Но в конце концов настроения царя взяли верх. Значит, несмотря на Горчакова, русская опасность представлялась в данном случае отпавшей.
Оставалась опасность французская. Как известно, Энгельс считал Бисмарка как бы учеником Наполеона III, немецким Наполеоном III во всем, что касается бонапартистской внутренней политики. Совсем иначе обстояло с политикой внешней, ее методами, приемами и, главное, с ее целями. Тут уж Бисмарку нечему было учиться у французского императора.
Отношение Наполеона III к Пруссии перед австро-прусской войной.
Во время своего пребывания в качестве посла при парижском дворе Бисмарк убедился, что Наполеон III, охраняя свою власть, созданную насилием, не уступая оппозиции внутри страны, боясь гибели именно от уступок, вынужден прибегать к воинственным выступлениям во внешней политике. В успешной войне Наполеон III видел передышку и укрепление своей власти. Сам же Бисмарк считал, что постоянные поиски новых и новых военных авантюр сопряжены не только с риском, но и с постепенным истощением страны.
Когда в 1865 г. Бисмарк раздумывал над тем, как обеспечить Пруссию от вооруженного вмешательства французов в будущую австро-прусскую войну, он отдавал себе ясный отчет, что для Наполеона III предстоящее прусское предприятие явится величайшей угрозой. Помешать усилению Пруссии, разгрому Австрии и объединению Германии вокруг Прусского королевства было для французского императора необходимостью, диктуемой соображениями национальной безопасности. Бисмарк сознавал, что нужно пойти даже на большие жертвы, лишь бы купить нейтралитет Наполеона III.
Свидание Бисмарка с Наполеоном III в Биаррице (сентябрь 1865 г.).
Наступила осень 1865 г. Французский двор находился в морском курорте Биарриц на юге Франции. Бисмарк отправился туда. Он знал, что наиболее важные дипломатические соглашения достигаются не обменом нот, а личными свиданиями и устными переговорами. Прибыв в Биарриц, Бисмарк разыграл, роль прямодушного делового человека, который не прибегает к виляниям и уверткам, а прямо говорит о сути дела и предлагает честный торг: услугу за услугу. Он дал понять Наполеону, что Пруссия в награду за нейтралитет Франции ничего не будет иметь против включения Люксембурга в состав Французской империи. Но император небрежно отклонил Люксембург, дав понять, что такими мелочами Пруссия не отделается. На попытки Бисмарка вытянуть у собеседника признание, что же собственно ему угодно, Наполеон III ясно намекнул на Бельгию. Другими словами, за возможность своей победы над Австрией Пруссия должна была обязаться не противиться присоединению Бельгийского королевства к Французской империи. Согласиться на это для Бисмарка означало допустить такое усиление Франции, что вся западно-рейнская Пруссия оказалась бы под прямой непостоянной угрозой. Отказать Наполеону значило решиться вести в ближайшем будущем войну на два фронта: с Францией и Австрией. Бисмарк не ответил ни да, ни нет, и это оказалось для него неожиданно очень легко: Наполеон III тоже не настаивал на Бельгии и перестал о ней говорить. Все дальнейшие беседы убедили Бисмарка, что не спроста император вдруг замолчал о Бельгии. Наполеон III хотел выждать, когда начнется война Пруссии с Австрией. Эта война между двумя первоклассными военными державами не может не быть долгой, кровопролитной, разорительной, истощающей силы обеих держав независимо от того, кто останется победителем. А когда прусская армия увязнет в этой войне, тогда Наполеон III придвинет совсем свежую громадную французскую армию к Рейну и получит, — может быть, даже без всякого военного столкновения, — все, что ему заблагорассудится: и Бельгию, и Люксембург, и рейнские земли.
Бисмарк ясно видел, что соглашения ему не добиться, и откланялся. Наполеон III ласково выпроводил своего гостя.
Подготовка Пруссии к войне.
Вернувшись ни с чем из Биаррица, Бисмарк составил план действий соответственно той цели, которая обозначилась для него с полной ясностью: обезвредить Наполеона III. Французский император рассчитывал на затяжную, изнурительную для Пруссии войну с Австрией, — значит, следует сделать войну короткой, молниеносной, чтобы прусская армия освободилась и была готова к действиям на Рейне раньше, чем опомнится Наполеон III. Но чтобы война с Австрией оказалась короткой, требуются два условия: во-первых, чтобы огромная австрийская армия была разделена и сражалась на два фронта; во-вторых, нужно после первой же победоносной встречи с австрийской армией поставить Австрии минимальные, самые необременительные требования. От Австрии нужно потребовать, чтобы она совершенно отказалась от вмешательства в германские дела и не препятствовала преобразованию бессильного Германского союза в новый союз германских государств под гегемонией Пруссии. Не нужно ничего отнимать у Австрии, ни требовать от нее контрибуции, ни унижать ее. Если Австрия после поражения пойдет на мир, немедленно его заключить. Но как добиться быстрого поражения австрийской армии? Ответ Бисмарку давала вся европейская ситуация.
Новосозданное Итальянское королевство не переставало жаловаться на то, что Виллафранкское перемирие 1859 г. оставило город Венецию и часть Венецианской области в руках Австрии. Бисмарк решил добиться заключения военного союза между Италией и Пруссией для одновременного нападения обеих держав на Австрию. Австрийская армия тогда должна будет сражаться разом на двух фронтах: на севере — против прусских войск, угрожающих Вене, на юге — против итальянцев, подступающих к Венеции. Король Виктор-Эммануил II колебался. Он сознавал, что войска его молодого королевства не настолько сильны, чтобы можно было иметь безусловную уверенность в их победе над австрийской армией. Король и его ближайшее окружение не прочь были уклониться от заманчивых но и опасных предложений Бисмарка о вступлении в союз. Но Бисмарк не желал, да и не мог отказаться от своего плана. Как выяснилось много позже, Бисмарк предвидел, что итальянцы непременно будут разбиты, но это его нисколько не интересовало. Бисмарк даже брал на себя ручательство перед Виктором-Эммануилом, что Венеция будет по общему миру отдана Италии чем бы ни кончилось дело на южном театре военных действий. Когда же Виктор-Эммануил продолжал колебаться, Бисмарк пустил в ход совершенно неожиданный прием: он весьма недвусмысленно пригрозил, что через голову короля обратится непосредственно к народу и призовет на помощь итальянских революционеров — Маццини и Гарибальди. Тогда Виктор-Эммануил решился и дал Бисмарку нужные обещания.
