– Это кольчуга восточного воина XIV века.
– Я знаю, что вы по образованию историк! Но вы ее трогали, делали с ней что-нибудь?
– Не помню. Нет. Скорее всего, нет.
– Вот так! – возбужденно проговорил гость. – А между тем с изнаночной стороны нашли два волоса. В рукаве. Провели анализ ДНК.
– И что?
– Это ваши волосы! С руки!
Да уже ясно, что наши. Олег, ты родился году так в 1370-м. Олег, ты видел Тохтамыша и Тимура. А затем Камень перенес тебя в 1972-й. И сделал почему-то двухлетним беспамятным малышом. А затем ты к нему вернулся, он тебя тянул магнитом, ты ему оказался нужен, и он отправил тебя в 1982-й, но уже двенадцатилетним. Откуда ты, Камень? Зачем тебя с собой таскал Тимур? Если я тебя охранял – что, ты проникся ко мне симпатией и решил спасать от смерти? Раз, другой, третий? Откуда ты, Камень?
– А… – не знал Белый Лоб, с какой стороны зайти, не знал. – А, может, гильзу плохо искали? Потому и не нашли?
– Нет, искали хорошо. Облазили все. Мы наняли спелеологов, они вниз спустились ниже площадки, где вас обнаружили, еще на пятьдесят метров. Там уже уперлись в дно – и увидели проход в сторону, без наклона, параллельно поверхности. Туда они уже не пошли, хоть и обещали вернуться в составе научной экспедиции.
– Фотографии места, где меня нашли, есть?
– Есть! – обрадовался Денис Дмитриевич. – Конечно, вы правы – вам надо их увидеть! Это называется – фотографии с места преступления! Может, что и вспомните! Конечно!
Рылся-рылся, выбирая, да отдал всю пачку.
Олег начал быстро перебирать, отыскивая нужное… Вот! Лежит, родимый, у стеночки, овальный, а рядом еще камушки, потому и не заметили, может быть, но он же говорит, что спелеологи чуть ли не с лупой там лазили, как они не отметили его необычность, почему? И, увидев на другом фото наваленные кучей камни крупным планом, он понял, почему: на нем не было надписей. Иероглифы исчезли. Камень охранял сам себя. Не всякому хотел отдаться в руки. Ну, мы с тобой еще встретимся! И узнаем тебя лучше. Олег отдал посетителю снимки и произнес:
– Все это, конечно, очень интересно, но у меня дырка в голове, и я ничего не помню. А сейчас мне стало хуже. Давайте до следующего раза. Мне в череп вставят металлическую пластину, я поправлюсь, вот тогда…
– Может, за это время что и вспомните… – пряча фотографии в папку, поддакнул Дмитриевич.
– Может.
– Но я с радостью вас увижу снова.
– Ну, куда же от вас денешься.
– Извините, что побеспокоил. Выздоравливайте.
– Постараюсь.
– До свидания.
– Всего хорошего. Скажите моим, чтоб минут пять не заходили. Прийти в себя надо.
– Конечно.
– Спасибо. Еще раз до свидания, – и Белолобов склонился над тумбочкой, ища ранее помещенный в нее мобильный телефон.
Включил, ввел пин-код, затем – второй, нашел номер Ширко, набрал.
– Олежка! – завопил тот в трубку после третьего гудка. – Оклемался, морда!
– Привет, Паша. Спасибо тебе за все!
– Не мне, Ане твоей спасибо. И самому себе. На два с половиной ляма ты попал.
– Ну, вот для этого и нужны, оказывается, деньги!
– Точно! Олежка, как ты? Как себя чувствуешь?
– Очень хорошо. Честно.
– Честно? Гад, когда тебя из ямы тащили, на веревках, в спальном мешке, у тебя лицо было синее, я думал – все, капут, я не верил, что ты выкарабкаешься, прости. А девчонки твои золотые все меня затыкали и кричали – мол, что тебя найдут, тоже никто не верил! Олег, я очень хотел приехать, как узнал, что ты очнулся, но, думаю, сейчас тебе не до меня, во-вторых, у нас завал – полнейший, «Сбер» прет, и помнишь, я тебе говорил, что мы задумали одну мульку?
