«Генрих Штубе!» Кровь бросилась ей в лицо, и, преодолевая волнение, она протянула Клуксу букетик.
Клукс молчал, в упор рассматривая ее и стараясь вспомнить, где он встречал эту девушку.
— Карточку! — наконец сказал он.
Катя вздрогнула, и ее мгновенное смущение не укрылось от зорких глаз Клукса.
— Пожалуйте карточку, — еще настойчивее повторил он.
— Я забыла ее дома, сэр, право забыла.
— Ну, нет, девочка, этому я не поверю. Впрочем, это пустяки. Что мне карточка, когда я вижу такой цветок! Вас, милочка, зовут Дэзи?
— Нет, Кетти.
Клукс засмеялся. Наивность этой девушки приятно пощекотала его сластолюбие.
— Вы очаровательны, малютка.
— Простите, сэр, мне надо идти.
— Нет, дорогая, я вас не отпущу. Найти такой цветок на асфальте наших улиц — да это необыкновенно. Черт возьми, мне повезло. А ты, малютка, знаешь меня?
— Нет, сэр.
— Ну, вот видишь, зачем ты пыталась обмануть меня? Если бы ты прошла Карантин Забвения, то знала бы меня: ведь все сначала проходят через мой кабинет.
— Так вы?..
— Ну, да.
— Корнелиус Крок!
— Нет, черт возьми, я Арчибальд Клукс, секретарь Комитета человеческого спасения. Ты себя выдала с головой, девочка, идем.
— Простите, сэр, но я не хочу в Карантин, вы славный, вы хороший, не надо меня в Карантин!
— Какой у тебя приятный, ласкающий голос! Вот это встреча! — восхищался Клукс. — Не бойся, малютка, я не возьму тебя в Карантин, я хочу тебя спасти. Ведь ты же знаешь правила, знаешь, что тебя могут арестовать каждую минуту.
— Простите, сэр!
Проходившие мимо люди косились на них и, узнав Клукса, спешили пройти дальше.
— Где ты живешь, девочка? Я тебя отвезу домой. Хорошо?
— Благодарю вас, сэр. Вы очень добры.
Тзень-Фу-Синь, с равнодушным видом наблюдавший за ними, еще крепче сжал кулаки, узнав в подходившей цветочнице Катю.
Катя вошла в авто, испуганно взглянув на обернувшуюся к ней маску шофера. Очки скрывали лицо Тзень-Фу-Синя, и она не могла узнать его-.
Он отвернулся от нее и, устремив черные очки на Клукса, спросил:
— Куда, сэр?
— Квартал Комитета.
Катя вскочила с места, но тяжелая рука Клукса, стоявшего на подножке, не грубо, но с силой легла ей на плечо и заставила снова опуститься на сиденье.
Тзень-Фу-Синь поднялся и повернулся.
— Полный ход, — сказал Клукс, занося ногу в машину, но вдруг тяжелый удар кулаком в подбородок опрокинул его на тротуар и на мгновение лишил сознания.
Когда Клукс пришел в себя и, преодолевая головокружение, вскочил на ноги, автомобиль был уже в двадцати шагах от него и набирал скорость. Ругаясь сквозь зубы, выхватил револьвер, но не выстрелил, поняв, что это бесполезно — руки дрожали. Спрятав револьвер, поднял с земли шляпу, счистил пыль с платья и, сплевывая кровь из разбитых зубов, поспешил к ближайшему телефону.
Глава VI
КОРНЕЛИУС КРОК
Корнелиус Крок, ассистент знаменитого профессора Ульсуса Ван Рогге, методически запер дверь картотеки, поправил квадратные темные очки и пошел твердым шагом по коридору в вестибюль Карантина Забвения.
Он принадлежал к категории людей без возраста. Временами он был молод, временами казался стариком. Но всегда его лицо было невозмутимо, как будто на него надели маску спокойствия. Только во время сна лицо расправлялось, и тогда переставало казаться маской, а становилось обыкновенным человеческим лицом.
Корнелиус Крок очень усердно работал. Нелегко быть ассистентом профессора Ульсуса Ван Рогге. С раннего утра и до поздней ночи Корнелиус Крок делил свое время между картотекой и лабораторией. Эти работы нельзя было доверить никому, их выполнял сам Крок. С постоянством и беспощадностью машины он ежедневно откладывал анкетные карточки, вызывал в лабораторию Карантина Забвения № 11 очередных людей выпуска и подвергал их мозг губительному действию лучей К.
