собственной безопасности. Ее и так гарантировало полное отсутствие утечки информации, круговая порука и неусыпное поддержание секретности. А основная работа агентов велась совсем в другом направлении. Захватывались финансовые потоки и целые корпорации, двойные агенты работали в спецслужбах многих стран, резиденты, с которыми поддерживалась не систематическая связь, выполняли мелкие и крупные поручения, которые, складываясь как пазл, стратегически приводили к глобальной победе. Мощь ниндзя росла – их устраивала только такая жизнь.
И такая смерть. Из-за высокой убыли мастеров необходимость в учениках была первостепенной. Тем не менее, демографический кризис популяции синоби не грозил, динамика была положительной. Множество неофитов заселяли самый крупный барак, мало отличающийся от того чудо-сарая, что остался в детском лагере. Несмотря на всю секретность объекта, младших детей не держали в клетке, контакты с внешним миром были часты и регулярны. До ближайшего города, коим был Чамдо, подопечные с наставником добирались на машине за четыре часа, раз в неделю выезжая за продуктами. Помимо практической необходимости, такие поездки преследовали и образовательные цели: они помогали ребятам адаптироваться в мире, находящимся за пределами их долины.
Китайские крестьяне и люмпены удивлялись молчаливым маленьким иностранцам, которых было много среди лысых мальчишек. Но свое удивление вслух не высказывали, почему – бог весь. Переодетые в послушников тибетских монахов, детишки споро загружали фуру мешками и коробками и отбывали в неведомое восвояси – до следующего раза.
Состав не зацикленного на кровном родстве китайского крыла клана был поистине интернационален, только женщин не принимали. Преобладали в нем, разумеется, местные китайцы. Кроме них тут были представители почти всех стран Востока: Японии, Кореи, Вьетнама, Таиланда, Лаоса. Имелся монгол и несколько индусов. Рассказывали, что раньше в лагере обучался даже негр и трое арабов. И даже самые мелкие сопляки знали, что после школы они будут работать в своих родных странах. Когда вырастут. По непроверенным слухам Кейн был шестым американцем за многовековую историю ниндзя.
Когда Кейн и его спутники впервые заглянули в проем барака младшей ступени, их встретила тишина и пустота. Циновки, свернутые валиком у стен, вот и вся обстановка. Не было даже набитых соломой топчанов, как в детском лагере. Теперь, он, Кейн, уже не ребенок. Он большой, и надо привыкать к взрослой жизни. Новички расселись у стен и начали ждать.
Ближе к ночи в спальню вернулись хозяева этого скудного места. Только что пустой барак в одно мгновение наполнился галдящими пацанами. Маленькому Кейну, который уже понимал отдельные слова, но не мог уяснить смысл сказанного, они напомнили стаю ворон: раскосые мальчишки выглядели так же опасно, и так же непонятно общались на своем птичьем языке. Чань и Хуа сходу оказались вовлечены в разговор, очень эмоциональный и громкий. Даже Хаттори нашел земляков, с которыми уединился в углу и, сидя на корточках, начал перешептываться. На долю Кейна достались только недоброжелательные взгляды – ни один народ Азии не видел от белого человека ничего хорошего. Ни от европейцев, а уж тем более от американцев. И эта расовая ненависть родителей передалась их детям не иначе как на генетическом уровне.
Кейну стало немного страшно и он, плохо скрывая волнение, отодвинулся в самый темный угол, чтобы не привлекать к своей скромной тщедушной персоне излишнего внимания. Уж сильно не благосклонными выглядели лица, его окружавшие.
Первая ночь на новом месте прошла урывками, и была весьма холодна. Утро наступило неожиданно. Сонный янки, потирая глаза, побрел вместе со всеми неизвестно куда, наружу, где светило восходящее солнце и таился весь этот невозможно-новый мир, который еще только предстояло узнать.
На первую свою взрослую тренировку гражданин США шел как олененок за стадом, мало соображая спросонок и совершенно не зная местности. Всюду росли огромные деревья, сплетающиеся кронами в сплошную живую крышу. Подлесок под ними кое-где был аккуратно расчищен, хворост поднят, грядки прополоты, а сады камней и базальтовые скульптуры в меру замшелые. То, что успел заметить по дороге новичок, больше всего напоминало парк. Почти в таком же он гулял за день до похищения с мамой и папой, давно.
Поначалу, попав во взрослую школу, Кейн решил, что дисциплина тут не такая строгая как в подготовительном лагере. Такой вывод он сделал из рассказа воспитателя, который шел рядом с ним ранним утром и неторопливо вещал. Взрослый рассказывал о том, что теперь он, Кейн, будет иметь чуть больше досуга и свободы передвижения:
- Но это компенсируется интенсивностью тренировок. Занятия всегда начинаются с рассветом, когда бы он ни наступил, и продолжаются до пяти часов вечера. Днем обычно бывает двухчасовой перерыв на обед и переваривание пищи. После него специализация. В шесть часов общий ужин, далее те, кто не имеет нарядов на кухне или хозяйственном дворе, предоставлены сами себе. Время на сон каждый отмеряет для себя самостоятельно.
Вот это здорово, про сон, одобрил про себя Кейн. Ему, как и многим другим детям претила сама мысль о засыпании по команде.
- Ты будешь учиться с остальными, – взрослый продолжил инструктаж не допускающим пререканий тоном. – Вначале гантели, отжимания и подтягивания. Общей физической подготовкой синоби занимаются с детского лагеря и до конца жизни. Кроме атлетики в программу обучения входят специализации, по ступеням, у всех разные. В первый год твоей мирной профессией станут иностранные языки. После обеда к тебе придет индивидуальный учитель.
Реально первой тренировкой во взрослом лагере для Кейна оказалось плаванье. Дети организованно вышли к холодной горной реке и начали раздеваться. К дезориентированному мальчику подошел все тот же воспитатель и лаконично посоветовал:
- Возьми этот кусок жира и тщательно натрись им. Это средство не замерзнуть насмерть в воде.
Кейн с легким содроганьем принял в сомкнутые ладони склизкий кусок мягкой белой массы. Раздевшись до гола, он принялся наносить жирную мазь на кожу, преодолевая брезгливость.
Дальше началась настоящая пытка в реке. Кейн год назад умел плавать весьма условно, но с тех пор он порядком возмужал и окреп. Однако просто держаться на воде было недостаточно. В то серое осеннее утро маленьких ниндзя натаскивали плавать всевозможными способами. Они ныряли в глубину и длину, делали длительные заплывы против течения реки. Мальчики постарше выполняли другие упражнения. Некоторые из них держались на поверхности с привязанным к поясу грузом или со связанными руками. Наставник, плывущий рядом с Кейном, пояснил:
- Вон те, выше по течению, – взрослый махнул жилистой рукой. – Задерживают дыхание под водой. По средствам йогической практики на три-четыре минуты. Ты это сможешь через год.
Китаец,
