заходя. Ясюченя глянул на часы – понятно, магазин закрыт на перерыв. Но зачем тогда народ собрался? Непорядок.
– Тормози! – велел сидевшему за рулем сержанту.
Тот остановил УАЗ напротив магазина. Ясюченя вышел и направился ко входу.
– Что тут происходит, товарищи? – спросил, подойдя ближе.
Люди стали оборачиваться и, разглядев перед собой милиционера, да еще с погонами капитана, молча расступились. Странно, но у некоторых на глазах слезы. Ясюченя подошел к двери в магазин. Рядом с ней на стеклянной стенке висел черно-белый портрет. Изображенного на ней человека капитан узнал сразу – он с утра успел посмотреть газеты. Надпись под портретом подтвердила его догадку – Комаров. Он глядел на Ясюченю строго, словно вопрошая: «Ты что сделал для Отчизны, капитан? Я вот жизнь не пожалел…» Ясюченя отступил на шаг и присмотрелся. Траурная лента, нарисованная сбоку, и большими буквами пониже: «Летчики не умирают, они улетают и не возвращаются… [42]»
Капитан почувствовал, как защипало в глазах. Он снял фуражку, постоял с минуту, повернулся и пошел обратно.
– Что там, товарищ капитан? – спросил водитель, когда Ясюченя заскочил в УАЗ.
– Вывесили портрет Комарова, – ответил офицер. – Его кто-то замечательно нарисовал. Смотришь – плакать хочется.
– Понятно, – вздохнул сержант. – Куда едем?
Капитан задумался. Секретарь партийной организации РОВД, он прекрасно понимал: в магазине сделали то, до чего не додумались у них в отделе. Следовало найти портрет космонавта и с черной, траурной лентой, выставить в холле на столе с кумачовой скатертью. Положить цветы… Такие вещи сплачивают коллектив. Хотя еще не поздно…
– В отдел! – велел водителю…
* * *
После сытного обеда продавцы и грузчики разбрелись коротать минутки отдыха. Валентина сидела в кабинете, перебирая накладные, когда внезапно в дверь ворвалась заместитель.
– Алексеевна! – закричала с порога. – Люди собрались у входа. Стоят и не уходят. Милиция приезжала…
Валентина удивилась. Так случалось, когда в магазин завозили ходовой товар. Не успевшие его купить до перерыва на обед, ожидали на ступеньках открытия гастронома. Но сегодня дефицит не поступал, и его не предполагалось.
– Пойдем, глянем, – сказала заместителю, – но снаружи. Изнутри увидят сквозь стекло и еще не так поймут. Ты халат сними…
Выйдя через служебный вход, они обогнули дом и приблизились к толпе. Она не была статичной: люди подходили и проталкивались к дверям. Были там недолго. Воротившись, разбивались на компании, что-то обсуждая. В ближней к женщинам спорили мужчины.
– Инженеры виноваты! – говорил один, одетый в заводскую робу. – Не проверили, как должно. Вот и нету человека. И кого сгубили!
– Техника уж очень сложная, – возражал интеллигент в костюме. – И к тому же космос. Неизвестно, что и как себя там поведет.
– Но другие слетали и вернулись, – покачал рабочий головой. – Все живые и здоровые. А Комаров погиб… При Сталине, виновные уже сидели бы.
– Не волнуйтесь, разберутся, – успокоил интеллигент. Подняв руку, глянул на часы. – Через пять минут откроют. Помянем героя как положено?
– По рублю? – спросил рабочий. – Только третий нужен.
– Я им буду, – сказал молчавший до сих пор мужчина и полез в карман.
– Торгаши какие молодцы! – сказал рабочий, принимая от него желтую бумажку. – Не забыли про героя.
– Сделали достойно, не формально, – подтвердил интеллигент, доставая рубль из кошелька. – Уважаю.
Подивившись разговору, Валентина протолкалась к входу в магазин, где мгновенно поняла причину появления толпы. Несколько минут она смотрела на портрет, ощущая как в груди копится горечь.
