испугаться.
Я не ответил и стал рядом с вертевшим штурвал Жонгом.
— Я же говорил, до нас никому дела нет, — опасливо покосившись на меня, пробормотал китайчонок. — Я зайду в рыбный порт, там никого не досматривают. Господин, не надо выбрасывать опиум, пожалу…
Я вздохнул и несильно ткнул его кулаком в почку. После чего парень окончательно заткнулся.
По мере приближения к порту, вода становилась все грязней и грязней и очень скоро превратилась в бурую жижу с плавающей в ней мусором и падалью. В воздухе повис тяжелый смрад тухлой рыбы и гниющих водорослей. Вокруг сновало множество лодок, груженых рыбой в корзинах.
Словом, первые впечатления от Гонконга у меня остались самые отвратительные.
Правда Жонг не обманул, нас никто досматривать не стал, джонка благополучно пришвартовалась к плавучему причалу.
Рядом немедленно нарисовался толстый важный китаец в грязной пижаме и соломенной конической шляпе и лениво потребовал плату за стоянку.
— За стоянку надо платить пять центов в день… — втянув голову в плечи, сообщил Жонг.
Я достал из бумажника доллар и сунул ему в руку.
— Я сейчас, сейчас, разменяю и принесу сдачу, — заторопился парень.
— Не надо, — я качнул головой. — Удачи. И забудь о нас.
— Как? — Жонг ошарашенно уставился на меня. — А как же… — он покосился на корму. — Лодка? А то что внизу?
— Тоже все оставь себе.
— Господин!!! — паренек брякнулся на колени и принялся целовать мою сандалию. — Спасибо, спасибо! Я обязательно найду вас и отдам вашу долю!!! Обязательно! Я обещаю! Вы не пожалеете! Я все верну!
Я подавил в себе желание пнуть его и тихо сказал:
— Лучше сделай так, чтобы я тебя больше никогда не увидел. А перед тем как надумаешь распускать язык — сразу выкопай себе могилу.
И сошел с джонки на причал.
— Возьмем рикшу и сразу в гостиницу, — Мари прикрыла нос платочком. — А утром к моим друзьям, я знаю адрес. Правда надо постараться не умереть от этого дикого смрада.
Только мы отошли от причала, как заревели сирены, в порт вошло сразу несколько полицейских катеров. Народ вокруг засуетился и ломанулся в разные стороны.
— Храни тебя господь, парень… — я пожал плечами и не оборачиваясь пошел дальше.
Ну что тут скажешь, людей не исправить. Но пусть ему повезет.
Скажу сразу, на берег мы попали не скоро. Сначала пришлось долго топать по дощатым дорожкам, проложенным прямо по лодкам. Муся невозмутимо рысил с нами, не обращая никакого внимания на удивленные взгляды людей вокруг.
А на берегу, мы попали в самые настоящие трущобы. Такого дикого убожества я еще не видел, хотя шахтерские поселки вокруг Бьютта могли повергнуть в ужас любого персонажа с неокрепшей психикой.
Жалкие лачуги в горах мусора, вся та же вонь и орды полуголых и тощих людей.
— Здесь живут эмигранты из Китая, — сухо прокомментировала Мари. — Сбежали из Китая, думали, здесь будет лучше. И сейчас продают своих детей, чтобы не умерли от голода.
— Вы сторонница коммунизма?
— Нет, — спокойно ответила девушка. — Но и не сторонница капитализма.
Задать следующий вопрос я не успел, потому что несколько молодых парней заступили дорогу. Их угрюмые и решительные лица ничего хорошего нам не обещали.
Я демонстративно достал пистолет из-за пояса, покачал головой и тихо сказал:
— Даже не думайте — умрете. Проведете нас в город, получите пару долларов.
Мусий вышел вперед и молча оскалился, вздыбив шерсть на загривке.
Не знаю, кто из нас подействовал, но парни переглянулись, а потом один из них молча кивнул.
Через полчаса окружающая обстановка сменилась в лучшую сторону. Хибары из ржавой жести сменили настоящие каменные дома, а мусора стало меньше.
Приметив моторикшу, я отдал сопровождающим пару монет и подошел к водиле.
— Гостиница. Хорошая. Сколько?
— Двадцать центов, — лаконично прошепелявил беззубый дедок, почесал через дыру в майке тощую, впалую грудь и добавил. — И еще десять за кота.
Весело затарахтел мотоциклетный моторчик, хлипкая конструкция, скрипя всем своими сочленениями, бодро покатилась по узенькой улице.
Я облегченно вздохнул, быстро темнело, а шастать по улицам ночью не улыбалось.
Но поездка закончилась едва начавшись, проехали мы всего ничего и остановились, едва ли не через пару сотен метров.
— Гостинца, хорошая, вот, — прокомментировал на пиджин-инглиш старикан и протянул ко мне грязную, костлявую, ладонь.
— Твою мать… — ругнулся я, смотря на облезлое здание в колониальном стиле с аляповатой вывеской на китайском и английском языке.
Несмотря на помпезное название «Виктория», самое большее на что смахивала «хорошая гостиница», так это на дешевый бордель. Сходство подчеркивали несколько размалеванных, страшных как зомби, девиц, торчавших у входа.
— Эй, мистер, сосай-сосай, двадцать центов! — оживились они при виде меня.
— Слышь, старый хер, ты куда меня привез? — я обернулся к дедугану, но увидел только удаляющийся его шарабан. — Блядь…
— Может найдем другой отель? — Мари опасливо поводила взглядом. — Что-то мне здесь не нравится.
Из гостиницы с хохотом вывалилась толпа матросов в сопровождении шлюх, слегка поприличней видом, чем те, что стояли у входа.
— Слышишь, красотка, давай к нам!!! — загорланили матросы Мари на английском языке. — У нас на всех шлюх не хватает. Не бойся, не обидим, бросай своего хлыща…
Я обреченно вздохнул, понимая, что ничем хорошим этот день не закончится. Мусий, правда, никакого плохого предчувствия не демонстрировал, кошак просто сидел у наших ног и откровенно скучал.
К счастью, мореманы почти сразу же потеряли нас из вида и потопали дальше по улице.
— Мне стало страшно, когда я увидела ваше лицо, мистер Вайт, — Мари передернула плечами. — Вы бы их всех убили?
Я помедлил и честно ответил:
— Скорее всего — да.
Мари кивнула, словно соглашалась сама с собой и заявила:
— Мне нужен телефон. Возможно он есть в этом чертовом отеле.
Внутри гостиница оказалась еще страшней, чем снаружи, но телефон в ней нашелся.
О чем и с кем Мари говорила, я не
