бы тебе не было.
— А что у вас с машиной?
— Нормально все. Просто военные сюда нет-нет да заглядывают, но долго не задерживаются. А тут мотор забарахлил, вот и весь хрен до копейки.
— А остальные где?
— Где положено. Лучше расскажи, что доглядел?
Март быстро поведал крестному о местной охране, особо упирая, что службой те явно пренебрегают, отчего справиться с ними особого труда не составит.
— Ружо где взял? — прищурился Вахрамеев.
— Где взял, там уже нет, — пожал плечами Колычев. — Лежала без присмотра, рядом с двумя гавриками. Не оставлять же?
— Ну-ну. Значит, говоришь, Витька вон в том сарае?
— Да. Видите калитку? Оттуда ближе всего к его узилищу добираться. И лишнего шума не поднимем. Надо только часового снять по-тихому. Он там один под солнышком потеет. А дальше рывком на точку, вяжем охранников в сторожке, забираем ключи и… ну, собственно, все. Останется только без шума и пыли выйти тем же путем.
На минуту или даже меньше лицо старого вояки закаменело. Судя по всему, он обдумывал создавшуюся ситуацию, затем резко поднялся, как будто на что-то решился, и спросил у Горыни.
— Захар, у тебя ведро есть?
— Под кузовом висит. А тебе зачем?
— Зачем-зачем, — огрызнулся старший унтер. — У самого в радиаторе вода кончилась, а спрашивает…
— Ты куда? — насторожился Март.
— Так, спрошу у добрых людей, может, помогут? И ты, это, винтовочку схорони в кузове, уж больно приметная. А если пострелять невтерпеж, так мою возьми.
— Нет. Надо, чтобы все без жертв обошлось.
— Ну вот и я об чем, — покладисто согласился дядька Игнат и, по-старчески шаркая, направился в сторону складов. Колычев, постояв на месте несколько секунд, повернулся к Горыне:
— Вот импровизатор хренов… Я за ним, а то, как бы чего не начудил старый.
— Принято. А я тут пригляжу, если что — поддержу огнем.
— Договорились.
Вид у Вахрамеева был таким безобидным, что большинство охранников никак не прореагировали на его появление, увлеченные игрой. И только стоявший на посту у вторых ворот преградил незваному гостю дорогу, сдернув с плеча «Арисаку».
— Тут частные владения!
— Ась? — приложил ладонь к уху Игнат.
— Я спрашиваю, что тебе здесь надо, заморский черт?
— Так водички бы мне, — показал на ведро бывший абордажник.
— Там на переезде есть колонка, — нахмурился часовой.
— Так не течет, анафема!
— У нас воды нет!
— Вот беда-то какая, — искренне огорчился Вахрамеев. — А как же мне быть?
— Вон там есть колодец, — смилостивился маньчжур и показал рукой в сторону соседнего пакгауза.
Но не успел он это договорить, как к еле шаркающему старику вернулась его прыть. Резкий толчок в бок, и задыхающийся от неожиданного удара охранник оказался на земле, а его шею захлестнул ремень от собственной винтовки.
— Учишь вас, раздолбаев, учишь, — проворчал Игнат, оттаскивая пленника за угол, — не разговаривай на посту с посторонними, а вам как об стенку горох!
Молниеносная расправа осталась незамеченной. Март, наблюдавший за ловким маневром крестного из ближайших кустов, тут же подбежал и помог затащить тело в будку.
— Скоро патруль из-за угла выйдет. Надо их тоже встретить.
— Главное, чтобы псы не всполошились.
— Сейчас чего-нибудь придумаю. — Март на скорую руку слепил образ очень страшного и огромного тигра, послав его ближайшим и уже насторожившим уши кобелям. Это произвело на животных неизгладимое впечатление. Не прошло и секунды, как грозные волкодавы попрятались, кто куда, и затихли, боясь даже скулить.
— Это я даже перестарался, пожалуй, ну, теперь уже ладно, — слегка удивился столь сильной реакции Март, одновременно стягивая с головы оглушенного сторожа маньчжурскую шапку, после чего подхватил винтовку и попытался изобразить бойца на посту.
Получилось у него так себе, но обнаружившие странные изменения в привычном облике своего товарища патрульные все равно не успели ничего предпринять. Возникший у них за спиной Игнат весьма аккуратно, можно даже сказать, нежно охватил головы бойцов огромными ладонями и резко столкнул их друг с другом с костяным стуком.
— Вот вам, бабушка, и Юрьев день! — только и смог выдавить из себя изумленный силищей своего крестного Колычев.
— Разговариваешь много, — огрызнулся Вахрамеев, завладев одной из винтовок и выкинув затвор из второй. — Говори лучше, куда дальше идти!
— Сюда, — показал Март.
— Тогда я первый, а ты прикрывай! — кивнул бывший абордажник и резко открыл дверь.
Внутри, как сказал бы старый служака, царил полный бардак. Расслабившиеся бойцы Золотого клана, отставив в сторону оружие, мирно попивали зеленый чай, и, увидев, как перед ними возник Игнат с винтовкой, немного растерялись. А когда вслед за ним последовал ментальный удар крестника, еще толком не научившегося дозировать силы, впали в панику.
— Сидеть, ходя! — рявкнул на нервно дернувшихся маньчжур унтер и на всякий случай двинул ближайшего прикладом в ухо.
— Мы не ходя [1], — сглотнул старший из них.
— А мне по хрен! — выразил свое отношение к национальному вопросу Вахрамеев.
— Всем на пол! — скомандовал Март.
Окончательно сломленные боевики дружно попадали вниз, едва не перевернув стол, а заодно и стоящий на нем чайник с кипятком. В воздухе тут же распространился острый запах аммиака.
— Кажись, обмочились, — резюмировал наморщивший нос Игнат. — Где ваш пленник?
— Там, — не поднимая головы, отвечали охранники.
— Ключи!
— Скорее всего, вот, — поднял большую связку с пола Колычев.
— Тогда ступай, — велел крестный. — А я тут покуда покараулю…
Поначалу, молодому человеку не хотелось покидать дядьку Игната. Уж больно хорошо у них получалось работать в тандеме. Бывалый абордажник выступал первым номером, пока Март ментальными ударами доводил противника до паники и расслабления сфинктеров. Однако оставлять пусть даже совершенно деморализованных маньчжур без присмотра не стоило.
Закованный в массивные колодки, в которых, вполне возможно, томились еще сторонники династии Мин, Витька, который толком еще не умел выходить в «сферу», все же ухитрился почуять, что ему скоро придут на помощь, и попытался приподнять голову.
Дело это оказалось совсем не простым, но когда все-таки удалось, он едва не задохнулся от счастья при виде своего друга.
— Марик, — только и смог выдавить из себя расплывшийся в улыбке Ким.
— Тише-тише, — постарался успокоить его Колычев, судорожно перебирая ключи.