– Как живой, – всхлипнул кто-то рядом.
Валентина повернула голову и узнала старушку – ту, что требовала на днях свежего хлеба. Покупательница промокнула платочком слезы и вздохнула:
– Молодой какой…
– Разберитесь, кто устроил, – приказала Валентина заместителю, когда обе женщины вернулись в магазин. – Почему со мной не посоветовался?
– Может быть, не наш? – сказала подчиненная. – Где нам взять такой портрет? Кто-то в магазин зашел, тишком повесил.
– Вот и разузнай, – сказала Валентина…
Заместитель заглянула к ней через полчаса. Рядом с ней топтался грузчик Боря.
– Он, – сказала заместитель, подтолкнув его к столу. – В винно-водочном заметили, как вешал. Но подумали, что это объявление – кто-то поручил.
Валентина даже растерялась. От кого-кого, но от пацана она такого не ждала.
– И зачем ты это сделал? – спросила, принимая строгий вид.
– Чтоб почтить память космонавта, – выдавил пацан.
– А меня спросить не мог?
– Постеснялся. Вы сказали: не хотите видеть никого.
– А портрет-то где нашел? – вздохнула Валентина. Парень прав, такое говорила.
– Сам нарисовал. Помните, газету дали? Там фото Комарова. От него и оттолкнулся.
– Ты еще художник? – удивилась Валентина. – Почему не говорил?
– Да какой художник?! – он махнул рукой. – Просто вдруг нашло…
– Что ж, иди работай, – приказала Валентина и спросила заместителя, когда грузчик удалился: – Что с портретом будем делать? Снимем?
– Я б не стала, – сказала заместитель. – Люди валом валят в магазин. У прилавков – очереди. А ведь время неурочное, смены на заводах не закончились. План по выручке сегодня перевыполним.
– Ладно, пусть висит, – сказала Валентина…
К восемнадцати часам приехал директор торга. Как обычно, он зашел в торговый зал, где оценил работу продавцов, и лишь затем заглянул в кабинет директора. Увидав начальство, Валентина встала.
– Здравствуйте, Иван Терентьевич!
– Здравствуй, дорогая! – улыбнулся ей директор. – Ты чего вскочила, словно школьница? Не ругать приехал, похвалить. Для начала мы присядем.
Два директора заняли стулья.
– Из горкома мне звонили, – сообщил директор торга. – Им понравилась твоя инициатива с Комаровым. Сделали душевно и достойно. Говорят, не ждали, что в торговле так сумеют. Молодец ты, Валентина! Секретарь партийной организации обещает поощрение, а какое, на собрании решат. Я, конечно, тоже не забуду. Премий за такое не дают, но зато подброшу дефицита.
– Спасибо вам! – поблагодарила Валентина.
– Тебе спасибо, – улыбнулся ей Иван Терентьевич. – Не припомню, чтоб горком меня хвалил. Они сказали, что почин твой подхватили. Везде, где можно, вывесят портреты Комарова. Пусть люди видят, что скорбим. Где портрет такой достала, кстати?
– Грузчик мой нарисовал. За образец взял фото в «Правде».
– У тебя работает художник? – удивился директор торга. – И мешки таскает? Пьет он, что ли?
– Нет, не пьет совсем, – сказала Валентина. – Да ему 17 лет всего. К нам только начал оформляться.
– Мне б художник в торге пригодился, – произнес Иван Терентьевич. – Плакаты рисовать или стенд оформить.
– Говорит, что вышло у него случайно, – возразила Валентина. – У парня нет образования. Остался круглым сиротой и школу не закончил. Сомневаюсь, что он справится у вас. Да и как оформить на работу, если нет диплома?
– Права, – не стал спорить с ней гость из торга. – Что ж, пойду. Дела…
Он встал. Валентина вновь вскочила и проводила гостя. Иван Терентьевич не возражал. Они прошли торговым
