чемпион уже имеет место, но отборка не только для тебя, но и для других ребят, и им не мешало бы с тобой зарубиться.
— И что, ради чьих-то хотелок напрягаться? Мне эти турниры не нужны, да и насчет чемпионата СССР я не решил ещё.
— Я вот таких прецедентов не помню, чтобы чемпион бросал спорт! Ладно, из-за травмы там, но ты-то из-за чего? Спорт многое тебе дал, и ещё больше может дать в будущем. Ты молодой просто, не все понимаешь, ещё и максималист, — злится мой тренер. — Неужели тебе неохота стать чемпионом Европы? А чемпионом мира? Смотри, что у нас по будущим турнирам есть.
И мы склонились над предлагаемым графиком международных соревнований на 89-й год.
Чемпионат СССР, Фрунзе — конец января.Румыния, турнир «Золотой пояс» — апрель.Чемпионат Европы, Афины — апрель–май.Чемпионат мира, Москва — сентябрь.Варна, матч Болгария-Европа — ноябрь.Манила, Филиппины, кубок мэра — тоже ноябрь.
— Как видишь, лето свободно, сдавай свою сессию!
Ха! Будто меня сессия колышет!
— Да черт с ней, с отборкой, хочешь — пропусти. В самом деле, зачем рисковать, вдруг травма будет? Отмажу тебя, но чемпионат СССР пропускать нельзя, в твоем весе там куча серьёзных бойцов заявлена. Кроме Ерещенко и Караваева, казах весьма неплох… Фамилия сложная… Талгат Бардабеков, — бормочет тренер.
— Бердыбеков, — поправляю я, ибо этого парня заочно знаю — он у одного тренера с Бейбутом занимался, последний мне и рассказал про очередного казахского перспективного боксера.
— Да, возможно, но главное — не вылететь из 67 кг. У тебя кило сто пятьдесят лишних было и так, постоянно такое сгонять трудно, — напоминает тренер.
— Так может мне в 71 уже уйти спокойно? — предлагаю я, хотя сомневался — нужен ли мне бокс сейчас, когда куча других забот важнее?
— А ну, пойдём на весы и рост измерим твой заодно.
Рост был почти такой же — 182 сантиметра, очевидно, уже больше не вырасту, а вот вес…
— Бля, Толя, как можно так жопу нажрать на праздник? Тебе не в 71 нужно, а уже в 75! — в ужасе восклицает Леонидыч.
— Не преувеличивай, — несколько испугавшись такого искреннего возмущения тренера, я даже перешёл на «ты». — Всего 70 кг, даже меньше!
— Шестьдесят девять восемьсот. Это много! Ну, смотри: мимо чемпионата СССР ты в своём весе пролетишь, если не сбросишь вес, а чтобы попасть на одно из 16-ти мест в категории до 71 кг надо всех вынести в отборке. Там только один победитель будет с местом. Положим, я договорюсь о твоём участии — выкинут кого-нибудь ради олимпийского чемпиона, но осталась неделя всего до турнира, ты ж не готов нифига! — уже спокойнее рассуждает вслух Леонидыч, я так понимаю, для себя.
Я задумался. Тот чемпионат СССР по боксу я не смотрел, был в армейке, но кто станет чемпионами, знаю — позже об этом читал да и бои смотрел. В весе до 75 кг победил Курнявка, будущий чемпион мира этого, 89-го, года, а в 71 кг какой-то армянин стал чемпионом, но кто именно, не помню. Там вообще был армянский финал: Акопкохян — Аветисян. И зал будет дружно болеть за них после землетрясения. Да, Акопкохян победить и должен, он именитее и мастеровитее. Не меня, конечно — я, думаю, и отборку выиграю, и чемпионат. Стоп! А Саша Лебзяк тоже должен быть в этой категории, он уже во взрослой сборной, как чемпион мира среди юниоров. Да, он моложе меня на год и менее опытен, его время придет позже.
— Договаривайся! — кивнул я Леонидычу.
Всё равно к Марте собрался в Москву на неделю, пусть она ходит на бои и болеет за меня!
Потренировался с удовольствием. Мышцы, напрягаемые лишь зарядкой, и то не каждый день, с благодарностью восприняли нагрузку. Парни в зале меня особо не доставали, но я сам со всеми здороваюсь за руку, даже с шестнадцатилетней пацанвой. По именам, конечно, не всех знаю, но кого помню, называю. И вижу, что это людям приятно — сам Штыба первым руку тянет.
После тренировки, как и планировал, еду в Николаевку, попариться в баньке. Стучусь к себе в калитку. А что делать? Она закрыта на задвижку изнутри, что означает, что моя жиличка дома. Чтобы не напугать девушку, кричу:
— Соня, это я!
— А это я! — слышу глумливый пьяный голос за моей оградой!
— Тогда калитку мне открой, — прошу я спокойно, хоть и пребываю в некотором ступоре от услышанного.
— Толя, я…, — раздался приглушенный расстоянием истеричный голос Софьи.
Фразу девушка не договорила. Рот ей закрыли, что ли?
— Что тебе ещё открыть, болезный? — насмехается кто-то за калиткой. — Пи**уй пока ноги целы, щенок.
В один момент меня накрыла волна гнева. Решаю не терять время и решительно направляюсь за фомкой к машине. После той новогодней поездки в Ачинск у меня теперь в машине и лопата, и фомка, и трос имеются в багажнике, научен. Но сломать мою крепкую калитку — та ещё задачка, и через забор перебраться не вариант — он два метра высотой, и проволока колючая сверху. Хотя… ворота выбить можно, если машиной врезаться в них раза три. Правда, скорость тут набрать негде, но машина есть машина. Не жалко мне её, надо девку спасать от кого бы там ни было!
— Толян, проблемы? — слышу знакомый голос от соседей.
Махно стоит на пороге своего дома, а за ним из-за двери выглядывает Вано. Оба одеты в зимнее, значит, не ради меня вышли, а по своим делам.
— Ещё какие! Какой-то пидор из-за моего же двора на меня наехал, и, судя по всему, девушку, которая там сейчас живет, тиранят. Хочу ворота машиной вынести, — коротко поясняю я.
— Лис, Толстый, Тенгиз, шустро через огород к соседу в дом! Девок не трогать, остальных можно, главное — откройте засов на калитке, — обернулся в темноту своего двора Вано.
Точно, через огород соседей ко мне на участок попасть можно, там ограда из штакетника! Как же я сразу не догадался⁈ А кому это Вано приказы отдаёт?
— Кто пидор? Отвечаешь? — запальчиво крикнули с той стороны забора.
— Ты открой, разберёмся, — якобы дружелюбно просит Вано.
— Нахер идите, козлы нечесаные, — ответил оккупант.
А вот это он зря
