Оказывается, мой дорогой брат тоже не остался слеп к красотам Сен-Жермена и гарцевал на своем скакуне под окнами хорошеньких барышень. Увидев карету, он с радостным криком бросился наперерез. Пришлось встать на обочине дороги. Деверь, подъехав к карете, остановился у дверцы и, не слезая с коня, наклонился к окну.
Разговор наш был по обыкновению пуст и противен. Милый братец настаивал, что нам надо совершить совместную прогулку, а еще лучше присоединиться к шумной компании, гуляющей здесь неподалеку. У меня же было одно желание — скорее добраться до дома. Деверь вел себя хуже моей приставучей обезьянки Жужу, я разозлилась, и в результате приказал долго жить прекрасный веер. Я почувствовала, что сейчас взорвусь и, пожалуй, придушу его здесь, прямо на обочине дороги. Дорогой брат демонстративно не обращал на мою ярость никакого внимания и радостно гоготал, как племенной гусак.
С другой стороны кареты возник еще один всадник, молодой, черноусый, в темном плаще и потертой шляпе:.
— Сударыня, — сказал он по-французски, — позвольте мне предложить Вам свои услуги. Мне кажется, этот господин Вас прогневал. Скажите слово, сударыня, и я берусь проучить его за недостаток учтивости.
Это еще что за странствующий паладин?!!
С холодным удивлением я посмотрела на нового участника нашей комедии:
— Сударь, — мне пришлось тоже перейти на французский, — я с удовольствием бы отдалась под вашу защиту (жди!), если бы человек, который мне досаждает, не был бы моим братом.
Получил?
— Простите меня в таком случае, — воскликнул всадник, пылким взглядом просто сдирая платье с моего тела. — Вы понимаете, сударыня, что я этого не знал!
Дорогой брат с радостью вцепился в подвернувшееся развлечение и леопардом кинулся на защиту моей добродетели.
— Чего этот ветрогон мешается не в свое дело?! — вскричал он, нагибаясь к дверце еще ниже.
Выглядело это так, словно этот риторический вопрос он адресует мне:
— Почему он не проходит своей дорогой?!
«А я знаю?» — так и вертелось у меня на языке. Но всадник справа избавил меня от необходимости отвечать на дурацкие вопросы.
— Сами Вы ветрогон! — проорал он в другую дверцу, тоже наклонившись. Ну просто выстрел из мушкета послал, да и только! — Я не прохожу своей дорогой, потому что мне захотелось остановиться здесь!
Вот это, я понимаю, гонор! Жаль, в карете больше никого не было, я охотно заключила бы пари, как будет развиваться эта встреча.
Трусоватый деверь немного струхнул и вполголоса спросил меня, не безумец ли нам попался. Дорогой брат, глупышка, думал, это его сырая Англия, где с такими, как он, носятся, как с тухлым яйцом!
— Я разговариваю с вами по-французски! — не дал мне и рта открыть задиристый незнакомец. — Так будьте добры, прошу Вас, отвечайте мне на том же языке. Вы брат этой дамы, прекрасно, но вы не мой брат, к счастью!
«Эта дама» меланхолично подумала, что молодому человеку повезло с отсутствием такого противного родственника.
Все, мое присутствие больше не требовалось, дело целиком было на мази. Я не собиралась помогать Винтеру выкручиваться из стремительно назревающей, словно гнойный фурункул, дуэли, предоставляя ему самому проявить хваленое мужество лорда и не прятаться за дамскими юбками.
И коротко приказала кучеру:
— Домой!
Лица у обоих мужчин вытянулись. Они, бедолаги, думали, что в силу дамской боязливости я буду препятствовать ссоре, играя некую роль забора между двумя отчаянно гавкающими псами.
В заднее окно было видно, что деверь попытался постыдно сбежать вслед за мной, но пылкий незнакомец его остановил. Я была больше чем уверена, что дорогой брат попытается отвертеться от дуэли, свалив все на отсутствие при себе шпаги, но решительный вид молодого человека говорил, что он скорее безвозмездно преподнесет Винтеру коллекцию превосходных шпаг, чем откажется от драки.
Я даже почти поверила, что от дуэлей может быть какая-нибудь польза…
Спустя полчаса после того как я добралась до особняка, туда же примчался взмыленный Винтер и, даже не заходя на мою половину, пробежал к себе. Затем, переодетый и вооруженный, он взял карету и умчался к своим собутыльникам, видно, дуэль должна была состояться по всем правилам.
В его отсутствие я расставляла цветы по окнам и гадала, где будет схватка — на Прэ-о-Клер или у Люксембургского дворца?
Было страшно интересно и, не скрою, очень хотелось, чтобы исход дуэли разрешил заодно и мою проблему.
Час спустя дорогой брат явился обратно без шпаги и без одного из друзей.
И, сияя всей своей лошадиной физиономией, возвестил, что сегодня вечером мне предстоит принять одного великодушнейшего молодого человека, который пощадил его и, мало того, отдал кошелек их несчастного, павшего в бою друга, принадлежащий ему по праву победителя, не своим слугам, а лакеям противника. (В связи с чем Винтер явно подумывал, что может сэкономить на месячном жалованье для своего неожиданно разбогатевшего слуги.)
К непрошеному посетителю, явившемуся в особняк вместе с деверем в восемь часов вечера, я, конечно же, благосклонности не испытывала и приняла его очень сдержанно.
Это не смутило ни молодого человека, ни моего мужественного деверя.
— Вы видите перед собой, — заявил он, представляя юношу, который носил, как оказывается, фамилию д'Артаньян, — молодого человека, который держал в своих руках мою жизнь и не пожелал злоупотребить своими преимуществами, хотя мы были врагами вдвойне, потому что, во-первых, я оскорбил его первым, во-вторых, я англичанин. Поблагодарите его, сударыня, если Вы питаете ко мне какое-нибудь чувство!!!
Я, признаться, люблю тонкий английский юмор моего дорогого брата, но на этот раз он просто превзошел самого себя! Настолько, что даже я не сразу сдержала эмоции.
Молодой человек ждал.
— Милости просим, сударь, — не произнесла, а пропела я. — Вы приобрели сегодня вечные права на мою признательность!
Лорд Винтер отцепил от своего камзола прильнувшую было к нему Жужу и с жаром принялся живописать поединок.
Слушать его было неприятно: прыткий молодой человек, судя по рассказу деверя, мог не единожды его убить. Я насчитала по меньшей мере три безупречных возможности. Но не убил, что было очень странно, учитывая ту настойчивость, с которой нарывался на ссору юнец. С чего бы такое милосердие?
Корове ясно, что пощадил он моего дорогого брата отнюдь не от вспыхнувшей внезапно симпатии, а скорее, как пропуск в этот дом. Не люблю лицемеров!
Дорогой брат, по своему обыкновению, ничего не замечал. Окончив рассказывать, он подошел к столику, где стояли на подносе бутылка испанского и стаканы.
