— Ну… — Миша вдруг заколебался, — возьмите…
— А где их много — покажешь?
— Покажу.
Теперь уже трое гуськом шли через кусты и шипели, царапаясь о колючки. Гранату нес Балис — он доказал Мирону, что имел дело "с такой штукой", даже бросал разок, но на душе у него скребли кошки. Ни на что знакомое эта штука — цилиндрическая, с рубчатой насечкой, похожа не была. В том числе и на учебную гранату, которую он, и точно, бросал. Два раза — даже снаряженной. А незнакомое — самое страшное. Что-то вспоминалось, но с таким трудом!
— Вот…
Угол ящика. Полусгнившего. И таких штук там… Ох, как плохо-то! Слишком они на гранаты похожи. Балис аккуратно положил свою ношу на землю. И облегченно вздохнул. В первый раз он порадовался тому, что жив. Запоминалась такая радость.
Мирон тихо сказал:
— Вылезает же такое… Тут военные рядом, пойдем?
— Нет, — так же тихо ответил Балис. — Ты иди с Мишкой, а я на мостике подожду. Тут же мальков может быть много, правда, Мишка?
— Мало, — немедленно ответил Михаил.
— Все равно, пойдешь с Мироном, мало ли чего!
Через десять минут у КПП воинской части вышедший лейтенант выслушивал Михаила и караульного.
— Товарищ лейтенант, опять дети чего-то не то нашли!
— Ага. Второй раз за неделю.
— Так выезжать надо!
— А то… — Лейтенант быстро набрал номер.
— Дежурная группа по разминированию, на КПП!
И положил трубку.
— Повезло вам ребята, у нас штатные саперы есть… Дежурный!
— Я!
— Отзвонись, куда и как положено. Я еду с дежурной группой, вместо меня остается Синягин… Это еще ничего, ребята… Иные к нам такое тащат. Как только дотаскивают-то, ума не приложу… Что там, попробуйте рассказать точнее?
— Ну, это… Вроде гранат. Целый ящик.
— Так. Ящик? И эти штуки в нем?
— Ага.
— Что еще рядом?
— Вроде ничего.
— Точно? Какие штуки?
— Рубчатые.
— На что похожи? — лейтенант мягко подтолкнул ребят к плакату.
— Вроде, на эту: Только не яйцом, а так: ровно. И на эту, только без ручки.
— Ага… Понятно. Полбеды, кажется.
— Почему?
— Я сказал — кажется, ребята…
К КПП подъехал УАЗ.
— Дорогу покажете?
— А то!
Через пару минут группу разминирования встретил Балис. Эффектно встретил, приветствуя по уставу:
— Товарищ лейтенант!
— Спокойно. Ящик где?
— Там, у кустов, видите?
— Пока нет. Стой тут и командуй, куда.
— Можно с Вами?
— Нет. Стоять здесь и командовать!
— Есть!
— Ну, командуй… Звать-то как, командир?
— Балис!
— До больших звезд дослужишься, Балис. Тебе сколько лет?
— Двенадцать! Тринадцать почти уже…
— Вот, а уже офицером командуешь, высоко взлетишь! Ладно, — улыбнулся лейтенант, — я пошел смотреть.
До ящика он шел медленно и спокойно. Только росло мокрое пятно на спине. И насвистывал он что-то отчаянно-веселое. И стучал по сапогу веткой, которую отломил на третьем шаге. Дальше его действия показались ребятам совсем странными. Присев на корточки и осмотрев ящик повнимательнее, лейтенант крякнул и выдернул его из земли. Совсем по футбольному пнул ногой ту штуку, которую бережно и со страхом нес Балис.
— Куприн! Проверь на всякий случай щупом вокруг!
Его голос просто звенел от облегчения. После этого он взял несколько «стаканов» и, насвистывая что-то веселое, пошел к мосту. Не спеша. С удовольствием человека, избежавшего серьезной опасности.
— Так, ребята, спасибо за находку! Балис, получи! Мирон! Мишка!
— Так что это такое? — тихо спросил Мирон.
— Гранатные рубашки, ребята. Безопасная штука, если, конечно, не бить ей по голове. Спасибо, что пришли к нам!
— Так они зачем? — спросил Балис.
— Одеваются на гранату. Для пущего эффекта при применении. Фу! Хорошо! Камень с души просто…
— Мы зря к вам шли? — очень тихо спросил Балис.
— Нет, — серьезно ответил лейтенант. — Совсем не зря. Во-первых, мы качественно проверим эту балку — где есть одна находка, может быть и другая. И даже очень может быть. Во-вторых, такая штука похожа на более опасные. В-третьих, я убедился, что наши рассказы о том, что нужно делать в таких вот случаях работают. А в-четвертых, это мелочи жизни — будет подарок отцу, он в школе — военрук. Так что маршируйте до колонки, прополощите эти… сувениры и все. Спасибо вам!
