Валькирии охотно начали собираться. Сидеть в четырёх стенах и слушать неинтересные разговоры им основательно надоело. А прогулка в эту Москву сулила массу новых впечатлений.
Обоим Ляховым казалось непонятным, что там Сильвии «приводить в форму», она и так способна покорить любого мужчину на Земле, если не за счёт внешности, так опыта – точно.
Однако, увидев леди Спенсер после подготовки, дружно признали, что женские таланты безграничны.
Настроив на предельный уровень своей компетенции взятый наугад девчоночий Шар, вполне способный в заданном режиме заменить СПВ в пределах планеты, Сильвия дождалась момента, когда от президента вышел посетитель, а следующего в приёмной не было.
Полутораметровый экран телевизора, стоявший в кабинете больше для антуража, – смотреть его хозяину было некогда, а в основном и незачем, сам собой засветился.
Президент не очень удивился, третий раз – не первый. Но когда вместо прежнего «пирата» он увидел изысканно-прекрасную женщину, мило ему улыбающуюся, ощутил сильный дискомфорт. Не совсем понимая его причину.
– Здравствуйте, – поздоровалась дама, в её мелодичном голосе ощущался неуловимый и непонятный акцент. – Не затрудняйте себя посторонними мыслями – отчего вдруг перед вами я, а не он. Темпора мутантур, эт нос мутамур ин иллис. Перевод нужен?
– Нет. Кое-что из латыни и я помню.
– Прелестно. Люблю эрудированных мужчин. Проще будет разговаривать. Вас наверняка нервировал мой предшественник. Ведь правда?
Президент непроизвольно кивнул.
– Мы тоже так подумали и решили временно отстранить его от переговоров. Он был излишне резок. – Сильвия снова улыбнулась, но так, чтобы стало понятно: резкость «Александра Александровича» ничуть не хуже её очаровательности.
– Себя – не назовёте?
– Сильвия. Меня зовут Сильвия. Вы поняли, что я имею в виду?
– Конечно. «Бонд. Меня зовут Джеймс Бонд». Отдаёт безвкусицей, вам не кажется?
– Отчего же? О «безвкусице» стоило бы говорить в случае вашего превосходства, в том числе и касательно «вкуса». Пока у нас другая ситуация. То, что вы подразумеваете под «вкусом», – наша прерогатива. Но, может быть, хватит пикироваться? Перейдём к сути?
– Попробуйте. Собираетесь поговорить о том, что случилось минувшей ночью?
– Об этом вам явно интереснее говорить, чем мне. Или вам – об этом? – Сильвия умела играть словами, как немногие. Больше сотни лет, проведённых в кругах, где изящество риторики зачастую ценилось выше грубого смысла, сказывались. – Что же касается минувшей ночи – это как раз образец нашей новой тактики. Сначала мы сделали ставку на случайности. Вы ведь до сих пор думаете, что первые четыре смерти – следствие нашего злого умысла. Это хорошо. Так подумали вы, тут же и пресса поддержала, пресловутую «Чёрную метку» вспомнила…
– На самом деле – нет? – сохраняя выдержку, спросил президент.
– Конечно же! Обычный карточный фокус. Вы загадали бубновую даму, вам её из колоды и выбрасывают. В тот факт, что мы способны общаться с вами внепространственно, вы уже поверили. Теперь попробуйте поверить в возможность предвидения будущего, пусть в пределах всего нескольких суток. Вот и всё. Сначала наши специалисты, маги и некроманты, просчитали, кто из более-менее заметных личностей должен покинуть этот мир такого-то числа. Потом аналитики выбрали из мартиролога лично известных вам людей, с отчётливо криминальной биографией. Александр Александрович, ничего не говоря прямо, намекнул вам, всего лишь…
Она подождала реакции собеседника. Её не последовало. Умеет человек владеть собой, ничего не скажешь.
– Теперь – о вчерашней ночи. Я уверена – вам уже доложили, во всех подробностях, и сюжет, и фабулу, и внешне незначительные, но существенные детали. В том числе и «послужные списки» пострадавших. Наверняка вы задумались – что связывает (связывало) столь разных по служебному положению и роду занятий людей. Каким образом и отчего на месте происшествия оказалось почти полсотни боевиков, в том числе и состоящих на действительной государственной службе, до зубов вооружённых, готовых и способных сражаться друг с другом буквально «до последнего патрона». Я права?
– Правы, – согласился президент. Обаяние Сильвии действовало на него даже через телеэкран. Примерно, как на генерала Врангеля, когда она устроила тому сеанс «восточной медицины»[170]. – Я уже дал все необходимые поручения…
– Вот здесь мы и можем найти точку соприкосновения. Никто из нас не собирался учинять в стране кровавую вакханалию. Вы этого тоже не хотите…
– Да, уж я-то – меньше, чем кто-либо…
– Поэтому мы, всего-навсего, накануне сообщили погибшим во вчерашней разборке абсолютно достоверную информацию о том, кто кого, когда и как именно «кинул», кто перевёл на собственные счета половину «общака», кто из воров «стучит» в уголовку, кто – в МГБ. Наоборот – тоже. О вариантах намеченной «стрелки» и о том, что, вопреки договорённости, «кореша» едут в сопровождении своих лучших боевиков, и о том, что живым оттуда сможет уйти только один. Кто именно – вы догадываетесь…
Понятное дело – печальный исход был неизбежен, принимая во внимание психологию названной публики. Нас же можно обвинить только в разглашении врачебной тайны. Или, в самом худшем случае, в доведении до самоубийства… – Слова её прозвучали деликатно, безукоризненно серьёзно, но с явной насмешкой, как принято было обмениваться колкостями в лондонском высшем свете рубежа позапрошлого и прошлого веков.
– Допустим. Но я так и не понимаю до конца – чего, даже принимая во внимание вышесказанное, вы хотите от меня? Обладая неограниченными возможностями – зачем вам вообще обращаться к моей скромной персоне?
– Вы просто не хотите понять, возможно, не отдавая себе отчёта. – Сильвия сделала капризно-расстроенное лицо. Будто не с президентом великой державы говорила, а просто с приятным мужчиной, плохо поддающимся её чарам. – Наша организация, я готова сказать, как она на самом деле называется: «Комитет по защите реальности» – ставит себе именно эту цель. Никакой другой, поверьте. Вам ведь уже демонстрировали – мы можем всё, но на это самоё «всё» – не способны. Почти физически.
Только вообразите: через этот экран я могу вас застрелить, похитить, подменить неразличимым двойником. Одновременно мои соратники сделают то же самое со всеми главами великих и не очень держав. Завтра я выступлю на всех мировых каналах и объявлю себя «Царицей мира». И приведу неопровержимые доводы в пользу своей абсолютной безальтернативности на этом посту. Думаете – возникнут возражения?
