню.
Следователь сокрушенно покачал головой, положил на колени папку и вынул из нее фотографии, потасовал, как карты, нашел самую нужную и протянул ее Белому Лбу.
– Если вы находились без сознания, то как вы могли написать это?
На четкой фотографии был снят один из листков.
– И это? – подал Денис Дмитриевич следующий снимок. – И это? И это?
– Понятия не имею. Может, в бреду? И вы уверены, что это я написал?
– На сто процентов! Далее: а этот предмет помните? – на фотографии была изображена сабля, сантиметров на пятнадцать вынутая из ножен.
– Нет. В конце концов, я только сегодня вышел из комы. Странно, что я вообще разговариваю. А вы просите еще что-то вспомнить.
– Да! – посетитель начал проявлять признаки нетерпения. – Но на рукоятке ваши отпечатки!
– И что? Ну, тронул в беспамятстве предмет.
– Тут такое дело… – гость хрустнул пальцами. – Один из отпечатков – след с кровью. То есть когда вы касались рукоятки в тот раз, рука ваша была в крови. Получился такой четкий, засохший кровяной отпечаток. И – мы конечно, будем проверять и перепроверять, но в лаборатории утверждают, что ему, – следователь сделал паузу, – пятьсот-шестьсот лет!
– Кому – ему? – недовольно переспросил Олег, а сам думал – обнаружили они в пещере Камень, или нет, и если «да», то как это выяснить?
– Отпечатку!
– Мистика. Этого не может быть.
– Я так тоже думаю! Но факты! А это помните? – и он выложил фото кольчуги с раскинутыми рукавами – а внизу табличка с номером вещдока.
– Это кольчуга восточного воина XIV века.
– Я знаю, что вы по образованию историк! Но вы ее трогали, делали с ней что-нибудь?
