препятствовать, а впустить Бланку в город, где можно будет без особой спешки выяснить, у кого он остановится. Слежку наладить следовало сразу, уже сейчас.
Вторая. Вступать в бой ночью – терять бойцов. Случай с крином Поропа в Сохе научил, а наличие тритунд у беглецов вообще делал стычку невозможной…
Впрочем, сейчас его двигал азарт. И не столько ловца, вышедшего на поимку жертвы, сколько любопытного зрителя – как всё это произойдёт?
Сам он за свою долгую жизнь поучаствовал во многих задержаниях, сидя в засаде, прочёсывая пригородные ухропы, дежуря в дорожных кордонах. Служил даже приманкой. Каждый такой случай остался в его памяти неповторимым, а порой забавным, по своей сути, воспоминанием, тем более, когда всё заканчивалось благополучно – без особых схваток, ранений и без потери бойцов.
За годами всё, естественно, даже охота на изгоев, бандитов и ушедших от кары Круга Человечности, притупилось. И то, что сейчас переживал Жуперр, удивляло и пугало его одновременно.
Что-то колыхнулось в его стареющей нервной системе, кровь побежала быстрее, и будто всё тело охватил зуд и щекотливое стремление подстегнуть время – как же там будет?!
Ощущая прилив сил и нетерпения, он готов был счастливо рассмеяться. Как всё-таки приятно чувствовать себя увлечённым самым бесхитростным делом – наблюдать, как тебя и ещё толпу подчинённых тебе бойцов обводят вокруг пальца. Ты знаешь о том, всеми силами будто бы пытаешься предотвратить неизбежное… и рад-радёшенек, что ничего поделать не сможешь.
Вот именно, что рад! Радость переполняла его естество, душила. Он понимал дикость своего состояния, но ничего не мог с собой поделать. Вот что пугало его…
Передав через Сунду по цепи о концентрации сил у западной стороны Заброшенного Поля, руководитель Тескома спешил, как мог, вслед за своим посланием.
В чёрной стене ночи, там, где властвовало половодье, появилось сияющее пятно. Оно быстро приближалось и увеличивалось в размерах. Словно клубок из света и тени стремительно накатывался к стене города.
– Это… что же… а? – прошептал поражённый Сунда.
– То самое, – неопределённо отозвался Жуперр, не менее телохранителя удивлённый призрачным видением. И добавил, устало, переводя дыхание, словно достиг какого-то рубежа: – Успели…
В Заброшенном Поле на голоса завыли дикие.
Камрат зачарованно наблюдал за Невлоем. Он никогда ещё не видел такого. Уши у человека всегда находятся на месте, на то они и уши. Ими можно, конечно, пошевелить, если постараться. Один из Шекоты, его противников в Керпосе, недотёпа Целик, мог даже подёргивать ушной раковиной. Но у Невлоя уши как будто вдруг стали раза в три больше, заострились в верхней части и заходили ходуном: разворачивались по отдельности в разные стороны, скатывались в трубочку, уплощались и прижимались к голове. Поражало, что они это делали совершенно независимо друг от друга. К”ньюша, да и Ф”ент тоже, не могли бы соперничать с этим человеком, хотя у выродков остались способности управлять органом слуха свободно.
– Так, так, – буркнул Невлой и повернулся к Малиону.
– Что?
– Встречают… Напротив нас не меньше крина. Другие прибывают… Однако все на стене. Койну не переходят.
– Могут войти в Заброшенное Поле? Как думаешь, видишь?
– Пока нет… Они видят нас… – Негромко ронял слова Невлой, погружённый в неведомый остальным мир, где он слышал и видел то, что находилось ещё далеко. – Задвигались, но… точно, пока будто бы ещё не решили, что делать.
– Если сейчас сойдут, могут нас достать?
– Сейчас – да, – тут же ответил Невлой. – Через блеск – нет. И потом… Дикие почуяли людей и уже реагируют на нас. – И словно для себя добавил: – На Заброшенном Поле сейчас тесно.
