— Не люблю, когда пятеро на одного.
— Пятеро? На одного?
— Ну да, слуги уже в агонии хрипели и один из бандитов с ними.
— Ты знаешь, кому помог?
— Теперь, да.
— Теперь? А прежде?
— Прежде не знал.
Серторий скептически хмыкнул.
— Шестерых раскидал голыми руками. Не врешь?
— Испытай, — с вызовов сказал галл.
— Испытаю, всему свое время. А про кораблекрушение верно ли? А ну как сам своего хозяина прирезал?
— Домна Ливия мне поверила. Спроси у нее, покажет доказательства.
— Спрошу. Чем занимался после возвращения? При хозяйке остался?
— Нет. Ей мои услуги более без надобности. Работу искал. Охранителем.
— Или убийцей, — добавил префект.
Ганник промолчал.
— Чего молчишь? Живешь сейчас где?
— У домны Ливии.
— В Субуре? А на Скавровом ввозе что делал?
— По улице шел, — огрызнулся Ганник, — нельзя?
— Можно, если осторожно. Ступай пока, да не вздумай потеряться. Если окажется правдой все, что тут рассказал, с наградой не задержусь.
Ганник вышел.
— Ну, что думаешь? — повернулся Серторий к следователю.
— Я собирался сходить на Авентин.
— Молодец, правильно мыслишь. Я вот тоже думаю, что этот парень сейчас трется среди головорезов Валенса. И по улице он так удачно шел не случайно. Неподалеку от Авентина... А что живет в Субуре, так тут все понятно: "Где живу — там не гажу".
Широко известный в узких кругах Валенс был одним из главных авторитетов преступного мира. Он "смотрел" за холмом Авентином, а так же складами и причалами на Тибре в районе портика Эмилия. Сертория этот вор уважал, ибо в дни погромов префект не позволил бардиееям, рабам Мария, распространить кровавый хаос на Авентин. В результате многие овцы, которых крышевал Валенс, уцелели. Вор предпочитал стричь свое стадо, а не резать. Таким образом, им с Серторием удалось достичь взаимопонимания.
— Продолжай работу, — распорядился Серторий, — потом доложишь. Ганника из виду не упускай. Я с ним еще потолкую.
* * *Безумные Сатурналии нравились далеко не всем, некоторые состоятельные господа, которых раздражало пьяное веселье, стремились уехать на свои загородные виллы. Там тоже предоставляли праздничные вольности рабам, но, по крайней мере, не было шума, и пьяных оргий. На второй день Сатурналий многие горожане отправлялись в бани — любимое место времяпрепровождения для римлян, что в будни, что в праздничные дни.
Небольшие уютные бани Вокония, расположившиеся в южной оконечности Виминала давно уже облюбовали солидные нобили и их клиентура. За вход брали дорого и голытьба гарантированно отсутствовала. Вроде бы Субура, злачные места, но Воконий, хозяин бань, отстроил их, отделив мужскую половину от женской. Немодно по нынешним беспутным временам, но зато сюда ходили почтенные сенаторы, пекущиеся о строгости нравов. По мнению "отцов" Республики, с нравственностью в последние годы дела обстояли хуже некуда. Уважаемому человеку не пристало обнажаться даже перед собственным сыном, а уж появиться в одной бане с женщинами... Это все гречишки, их влияние. Вот так вот, сначала мы начинаем читать их книги, смотреть их трагедии в театрах, а там и до публичных оргий рукой подать. Куда мы так докатимся, квириты?
Сынки нобилей, любители поплескаться в бассейне с голыми девками, здесь были нечастыми гостями, поэтому многие удивились, увидев у входа в бани Вокония этого молодого человека, известного всему Городу своими любовными похождениями.
Гнея Помпея, двадцатилетнего красавчика, обожали не только женщины, его любили все. Причин тому было достаточно: привлекательная внешность, приветливое обхождение, умеренный образ жизни, отсутствие тяги к попойкам и гулянкам, красноречие. Помпей слыл настолько положительным, что блюстители нравственности легко закрывали глаза на его "чрезмерную" тягу к прекрасному полу. Он был совершенно не похож на своего отца, Помпея Страбона, выдающегося полководца, но корыстолюбца, отталкивающего своей жадностью. Отца ненавидели, сына боготворили.
В начале смуты Страбон принял сторону Суллы, но финал его противостояния с марианцами случился неожиданно скорым и нелепым. Страбон запер Цинну в Риме, отрезав пути подвоза хлеба, но с активными действиями медлил, будучи обиженным за то, что Сулла отказал ему в консульстве. Марианцы подстрекали солдат Страбона к мятежу, даже подкупили одного из контуберналов молодого Помпея, чтобы он убил сына и отца. Гней раскрыл заговор, но прекратить волнения не смог. Солдаты массово перебегали к Цинне. Пытавшийся остановить их, Страбон внезапно умер. На этот счет рассказывали разные небылицы и большинство народу уверилось в том, что полководца покарал сам Юпитер, убив его молнией.