– Помню.
– Мулька – супер! Мы завтра с Владимировичем к тебе собираемся, заодно, если будешь в состоянии, обсудим!
– Паш, спасибо, я очень буду рад вас видеть, только никакие мульки со мной обсуждать не надо. Я больше не хочу этим заниматься.
– Олежка, конечно, выздоравливай, куда спешить!
– Ты меня не понял. Я вообще не хочу этим заниматься. Это мелко.
Последовала долгая-долгая пауза.
– А чем же ты будешь заниматься? – наконец, спросил друг. – Грести миллионы – мелко? В политику пойдешь? Посвятишь себя полностью семье? У тебя же шило в заднице, ты не сможешь спокойно лежать и толстеть! Чему себя посвятишь?
– Познанию мира.
– Что? Я не ослышался? Слушай, Олег, у тебя крышняк поехал, мне столько лекций за те два дня, что я на Кавказе провел, прочитали – и про кому, и про гипоксию… Точно крышняк. Выздоравливай, действительно, а?
– У меня просьба.
– Да конечно, слушаю.
– Ты с начальником нашей СБ Афиногеновым общаешься? Можешь к нему напрямую подойти, минуя Колю?
– Ты имеешь в виду – за спиной? Не могу.
– Нет, просто напрямую, чтоб сэкономить время.
– Конечно, да, просто потом шефа в известность поставлю, и все.
– Тогда… Ручка есть под рукой?
– Да, я в кабинете.
– Записывай, Паш, только без вопросов. Мне нужно найти некую Марину Анатольевну, в девичестве Горячеву. Сейчас, что вероятней всего, Клюеву. 1970-го или 1969-го года рождения. Замужем, очевидно, за Андреем Клюевым. Проживают или в Санкт-Петербурге, или, скорее всего, в Германии.
– Германия… Записал!
– Также. Нужны некие: Рашин Леонид Алексеевич, являлся в 1982-м году шишкой в Пятом управлении КГБ, тогда – полковник, его помощник Кердыев Артур Алиевич, майор, и лейтенант Гриша, сотрудник того же управления, фамилию не знаю.
– «Гриша» – это круто.
– На самом деле, не ерничай. Имя не такое уж распространенное – много ли лейтенантов по имени Григорий работало в Пятом управлении в августе 1982-го?
– Про август – хорошее замечание. Это все?
– Все. Если мужики, конечно, еще не на кладбище. Возраст уже, в принципе, подходящий. Ладно. Жду завтра в гости.
– Часам к трем подъедем. Это… У тебя там нету «тихого часа»?
– Издеваешься?
– Тогда точно в три.
– Паш…
– Что?
– Еще раз спасибо.
– Да пошел ты. Думаю, провались я в какую щель, ты бы меня тоже искал.
– Да? – засмеялся Белый Лоб. – Не уверен. Я же – педант. Доверил бы специалистам.
– Ладно. Приеду завтра, расскажу, как лед бурили над тобой и бензопилами дыру делали. Обмочишься от страха.
– Давай, друг.
– Давай, друг, – и отключился.
Олег набрал Анну.
– Ласточка, ну вы где ходите?
– Ничего себе! – притворно возмутилась жена. – Сам прогнал, а теперь… Будем через три минуты!
– Жду!
Олег отложил мобильный в сторону, растянулся на кровати. Как же хорошо и здорово, когда близкие рядом! Сейчас местному чудо-повару они закажут ужин, и потом будут разговаривать до ночи, и свои строгие правила Аркадьевич пусть применяет к другим пациентам, а они с женой и дочкой не будут расставаться. Сейчас Нинке и диванчик отыщут – Анна, конечно, уедет домой, ей же с утра надо выглядеть хорошо, а Нинка останется, и будут они болтать обо всем, обо всем, пока глаза – у нее, а у него – глаз, не слипнутся. Нужно настоять, чтобы пластину как можно скорее вставляли, и домой… Домой… Свыкнуться с мыслью, что ему – больше шестисот лет, он сможет. Что в этом невероятного после всех путешествий туда-сюда? Жди, Камушек, до новой встречи!
