Что мне нужно купить? — удивлённо спросил Тёмыч, сидя напротив меня на кровати в казарме в обед понедельника.
— Кольцо, Тёмыч. Штука такая круглая с дыркой посередине, — проводя перед ним в воздухе окружность.
— И чего? Сам сходи купи.
— Пфф, ну ты балбес, Тёмыч! — воскликнул с соседней со мной кровати Макс. — У нас с увольнениями сейчас плохо. Лишний раз попадаться в самоходе тоже не хочется. По головке не погладят.
— Ну, так бы и сказали. Чего сразу балбес? — негодовал Артём.
— Слушай сюда, — сказал я ему, рассказывая весь план.
Для Рыжова всё проще некуда. Пойти купить, мне принести, Свете не сказать. Всё очень просто. Единственный минус — это сам Тёмыч. У него талант косячить перед Светой, и она к этому, похоже, привыкла.
Следующий день — предварительная подготовка к лётным сменам. В этот раз нам предстояло отработать наведение на воздушную цель.
— Всё просто. Взлетаем друг за другом или как нас отправят, — рассказывал Швабрин, рисуя на доске пилотажные зоны. — До зоны доходим, как и обычно. Далее? — кивнул он в мою сторону.
— Перешли под управление дальней зоны. Выполняем команды по наведению. Сначала в переднюю сферу, затем в заднюю. В эфир отмечаем условный пуск каждой ракеты.
— Хорошо.
Швабрин продолжил повторять основные действия с оборудованием кабины. Особо он остановился на выводе из атаки.
— Условно пустили ракету. При загорании лампы «Пуск» пускаете раз, пускаете два, и выход из атаки. Позже нельзя, поскольку ждать в своей кабине загорания «Выход из атаки» я не хочу. Что у вас загорится в этот момент Тёмыч?
— Тоже «Выход». А зачем его ждать, действительно?
— Потому что некоторые ждут, а потом инструктора седеют быстро, от слишком быстрого рассмотрения сопла напарника, — ответил Фёдорович. — Родин со мной летит в первом залёте, а также Бардин. Ты Костя на одноместном ПФМе полетишь. У него как раз поменяли фонарь.
— Иван Фёдорович, разрешите мне в ПФМ? — попросился я в кабину своего «кабриолета».
— Со мной полетишь. Ты уже нормально полетал одиночно. Дай другим, Серый, — улыбнулся Швабрин.
— Правда, Серёга. Не жалуйся, что тебе не дают нормальный самолёт. Ты и на модификации ПФ полетал, и на версии Ф-13, — негодовал Костя.
— Да я не против. Просто спросил.
Вечером мне удалось упросить Реброва дать мне увольнительную. Я честно сказал ему, зачем мне нужно попасть в город, и был понят правильно. Ну, почти.
— Родин, и ты туда же за Рыжовым? Или думаешь, если женишься, будешь в увольнение ходить постоянно? — спросил он, раздумывая над подписанием увольняшки.
— Товарищ подполковник, всё взвесил и решил. Выбор осознанный.— Ах, осознанный! Сначала ты из-за какой-то девушки дерёшься, потом к какой-то в школе нашей подшефной подкатываешь… Чего ржёшь? — рыкнул он на меня, когда я не удержался от смеха.
— Гелий Вольф… товарищ подполковник, вы не поняли…
— Что не понял? У тебя-то одна, то другая, на свадьбе Рыжова со свидетельницей зажимался? Не ври, что не было у вас продолжения, — сказал Ребров, но я продолжал еле задерживать свой смех. — Теперь вот ещё одна? Сколько дней встречаетесь вы с ней, а?
— Почти четыре года, товарищ подполковник, — успокоившись, ответил я.
Ребров надул губы, и замер от неожиданности.
— Вот это вот всё, что я перечислил, это про одну и ту же девушку?
— Так точно. Евгения Горшкова, она самая.
Комэска почесал затылок и принялся заполнять увольнительную. Закончив с написанием, он встал и подошёл ко мне.
— Держи. Если всё так серьёзно, то совет да любовь вам, — сказал Ребров, и пожал мне руку. — Беги быстрее, пока не передумал.
Я поблагодарил Вольфрамовича и пулей вылетел из его кабинета. Времени у меня немного. Предполётный режим нарушать нельзя, но завтра мы летаем во вторую смену. Можно спокойно ложиться чуть позже и выспаться.
Глянув уже перед КПП на свой документ приятно удивился щедростью комэска. Время прибытия в ней было обозначено 8.00. Классный подгон от командира.
Тёмыч как раз должен мне был поднести кольцо, которое я ему заказал. Он пришёл ещё и с цветами. Что касается кольца, то у одного армянина на рынке были ювелирные украшения из Прибалтики. Рыжов предложил именно там взять кольцо.
Тем более, что он слышал от Светы, что ей сказала Леночка Петровна, что ей сказала ещё какая-то подружка, что Женя обмолвилась о колечке с названием «Поцелуйчики». Источники этой информации конечно очень «надёжные», но по цене мне и не достать ничего легального дешевле этого украшения. Цена в 28 рублей была вполне себе подъёмная для меня, хоть и почти в два раза больше моего курсантского денежного довольствия.
К дому Жени тоже шёл очень быстро, а в подъезд практически вбежал. Лифт предательски закрылся, совсем немного не дождавшись меня. Правильно, Серый! Принцесса в башне, а значит иди пешком.
Бежал я по лестнице очень быстро, да так что лифт ехал со мной почти вровень. Символично, что когда достиг нужного этажа, подъемник остановился на нём тоже.
Вот и я у двери своей девушки. Можно позвонить и только потом войти, сделав таким образом сюрприз. Но лучше тихонько и сделаю сюрприз ещё более внезапным.
Однако, дверь не поддалась мне и была намертво закрыта. Стучусь. Не похоже на Горшковых, которые редко закрывают дверь, когда находятся в квартире. Может, дома нет?
— Ой, Серёжа! — кинулась ко мне Женя, открыв дверь. — Цветы! Спасибо! Давай заходи.
Войдя в квартиру, я заметил, что в ванной шумела вода. Похоже, Женя только что пришла откуда-то и решила принять душ. Это я вовремя! Могу и присоединиться к ней.
— Мне кажется, я пришёл в самый подходящий момент, да? — спросил я, прижимая к себе девушку.
— Ну, не совсем, — сказала Женя, убирая цветы на трюмо.
— Женя, ну ты скоро? Сколько тебя ждать можно? — послышался мужской голос из ванны.
Сейчас во мне просыпался настоящий зверь. Губы затряслись, кулаки сжались, адреналин поднялся до запредельных размеров. От услышанного в квартире, Женя и хозяина голоса, находятся в буквальном смысле слова в смертельной опасности.
— Женя, побыстрее. Я жду, — повторил из ванной будущий покойник, которому осталось жить совсем немного.
— Это что… кто там у тебя? — спросил я, но