Гнея почти сразу после смерти Страбона привлекли к суду за отцовские грехи. Его пытались сделать козлом отпущения за утаивание покойным полководцем добычи, которую тот взял в Аускуле во время Союзнической войны. Защищать юношу вызвался цензор Марций Филипп, очарованный его обаянием. Цензор тайно симпатизировал сулланцам и горячо выгораживал Помпея в суде. Сам Гней так же произнес в свою защиту несколько великолепных речей, чем до того растрогал судью Антистия, то тот даже предложил юноше в жены свою дочь.
Свадьба состоялась сразу после оглашения оправдательного приговора. Последние месяцы Помпея почти не видели в женском обществе, что было для него совсем не свойственно. Он расстался со своей любовницей, греческой гетерой Флорой, уступив ее своему приятелю Геминию. Именно его Гней сейчас поджидал у входа в бани, куда они пошли, дабы порадовать тестя Помпея "тягой к приличному обществу".
Но если Помпей, женившись, принялся играть роль благоверного супруга, то женщины все равно продолжали липнуть к нему, как мухи к меду.
— Приветствую тебя, Помпей, — улыбнулась юноше молодая особа столь выдающейся внешности, что у того перехватило дыхание. Аромат изысканных духов ударил в голову сильнее крепкого вина.
Дама в сопровождении служанки прошла в женскую половину бань, оставив Помпея стоять с открытым ртом.
— Кто это? — поинтересовался подошедший Геминий.
— Сам хотел тебя спросить.
— Недурна.
— Да уж... — протянул Гней.
— Пойдем?
— Погоди.
Помпей поймал за локоть пробегавшего мальчишку.
— Эй, парень, видел, в бани женщина зашла со служанкой?
— Видел.
— Если потрешься тут до времени, когда она уходить будет, и меня свистнешь, денарий дам. Привратнику скажу, чтобы тебя до раздевальни допустили.
— Три.
— Чего три?
— Три денария. "Новых"
— Ишь ты, какой! — усмехнулся Гней, — "новых" ему... Идет.
— Ну что там, Хлоя? — спросила Ливия рабыню.
— С каким-то мальчишкой говорит и пальцем в женскую половину тычет.
— Война еще не объявлена, а полководец же готов сдаться, — улыбнулась Ливия.
Во всех банях женская половина традиционно меньше мужской, заведение Вокония не исключение. Мужчинам и для раздевания больше удобств, и бассейн с чистой проточной водой в "холодном зале", фригидарии, внушительных размеров. В "теплом зале", тепидарии, стояли ложа, столики для игры в латрункули и других подобных развлечений, рабы-массажисты всегда к услугам. Здесь пили некрепкое вино с медом, вели беседы. В банях покрупнее, особенно в знаменитых Стабиевых, что в Помпеях, посетители развлекались борьбой, поднятием тяжестей. В "горячем зале", кальдарии, мылись. Там такой жар и влажность, что двигаться и говорить непросто. Рабы, однако, и там продолжали прислуживать, скребками счищая с хозяйских тел пот с грязью, масло, втертое в кожу сильными руками массажистов. Мнение рабов, не тяжело ли им, никто не спрашивал.
Для женщин фригидарий не устраивали. Бассейн, совсем небольшой, для них размещали прямо в раздевальне. В банях Вокония даже "теплый зал" на женской половине представлял собой небольшую комнату с несколькими встроенными в стены бронзовыми кранами, поэтому общение благородных матрон происходило в раздевальне. Есть в Городе бани, где для женщин больше удобств и простора, но туда ходят бедняки, поскольку цена за вход всего четверть асса. Знатным женщинам там делать нечего. А у Вокония модно и престижно. Странные формы иногда принимает это удивительное явление — мода.
Здесь хотя бы в отделку больше души вложили, чем на мужской половине. На стенах роспись, изображающая заросли ивняка на берегу реки и оленье семейство, пришедшее на водопой. Сводчатая крыша выкрашена в голубой цвет, по "небу" разбросаны золотые звезды, а в центре проделано круглое окно, впускавшее света достаточно для того, чтобы до наступления сумерек обходиться без масляных светильников даже в пасмурную погоду. В раздевальне было не теплее, чем на улице, трубы с разогретым воздухом сюда не подводили. Тем не менее, несколько женщин, отдыхавших возле бассейна, не ежились от холода, они уже побывали в кальдарии и от их разгоряченных тел валили клубы пара.
