– Юринова! – одернул майор.
– Все, молчу! А что, если он глупости говорит?! – тут же попыталась обидеться Санька, демонстративно отвернувшись от невезучего товарища.
– А в строю разве разрешается разговаривать? – ехидно поинтересовался Потапов. – Давай, раз Петр Батькович бездарно попытку стратил, то ты и продолжай.
– Потом щеку приклада, – затараторила Санька, – крышку ствольной коробки с возвратным механизмом…
– На этом и остановимся, Александра Олеговна, – прервал пулеметную очередь доклада майор. – Вот вам, юная барышня из приличной семьи, винтовка. Боеприпас, надеюсь, больше никто потерять не умудрился?
Все хихикнули. Были раньше случаи, когда в процессе легонькой двухчасовой пробежки по моренам из потной ладошки выпадали патроны и, естественно, терялись без следа. Как это в карман положить? Зачем вам карманы? А вдруг в следующий раз не будет на одежде таких хитростей? Нет уж, сразу приучайтесь. Да и для общего развития полезно…
– Неа, никто не потерял! Я проверяла!
– Умница! Хватай «винт» и на позицию.
Дождавшись, пока Санька сумеет справиться с непривычным после «калаша» оружием и выставит длинный ствол в сторону «мишенного поля», Потапов повернулся обратно к строю:
– Стрелять будем на сто метров. Заодно и посмотрим, кто из вас будет снайпером и любимым учеником дяди Прынца, а кто так и останется человеком со снайперской винтовкой… Да, чуть не забыл! К оптике мордой лица и прочими глазами не прислоняться!
Через два часа в сторону лагеря выдвинулась легкой рысцой недлинная колонна новоявленных «снайперов». У большинства под правым глазом наливался чернотой фингал… Хорошо хоть ключицу никому не сломало жуткой отдачей, совсем не соответствующей комплекции стрелков…
Впереди колонны, рядом с майором Потаповым, бежала радостная девчонка. Без фингала, но с винтовкой, которая была длиной как раз с нее саму. Страшно довольная Санька думала, стоит ли сообщать товарищу высокоблагородию, что из снайперки она сегодня стреляла не в первый раз, ибо тетя Лайма за неимением (пока) собственной дочки учит семейным секретам соседскую непоседу. Мыслей о том, что майор Потапов и так все знает, поскольку сам же и попросил, у Саньки даже не мелькнуло.
Окрестности Новосибирска, Заимка
Выходили на рассвете. Время не назначалось и не обговаривалось, само получилось. Есть, наверное, в крови русских людей что-то такое, что заставляет уходить из родного дома с первыми лучами солнца. Вот и ревели двигатели, заглушая прощальные слова. Только почти не было тех слов. Все было сказано раньше.
И не раз. Прошлым днем, нынешней ночью. Такой короткой и такой длинной…
Подошел Пчелинцев, выдернул из предстартовой суеты Урусова и что-то долго ему объяснял, размахивая руками. Капитан кивал, черкал в блокноте.
Пока вдруг не хлопнул полковника по плечу:
– Глебыч, извини! Отойти надо!
Пчелинцев взглядом проводил подчиненного. Понятно все, как иначе…
Влада пришла не одна. На руках сидела маленькая Даша, а рядом стоял Димка.
– Сколько ни гляжу – вы на одно лицо, – улыбнулся Урусов.
– Есть такое дело, – попыталась улыбнуться Влада.
– Дмитрий Андреевич, подержите сестру, будьте так любезны! – попросил сына Андрей.
– Так точно, товарищ папик! – без тени смущения ответил Димка и принял Дашу на руки. Та тут же захныкала, но быстро успокоилась. Поняла, наверное, что не место и не время. Родители заняты, не до детских глупых обид…
– Влада, прости меня…
– Я и не обижаюсь.
– Слава богу и богам! Надо ведь. Никто, кроме нас, и все такое….
– Хоть сейчас фигней не страдай, а?
– А это у меня форма защиты такая.
– Па! – наступил на ногу Урусову-старшему Урусов-младший.
– Да, Дым?
– Сам же говорил, что я уже взрослый человек. Маму поцелуй. Знаю, что хочешь.
– Вот ехидна растет! – снова улыбнулся Урусов.
– Есть в кого! А вообще, Дмитрий Андреевич дело говорит….
Урусов оторвался от жены только через несколько минут. Отстранился, ласково провел по заметно уже округлившемуся животу, погладил дочку, подавшуюся навстречу отцовской руке…
Присел напротив сына:
– Ну что, Дмитрий Андреевич, остаешься старшим и единственным мужиком в семье?
– Так получилось… Я не специально… – жалобно протянул сын. И подмигнул.
Даже кусающая губы Влада не смогла удержаться от смеха. Отсмеявшись, она забрала Дашу у явно подуставшего сына. Дочка размерами в отца удалась, а вот сын – весь в маму.
– Вот и хорошо, что не специально. Не хватало еще, чтобы ты ридного батька пидсрачныкамы выгонял… Держи! – Урусов вытащил из-под погона свой знаменитый берет. Поправил, разгладил, посильнее загнул край…
– И не вздумайте опозорить Пограничные войска, товарищ сын!
– Слушаюсь, товарищ отец! – вскинул ладонь к виску Димка. – Не опозорю ни в коем разе!
– Дима, что за жаргон? – тут же взвилась Влада. – Сколько раз повторять, чтобы не коверкал!
– Это он так, отвлечения для! – поспешил Андрей на выручку. – А вообще… Время.
– Знаю.
Призрак веселья пропал. Как и не было его.
Все. Подмигнуть сыну, погладить дочку по светлой головке, поцеловать жену…
– Коша, помнишь? Про если что.
– Помню, Андрюш, помню.
– Это хорошо! Ну, все, мы погнали! Бегите домой, замерзнете!
Урусов махнул на прощание из кабины и тут же отвернулся. Словно нет ничего важнее, чем уточнить у Германа, все ли загружено по списку и как мотор себя ведет…
– Мам, а что за «если что»? – спросил Димка, угрюмо идущий рядом с Кошкой.
– Как случится, поймешь – совершенно ровным голосом ответила Влада. А маленькая Даша все не могла понять, почему на нее падают соленые капли.
Короткие проводы – короткие слезы. Вот только кто сказал, что у тех слез нет продолжения…
А начинающий уже становиться теплым ветер нес в себе запах свежей хвои. И цокотали белки с окрестных деревьев, никак не в силах понять, зачем люди все носят и носят всякие коробки и запихивают их внутрь в огромных, мерзко воняющих зверей. И почему некоторые из людей, особенно те, у кого волосы подлиннее, прячут мокрые лица…
Таджикистан, Фанские горы, южная стена вершины Чимтарга
Санька
Все. Уперлись. Три дня лезли по стене, чтобы уткнуться в этот карниз. И что теперь? Обратно? Или… Нет, по потолкам я ходить не умею. То есть умею, конечно, но должны быть хоть какие-то зацепы… Ладненько, заложим френдика, откинемся и посмотрим, что путь грядущий нам готовит? Ничегошеньки! Плита над головой изумительно горизонтальная и до противности ровная. Такие «зеркала» на слабонаклонных поверхностях быть должны, где их ветерок с водичкой тысячелетиями шлифуют. А здесь с какого ляда? Нижняя поверхность «потолка» должна зацепами просто пестрить. Ну, ладно, «потолок» так «потолок», в лоб хода нет. Что у нас справа? Та же картина. А слева? Аналогично. По сторонам бегай куда хочешь, а вперед и вверх – нависшее зеркало, очередное чудо природы.