И они пошли. Договорившись встретиться вечером.
Валдис Ирмантасович, осмотрев «рубашку», долго расспрашивал Балиса обо всех деталях. Балис все же умудрился соврать о том, что они ничего не трогали до прибытия военных.
Наконец, отец откинулся на спинку кресла и облегченно вздохнул.
— Фух! Балис, теперь я спокоен — по этому городу ты можешь гулять, как по нашему двору. А железка… Что же, отвезем домой на память. Хотя я бы предпочел бы несколько камешков.
— Может, не будем везти ее домой? Мама же испугается.
— Обязательно отвезем, Балис. Такую память тоже нельзя оставлять.
— Па, а можно я погуляю еще? У меня тут друг появился!
— Друг — это серьезно… Так, завтра утром мы пойдем осматривать город, так что давай, гуляй, но не допоздна. Телефон в номере знаешь? Мелочь на автомат есть? Давай, но купаться пока только со мной. Так… А ну, стой!
И смазал чем-то Балису уже обгоревший нос. После чего чуть щелкнул по "этой выдающейся части тела".
— Все равно облезет, но так хоть по науке. Перед закатом сними рубашку минут на двадцать, так лучше загорать. Давай, сынок… Познакомишь завтра с другом, хорошо?
— Хорошо!
Закат Мирон и Балис встретили на решетчатом пирсе, выдававшемся далеко в море. Солнечная дорожка уходила куда-то вдаль, и ребята присмирели. Обменялись камешками — Мирон отдал сердолик, Балис — прихваченный на всякий случай из Литвы кусочек янтаря. С муравьем.
Они проводили вместе почти целые дни, Валдис Ирмантасович как-то сразу сдружился с Павлином Петровичем — отцом Мирона. Как оказалось, в роду у Нижниченко был дед-лирник, а музыковеда Валдиса безумно интересовало все, связанное со старой музыкой. Он рассказывал, как искал последних гудочников — и почти нашел, опоздав на месяц — старик, игравший на уникальном инструменте, умер, не оставив ученика — а вот его знакомому «ловцу» лирников повезло куда больше. В общем, родителям было о чем говорить, пока младшее поколение обшаривало город и море.
Потом пришло время уезжать. Кончался отпуск, и ребята уже очень хорошо чувствовали, что встретятся нескоро. В тринадцать лет и год — это почти вечность. Договорились переписываться, но не получилось. Письма возвращались с пометкой "Такого адреса нет". Валдис Ирмантасович, посмотрев на конверт, однажды вечером задержался, никого не предупредив дома. Вернулся, чуть благоухая коньяком.
— Такие вот дела, Балис. Нет такого дома в Севастополе, и улицы — тоже.
— Как нет? Ты же сам был там!
— Был. И фотография есть. А улицы — нет.
— А разве так бывает? — Прозвучало глупо, будто Балис совсем маленький. Но отец этого будто и не заметил. Он вздохнул и серьёзно сказал.
— Не знаю я, сынок. Получается, что бывает…
— Что теперь делать?
— Тоже не знаю. Значит — ждать.
Ждать пришлось долго.
ГЛАВА 1. КАЖДЫЙ ПОЛУЧИТ СВОЁ.
Дьявол слегка улыбнулся И сгреб угли на новый фасон
Р.Киплинг
"Служба безопасности Юго-Западной Федерации.
Приморский регион.
Руководителю СБ ЮЗФ
Тема: Желтый дракон-00-1
5.09.1999 ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА
Наша служба неоднократно ставила вопрос о централизации работ с секретными документами и секретными объектами, как минимум в плане учета таковых. Однако излишне ведомственный подход к этому вопросу, ранее приводивший лишь к мелким и досадным инцидентам, после последних событий в СЕВАСТОПОЛЕ наглядно продемонстрировал, что далее мириться с существующими методиками невозможно. Напомню суть проблемы. В течение нескольких лет в городе открыто функционировал секретный объект, принадлежность которого до сих пор не установлена. Замечу, что ни у кого не вызвало даже элементарного беспокойства наличие напичканного неизвестным оборудованием и оснащенного большим количеством антенн здания в районе, насыщенном военными и военно-морскими базами. Лишь события последних суток (взрыв на крыше здания и исчезновение после этого персонала и охраны) вызвали интерес как нашей службы, так и армейской и военно-морской контрразведок к этому комплексу. На сегодняшнем совещании установлено, что:
— Сотрудники моего ведомства, выясняя после начала функционирования объекта его принадлежность, получили надлежаще оформленные документы о принадлежности объекта разведке ВМФ.
