объявил разминку… как её делал Тимофей Андреич, я понятия не имел, поэтому действовал по наитию — начинаем с конечностей и потихоньку переходим к голове и телу. Получалось не у всех конечно, на этом фоне выделялась красавица Алла в красном костюме в обтяжечку и ещё одна девочка, схожая с ней по параметрам, только в синих штанах и майке, звали её Зоей.
— Кстати, — вдруг пришла мне в голову мысль, — а что это вы все в разных костюмах занимаетесь?
— Всегда так было, Антон Палыч, — ответил за всех Половинкин, — у кого что дома есть, в том и занимаются.
— Это неправильно, друзья мои, — нашёл я новую тему для обсуждения, — вот сами представьте, если например наша сборная по хоккею в Канаде начнёт выступать в той одежде, какая у них дома завалялась.
— Будет смешно, — согласилось общество, а продолжила одна Алла, — но мы же не хоккейная сборная и не в Канаде…
— А всё равно вы одна команда, и стиль одежды у всех должен быть единообразным… я сегодня-завтра набросаю примерные варианты, а потом согласуем с руководством и с вами — идёт?
— И какая же примерно это будет форма? — осторожно справился Обручев, тот, который сзади Аллы сидит в классе.
— Да всё очень просто — трусы и майка, можно белые, можно разного цвета, главное, чтобы одинаковые. Будет недорого и красиво.
— И надпись ещё какую-нибудь, — вдруг подал голос Пронин, сосед Половинкина, — чтоб совсем как у хоккеистов было.
— Надпись это сложнее, — задумался я, — там своя технология нужна… ну да хватит про одежду, давайте продолжать — играем в волейбол, шесть на шесть, смена через десять минут, делитесь на команды.
Классный час #1
Я и ещё один физкульт-урок провел, у параллельного десятого класса. Там без происшествий и лишних разговоров обошлось. А вслед за последним шестым уроком у меня прошёл давно обещанный классный час, опять-таки всё в том же 10-В, где значились Половинкин и Алла. Их вне программы запихивали, это часы, если вторая смена, то перед первым уроком, ну а в первую смену никуда не денешься от дополнительного седьмого.
Классный час, как было написано в методичке (я её нашёл среди прочих бумаг на своём столе в учительской), это одна из форм воспитательной работы с советскими школьниками. Я ещё подумал, зачем тут выделять слово «советскими», как будто в наших школах какие-то другие ученики встречаются… На классных часах, продолжала методичка, обсуждаются различные вопросы, относящиеся к школьной жизни, как всей школы, так и отдельно взятого класса. А ещё что там в твоей методичке написано, спросите вы? Да будто сами не знаете — про высокий идейный уровень и соответствие его задачам воспитания подрастающего поколения, больше ничего.
Стало быть будем исходить из возможного, сказал сам себе я, и действовать по обстановке — что конкретно надо тут говорить, я понятия не имел. Пришли все, кроме красивой девочки Зои.
— Она сегодня забирает младшую сестру из детского сада, поэтому не может присутствовать, — объяснила мне староста Оля, ничем не примечательная девочка с косичками с первой парты.
— Ну хорошо, тогда мы начинаем без Зои, — сообщил я, — а темой нашего классного часа будет… а давайте сами предложите что-нибудь, — неожиданно для самого себя продолжил я, — что для вас интересно и важно, то и обсудим. Вот ты, Алла, выкладывай, что тебе интересно.
Алла похлопала глазами и с места сказала:
— Про любовь и дружбу интересно, — и густо покраснела при этом, а остальной народ оживился и зашумел.
— А ну тихо там, — осадил я их, — шуметь и разговаривать, когда тебя не спрашивают, совсем не обязательно. Любовь и дружба это, конечно, очень важные темы, но немного не вписываются в школьную тематику. Давайте их на следующие классные часы оставим, а пока что-нибудь другое предложите.
— Опять про успеваемость что ли? — сказал с кислой рожей Пронин, — сколько можно?
— А хоть бы и про успеваемость, — подхватил я, — пока вы в школе числитесь, главный ваш показатель, это оценки по предметам. Правила такие тут, не нами они написаны, не нам их и обсуждать, эти правила.
— Да чего тут обсуждать-то, — выступил Обручев из-за спины Аллы, — вон если Олька Полякова (и он кивнул в сторону старосты) круглая отличница, а я, допустим, злостный троечник, то ничего тут не изменишь. Такая у нас судьба.
— Стоп-стоп, — притормозил я его, — а это очень интересная между прочим тема, почему один отличник, а другой двоечник (троечник, поправил меня Обручев), хорошо, троечник. Кто как считает?
— Ну мы не знаем, — сказало сразу несколько человек, а закончила мысль одна Алла, — наверно от природы кому-то больше дано, кому-то меньше. Никто в этом не виноват.
— Кто виноват, скажи-ка брат, — автоматически вырвалось у меня.
— А дальше? — спросила Алла. — Это ведь песня наверно?
— Дальше вот что — «один женат, другой богат, один дурак, другой твой враг».
— Что-то я не знаю такой, — задумалась она.
— Я поезде слышал, туристы пели, — выкрутился я.
— И про «один богат» тут не к месту, в нашей же стране нет богачей.
— Это ты, Алла, на Кавказе наверно не была ни разу, — ответил я и вернулся к нашей теме. — А то, что никто не виноват, верно, но только наполовину… даже поменьше, чем наполовину. Есть такой афоризм, не помню чей — «одарённый человек это 10% таланта и 90% работы».
— Но без этих-то 10 процентов ничего же не выйдет? — логично заметил Половинкин.
— Тоже верно, — вздохнул я. — Но тоже не целиком. Дело в том, что наш мозг это очень сложная система с миллиардами нейронов, которые взаимодействуют друг с другом и с окружающей средой у всех по-разному. У кого-то эти процессы протекают быстро, у кого-то не очень, а у очень малого процента населения почти совсем никак. Тут уже ничего не сделаешь, но уверяю вас, что в нашей школе таких точно нет.
— И если ты, например, тугодум, — продолжил интересоваться Половинкин, — то что делать, если на контрольную работу отводится полчаса, а ты только за час