И изо дня в день, из часа в час он наблюдал, как его пациенты из живых людей превращались в штампованные маски.
Лаборатория пропускала еженедельно тысячи людей, признанных годными к несению той или иной службы в учреждениях Капсостара. Рабочие из концлагеря были первыми, над которыми произвел опыт профессор Ульсус Ван Рогге. Ульсус Ван Рогге сделал их счастливыми машинами, блестящими механизмами, рабски преданными работе.
Задумавшись, Корнелиус Крок снял с вешалки широкополую шляпу левой рукой, ударился локтем о перекладину и, схватившись за ушибленное место, невольно застонал. Старая рана около локтя давала себя чувствовать.
— Что прикажете, мистер? — угодливо наклонился швейцар, подавая пальто.
— Ничего.
— Прикажете вызвать дежурного врача?
— Не надо. Благодарю вас… Немного болит: вероятно, от разбитой колбы осталось стекло в ране…
И, провожаемый почтительным поклоном швейцара, он вышел на улицу.
Он шагал зловещей тенью за спинами счастливых пар, ловил радостные улыбки, которые сразу блекли при виде его бледного лица.
Лица мертвели при его проходе.
О, Корнелиус Крок был очень известен в городе. Его энергичное, бесстрастное лицо заставляло трепетать не одно мужественное сердце.
— Корнелиус Крок…
— Этот…
— Да, да. В черной шляпе…
Встречные испуганно расступались, и десятки шляп слетали в почтительных поклонах. Корнелиус Крок скупым жестом приподнимал свою шляпу и размеренным шагом продолжал свою прогулку. О чем думал, что чувствовал этот человек-автомат, превращающий других людей в машины?
Неожиданно остановился перед кафе, где за столиками чернели фраки, голубел шифон и розовели обнаженные плечи женщин.
Один из столиков выделялся пестрым пятном. Там сидела богема. Пили, смеялись. Один из сидевших, поэт, вскочил, взъерошил волосы и стал скандировать:
Глупо ревущий авто
Яростно мчал.
Все было то, да не то.
Чего-то я ждал…
Дымная мгла фонарей,
Лента толпы,
Женщина, греза о ней…
Ты, иль не ты?..
Отошел. Ироническая усмешка искривила губы Корнелиуса.
— Идиоты. Они счастливы… У них есть профессор Уль-сус Ван Рогге, у них есть Корнелиус Крок, — прошептал он, хрустнув пальцами, быстро повернул в переулок и в тени дома долго стоял, прижавшись лбом к холодному стеклу витрины. Оторвался и с глубоким вздохом медленно пошел вперед.
— Good night, мистер. На одно слово…
Остановился и молча смотрел.
— Вы свободны?
Пожал плечами.
— Свободен.
— Very good. Мистер Дройд просит вас пожаловать на его четверг.
— Как? Что?.. Опять Дройд! — и спохватился: — Я не знаю никакого мистера Дройда.
— Все равно. Мистер Дройд просит вас пожаловать на его очередной четверг, — как затверженный урок, повторил незнакомец и, приподняв одной рукой кепи, другой указал на освещенный подъезд.
Глава VII
ОЧЕРЕДНОЙ ЧЕТВЕРГ МИСТЕРА ДРОЙДА
Корнелиус Крок скользил взглядом по чайным столикам, разбросанным в большой гостиной, с оазисами из ковров, в которых утопали ноги и причудливо изогнутые ножки мебели.
За гостиной мягко освещенный кабинет. Проводник Корнелиуса Крока уверенно вел его к уютному уголку, уставленному мягкими креслами. В креслах замерли в спокойных позах элегантные проборы с тройными подбородками. На Корнелиуса Крока взглянуло умное, немного ироническое лицо вице-президента Комитета человеческого спасения, мистера Барлетта.
Корнелиус его знал по многим фото всевозможных журналов.
Рядом с Барлеттом, оскалив блестящие белые зубы, сверкая белой костяной оправой круглых очков, сидел мистер Эюб Бу — изобретатель сыворотки смерти, единственный профессор-негр, признанный равноправным в этом городе.
В глубине сидел магистр богословия, пастор Ян Спара. На его худой шее болталась золотая цепь со свастикой вместо креста; на левой стороне сюртука был приколот университетский значок, из-под черной шапочки выбивались белые волосы.