– Догадываюсь, – кивнул Малион. – Свим!
– Понял я. Некоторые дикие пострашнее тескомовцев будут.
– Нет таких диких, – резко сказал Невлой. – Басни всё это. Ты не тронешь, тебя не тронут.
– Не надо мне рассказывать… тоже басни, – в тон ему отозвался Свим. – Насмотрелся! Лучше скажите, как пойдём? Берегом или придётся войти вглубь Поля?
– И то, и другое. Вначале немного берегом.
– Дикие не помеха, – гнул своё Невлой. – Я пойду первым. А вот вход в хабулин придётся вскрывать…
– На месте разберёмся! – оборвал его Малион и обратился к Шельме – Сколько у нас времени до причаливания?
Шельма назвала сколько, но Свим такой системы отсчёта времени не знал, Малион же удовлетворительно кивнул головой.
– Спасибо, Шельма, – поблагодарил он лодку. – Свим готовь своих к высадке.
– Что их готовить, все здесь.
– Да. Сразу за Невлоем пойдёшь ты, Свим. Ольдима оставь у женщин. Сестерция… тоже. Как там Тернер? Шельма помогла ему?
– Я здоров, – бодро откликнулся бывший связник
Он и вправду чувствовал себя прекрасно и сейчас делал всё возможное, чтобы убедить в этом других. Уж очень ему не хотелось опять висеть поперёк жестковатого плеча торна.
– Хорошо… Теперь Камрат. Пойдёшь со мной. Ни на шаг от меня… Приготовились!
Шельма зарыскала, лавируя среди невидимых мелей и завалов деревьев, прибитых к берегу половодьем. Послышался неприятный скрежущий звук касания днища о подводные препятствия.
– Что на стене? – расслышал Свим короткий вопрос Малиона.
– Их там скопилось не меньше дума, – глухо отозвался двейрин. – И ни с места. Стоят, нас видят хорошо.
О чём-то вдруг заспорили женщины. Ольдим прикрикнул на них. Каманама рождалась неожиданно.
Ночью крадёмся
к жилищу людей…
Как-то нас встретят
стена городская…
«Стена нас никак встречать не будет», – тут же подумал Ольдим.
И вообще, каманама не получалась, несмотря на то, что в ней всё было как будто правильным. И, правда, всё происходило ночью, и они по сути своей крались – тоже верно. Но и только! Ощущения же были совсем другими. Они не вязались ни с тем, ни с другим. Ночь или день, не в том суть.
Он возвращался домой, где его, по-видимому, никто не ждал и не желал его появления.
Лет двадцать, пожалуй, его там не видели, а он не порывался лицезреть своих близких. Даже Примето, если не было особой нужды, обходил стороной, проводя время между скитаниями по бандекам. Порой бывал в Сохе, да и такая возможность возникала не часто – раз-два в год.
Но что-то накапливалось в нём, и сегодня до боли в сердце вдруг почувствовал он вспыхнувшую тягу к родному дому. Побывать, посмотреть, заглянуть в потаённые, знакомые с детства, закоулки небольшого дувара и… наверное, опять уйти. И уже навсегда? Уйти и оставить обитателей дома и кугурум разбираться, кому стать будущим многоимённым и обладателем хабулина, поскольку род его и нэм исчезнут вместе с ним, когда придёт пора покинуть этот мир.
Пока же побывать, посмотреть… И может быть, что-то решить…
Шельма мягко ткнулась носом в замусоренный берег, плавно развернулась к нему бортом и выбросила длинный трап в сторону приметного в мертвенном бледном свете излучения лодки, возвышения.
Первым по трапу на берег выскочил Невлой.
– Сухо, – доложил он.
– Свим, выходи! – распорядился Малион, а сам направился в камеру управления Шельмой.
Женщины, похоже, так и не решили своих непонятных отношений
