не желаешь? — само собой вырвалось у меня.
— А у тебя что-то разное есть? — уточнила она.
— А как же, — ответил я, — целых три разновидности — водка, пиво и сухое вино, как его, — я открыл холодильник и посмотрел на этикетку, — целая Киндзмараули.
— Давай вино, сто лет его не пила.
— Сто это вряд ли, — заметил я, доставая рюмки, — тебе максимум 24 дашь.
— За что пьём? — спросила она, пропустив мою ремарку о возрасте мимо ушей.
— За взаимопонимание, — туманно ответил я, и мы опрокинули рюмки в рот.
После чего сам собой получился долгий поцелуй и переход нас обоих в горизонтальное положение. Но тут Софья проявила характер.
— Нет, Антоша, я так быстро не могу, — заявила она, освобождаясь от моего захвата.
— Понимаю, — сказал я, — тогда ещё немного вина? Или сразу уже водки?
— Ну ты же знаешь, что женщины водку не пьют.
— Это смотря какие, — парировал я.
— Те, кто пьют, тебя вряд ли заинтересуют.
— Тоже верно, — почесал в затылке я. — Ты вот меня, например, сильно интересуешь.
— Знаешь, я, пожалуй, домой пойду, — заявила она, вставая с дивана.
— Понимаю, — повторил я, — надо тебя проводить, а то мало ли что.
— Проводи, конечно, — согласилась она, и мы вышли на улицу, даже не дождавшись конца хоккейного матча.
----
Когда я вернулся домой, то достал из холодильника бутылку водки типа «Коленвал» и с горя выдул примерно половину… насыщенный сегодня день был — и на методических занятиях поспал, и со старой подругой пересёкся, и Крамарова от бандитов спас, и с Половинкиным все вопросы разрулили, но финал так себе оказался. Не всё, как говорится, коту масленица, строгий пост тоже иногда случается. А Харламов с партнёрами на этот раз продули канадцам — у них тоже облом случился.
Утром на тренировку пришли четверо, отвалилась почему-то отличница Сойкина. Почему, я не стал спрашивать, провёл все упражнения в установленном порядке… да, в конце добавил махи руками с полуприседом, довольно эффектная и эффективная штука для позвоночника.
А когда я подходил уже ко входу в родную школу, у меня перед носом проехал УАЗик скорой помощи и вырулил во двор, где у нас спортплощадка. Ускорил шаги, чтобы узнать, что же там случилось, за мной поспешили и остальные школьники, которые увидели скорую. Их вполне можно было понять — не каждый день у нас что-нибудь интересное случается, даже и не каждую неделю.
А случилось там то, что два санитара на носилках вынесли нашего физрука Фирсова, при этом носилки аж до земли почти прогибались, такое большое брюхо у него было. Физрука с трудом загрузили в УАЗик, а я спросил у врача, сопровождавшего санитаров с носилками, что же тут стряслось.
— Очень похоже на тяжёлое отравление, — подумав, ответил тот, — сделаем анализы, тогда и узнаем точно.
Коленвала он что ли перепил, подумал я, заходя в школу через этот запасной выход. В учительской все уже были в курсе последних новостей, так что я получил полную информацию о происшествии.
— Тимофей Андреич, — тут же выдала завуч по воспитательной работе, — на ночь в школе остался. Он у нас заодно и сторожем подрабатывает три дня в неделю. А утром пришла уборщица и видит, что дверь в спортзал открыта, а там под баскетбольным кольцом он и лежит, физрук…
— Это очень прискорбно, — сказал я, чтобы не молчать. — Врач мне сейчас сказал, что у него тяжёлое отравление, но это пока неточно.
— Антон Палыч, — заглянула к нам секретарша Оленька, — вас просит зайти Оксана Алексеевна.
Раз директор просит, надо конечно выполнять — вышел следом за Олей в коридор и между делом справился, по какому вопросу она меня вызывает, та в смущении покачала головой, мол, ничего не сказала.
— Я вас вот по какому поводу побеспокоила, Антон Палыч, — сразу же взяла она быка за рога, — физрук у нас временно выбыл, сами знаете. Нового мы точно не найдём ни сегодня, ни завтра, так что пролетают занятия физкультурой у… (она заглянула в ведомость) у десяти классов.
— Это печально, — согласился я, — но я-то тут при чём?
— Вы же занимаетесь на стадионе со школьниками по утрам, я сама это видела, — продолжила она, — так может быть и эти выпадающие часы возьмёте?
— Оксана Алексеевна, — прижал я руки к груди, — это же физически невозможно, сегодня и завтра у меня по три урока в разных классах — мне объединять что ли занятия математикой и физкультурой в одном помещении?
— А что, мысль интересная, — оживилась она, — такого, по-моему, никто ещё не делал, прославитесь заодно.
— Вы серьёзно? — сделал я круглые глаза.
— Шутка это, успокойтесь, — она оказывается и шутить ещё умеет, подумал я, — тогда возьмите половину физкультуры, как раз ваши 6 часов плюс этих 5, точно уложитесь. А с расписанием мы поколдуем и исправим, как надо, чтобы пересечений не случилось.
— А вторую половину кто же тогда возьмёт?
— Надо подумать, — наморщила она лоб, — да хоть бы Софья Пална, она тоже молодая и спортивная… я с ней побеседую. Ну так как, соглашаетесь, Антон Палыч? Все занятия будут оплачены — вам лишние деньги наверняка не помешают.
— Уговорили, — улыбнулся я, — только там же спортивный костюм нужен… мне домой что ли за ним бежать?
— В физруковской раздевалке что-нибудь должно найтись, — успокоила меня директорша, — ну я знала, что мы с вами договоримся.
В какой-то прострации я провёл два урока в десятых классах, втолковывал им, что такое производная от переменных функций, а на третьем уроке, где у меня окно было, поставили физкультуру всё в том же десятом-В, где обитали Алла и Половинкин. Секретарша Оля сообщила мне этот факт. Делать нечего, взял ключи от раздевалок и от спортзала и поплёлся выполнять новую общественную нагрузку. Хотя Оксана и говорила про два дня и что это ненадолго, я-то очень хорошо знал, что нет у нас ничего более постоянного, чем временное.
Десятиклассники были уже осведомлены, что руководитель у них тут меняется, так что ничего им объяснять не пришлось. Просто построил их всех по росту и
