зайти, а никого в квартире и нет…
— Это насчёт ванны что ли? Так чего ж здесь думать, ванна ждёт тебя. Не дождётся. Пойдемте, Софья Пална, — и я взял её под ручку.
— Есть хочешь? — спросил я, когда мы вошли.
— Спасибо, не отказалась бы, — не стала чиниться она.
— Могу предложить яичницу с гренками, — ответил я, обозрев содержимое древнего холодильника ЗИЛ.
— Годится, — улыбнулась она.
— Глазунью или нет? Жарить сильно или не очень? — задал я сразу два вопроса и получил ответы нет и да.
Пока ели яичницу, она спросила меня про методический день.
— День как день, — ответил я, — тоска смертная, никак не мог дождаться окончания. А в школе сегодня что нового произошло?
А ничего нового в нашей школе и не случилось. За исключением слуха о том, что скоро к нам приедут проверяющие, и даже не из роно, а сразу из гороно. Все боятся этих проверок, как огня.
— До них ещё сначала дожить надо, до проверок этих, — легкомысленно отмахнулся я, — а пока же всё чудесно и замечательно. Живи настоящим, как сказал кто-то из древних… убей не помню кто.
— Спасибо, вкусно — так что там насчёт ванны? — напомнила она мне.
— Вот тебе полотенце, мыло с шампунем на полочке стоят — вперёд и с песнями. А я отлучусь ненадолго, лады?
— Ненадолго это насколько? — уточнила она.
— Полчаса, самое большее час… телевизор вон посмотришь, если дождёшься. А не захочешь дожидаться, дверь захлопни за собой и всех делов, тут английский замок, сам запирается… надеюсь ты тут ничего не сопрёшь?
— Чего у тебя переть-то, — весело ответила она, — дырявые носки и грязные тарелки? А так-то постараюсь дождаться, хотя это будет непросто. А что за дело-то такое на ночь глядя?
— Коммерческая тайна, — сурово отрезал я, — если всё удачно сложится, расскажу.
И я вышел на лестницу, предварительно взяв из заначки требуемые двадцать два рубля. Половинкин уже ждал меня во дворе, переминаясь с ноги на ногу.
— Ну пошли, Алексей Иваныч, — сказал я ему.
— Я вообще-то Валерий Иваныч, — недоумевающе посмотрел на меня он.
— Да знаю я, знаю — Алексей это главный герой романа Достоевского «Игрок», слышал?
— Не, — с некоторой задержкой ответил он, — мы в девятом классе только «Преступление и наказание» проходили.
— А зря, очень поучительная вещь о том, как не надо ставить на карту свою жизнь — если сегодня живым останешься, обязательно прочитай, — ответил я и, видя побелевшее лицо школьника, тут же добавил, — шутка это, расслабься.
Вечер трудного дня
Возле парка культуры (он один-единственный на район, маленький и вытоптанный весь) нас уже ждала вся та же троица, что и по аллиному делу — Волобуев плюс два, Колян с Димоном. Игорёк аж скривился весь, увидев рядом с Половинкиным меня.
— Спокойно, — остановил я его предупреждающим жестом, — мы пришли решить валерину проблему абсолютно мирным способом.
— Опять нас военкоматом пугать будете? — это уже Колян высказался.
— Совсем нет — давайте так договоримся, я отдаю его долг, а вы прекращаете лезть в валерины дела. До мая месяца по крайней мере.
— Он нам 24 рубля должен, — хмуро бросил Волобуев.
— С утра же 22 было, — вступил в разговор Половинкин, — откуда ещё два взялось?
— Надбавка за грубое с нами обращение, — нагло продолжил Игорь.
— Это уже беспредел, — сказал я, — при сделке ни о каких грубых обращениях речи не было, только о процентах за просрочку — правильно, Валера?
Тот молча кивнул.
— Уговорил, — сдал назад Бык, — гони 22 рупии и всё на этом.
Я вытащил из кармана два оранжевых червонца и два белёсых рублика и протянул их Быку. Тот забрал деньги, пересчитал два раза, а далее они все трое скрылись за забором парка.
— Ну всё, друг мой ситный, — больше не попадай в такие истории. Да, может, расскажешь мне, на что у вас спор-то был?
Мы сели на скамеечку возле стадиона, тут их несколько рядов было перед подобием сцены… сама сцена, правда, давно завалилась набок, но скамейки были сработаны более крепким способом, они устояли.
— На хоккей, Антон Палыч, — сказал Половинкин, глядя на гоняющих мяч футболистов.
— Как наши с канадцами что ли сыграют? И ты ставил на проигрыш наших?
— Не совсем… на ничью — а Бык на победу наших. Колян ещё участвовал, тот посчитал, что выиграют канадцы, причём с крупным счётом.
— А чего ж с него тогда Бык денег не стребовал?
— Да они между собой договорились как-то, а уж с меня по полной захотели взять.
— И зачем же ты, дурья башка, ставил червонец, если найти ты его никак не смог бы?
— Я думал, что выиграю…
— Ох, — вздохнул я, — теперь спорь только на те деньги, которые у тебя в наличии имеются. И с тебя одна услуга, но это не сейчас… пока, игрок.
Он встал и растворился в сумерках, а я побрёл к своей прекрасной Афродите, вылезающей из мыльной пены. Была у меня такая мысль, что вряд ли она меня дождётся, но она не оправдалась — Софья сидела на диване и внимательно вглядывалась в экран моей Чайки, а там как раз шёл канадский хоккей.
— Привет, красавица, — необдуманно вырвалось у меня, от чего она аж вся зашлась красной краской.
— Так сразу и красавица? — ответила она.
— Ну а кто же… сама же посуди, — продолжил я, — с правильными чертами лица и отличной фигурой, к тому же чисто вымытая. Вылитая Афродита художника Ботичелли.
— Правда? — задала она вопрос, на который, впрочем, не требовалось никакого ответа. — Спасибо за комплимент. Как там у тебя это дело прошло? Удачно?
— Можно сказать, что да… хотя и с небольшим ущербом для моего личного бюджета.
— Загадками изволишь говорить, Антоша…
— Как тут наши орлы-то играют? — переключил я разговор на другую тему, — успешно?
— Увы, но не очень, 2:0 не в нашу пользу.
— Жаль, но это ещё не конец матча, надеюсь, выкарабкаемся. Выпить ничего
