вспомнил о зажигалках, что в войну они стали очень популярны. Удивляться нечему – спички могут отсыреть, да и вспышку их головки ночью разглядишь издалека. Тут же пуля прилетит… Зажигалки в этом мире были, но какие! Здоровенные, тяжелые и безумно дорогие. На столе стоять – куда ни шло, но в карман такую не положишь.
– Будем делать «зиппо»[7], - сообщил голос в голове. – Ниша-то пустая, рынок их не видел. Вещь необходимая, в очередь за ними станут.
Воротившись в Тулу, Федор изготовил штампы и отвез их на патронный завод. Заказал там заготовки, оплатил наличными. Почему у них? Друг так посоветовал, наказав не городить барьеры. Есть завод, где тянут гильзы из латуни, значит налицо кадры и металл. Прессы тоже есть, как же там без них? Получив заготовки корпусов, Федор собрал десяток зажигалок. Было бы скорее, но проблемой вышел кремешок, из которого колесико высекает искры. Никакого камня в нем, конечно, нет, это сплав железа с редкими металлами. Кремешки делали в Германии и ввозили их в Россию небольшими партиями. Поискать пришлось и купить задорого. Но зато зажигалки вышли безотказные. Федор их проверил и продемонстрировал друзьям.
– Полагаешь, будут брать? – усомнился тогда Рогов.
– С руками оторвут, – улыбнулся Федор. – Просто и надежно. Кремешки закупим, а бензин в аптеках продается.
– Почему такая маленькая? – не отстал Рогов.
– Под карман в жилетке. Специально рассчитал.
– Какова себестоимость? – подключился Куликов.
– При большой партии – копеек двадцать пять. Может, тридцать. Продавать же будем по полтине.
– Не возьмут за столько, – не поверил Рогов. – Это пятьдесят коробок спичек.
– Спички есть у всех, – сказал Федор. – Зажигалка не у каждого. Статусная вещь.
Рассудить их спор пригласили родственника Куликова по жене по фамилии Арефьев. В Туле он владел мелочными лавками. Арефьев повертел «зиппо», высек пару раз огонь, примерил зажигалку к жилетному карману и кивнул:
– По полтине заберу – тысячу для пробы.
– Продавать по сколько будете? – не замедлил Федор.
– Для начала по рублю, – сообщил купец.
– Это что же получается? – возмутился Куликов. – Нам двугривенный за штуку, а тебе полтина?
– Можем лучше поделить, – не смутился гость. – Если долю выделите. Третья часть моя.
– Рожа-то не треснет? – фыркнул Куликов. – Тридцать три процента? Мы – товар на блюдечке, он торгует, но получит больше. Сами продадим.
– За прилавок, что ли, встанете? – хохотнул купец. – Не забудьте ордена надеть.
– Я тебе! – поднялся Куликов.
– Погодите, Николай Егорович! – вмешался Федор. – Ерофей Семенович отчего-то вдруг решил, что других купцов в Туле не имеется. Мы отыщем компаньона. Поумней и не такого жадного. Вот на этом, – указал на зажигалку, – можно состояние составить.
Арефьев засопел и сник.
– Ваше слово? – выдавил уныло.
– Двадцать пять процентов. Нас тут четверо, значит, доли равные. Но при этом все берете на себя. Начиная с выделки и торговлей завершая. Мы лишь контролируем процесс. А еще готовим инструмент и обучим кадры. Ну так как, согласны?
– Ладно, – пробурчал Арефьев.
– Приходные книги буду проверять, – не замедлил Куликов.
– Проверяй, конечно, Николай Егорович, – выдохнул купец. – Я за то не беспокоюсь. Не найдешь ты человека, кто б тебе поведал, что Арефьев обманул. Ладно, господа хорошие, по рукам!
И Арефьев развернулся. Не прошло недели, как подряженные им мастеровые выдали продукцию. За кремнями он послал приказчика в Германию. Тот скупил у производителя товар и оставил впечатляющий заказ. Заплатил наличными. Немцы возбудились и сказали: «Данке шен!». Обещали производство нарастить. Федор дал команду не скупиться. В случае войны границу перекроют, нужно создавать запас. Друг припомнил, что в Великую войну[8], кремни стали дефицитом, их ввозили контрабандой…
– Федор?
Офицеры смотрели на него.
– Да задумался чуток, – отрешился он от воспоминаний.
– Снова об оружии? – улыбнулся Куликов. – Что на этот раз?
– Нет, о барышнях, – не замедлил Федор.
– Будет тебе врать! – фыркнул Куликов. – Да какие барышни! Скоро ночевать будешь на заводе. Прямо сам себя изводишь. Неужели Соколову не забыл? Где она сейчас?
– Говорят, в Тамбове служит классной дамой. В институте благородных девиц.
– Ты откуда знаешь?
– Сообщили, – напустил туману Федор. Не хотел рассказывать друзьям, что послал запрос в Министерство просвещения. Через две недели получил ответ. Догадаться, что сбежавшая невеста станет вновь учителем, не составило труда.
– Я надеюсь, что в Тамбов ты не поедешь? – не замедлил Куликов.
– Нет, – ответил Федор. – То, что было, отгорело.
– Вот и славно! – подключился Рогов. – Приглашаем тебя в гости. Завтра воскресенье, нужно отдохнуть. Посидим у Николая. Дети по тебе соскучились. Говорят: где дядя Федор? Почему нам вкусненького не несет? – засмеялся капитан. – Приучил ты их. Так что приходи! Надо бы отметить наше «зажигательное» дело. Жены рады будут. Я Варвару приглашу. Ты не возражаешь?
– Нет, – ответил Федор.
– Значит, завтра в полдень…
* * *
В мастерской Федор спрятал автомат и достал чертежную доску. Набросал эскиз нового затыльника и крепления приклада. В понедельник передаст на производство. Испытает и запустит в серию, к Рождеству будут автоматы. Что потом? Друг подскажет. Завершив работу, снял эскиз и глянул на часы – время уходить. За окном темнеет – осень на дворе. В мастерской он был один, уходя, закроет дверь на ключ. Это помещение выделили ему в личное пользование. Притащили несколько станков, подключили к электричеству[9]. Работай – никто не помешает. Федор иногда привлекал мастеровых, только большей частью обходился сам. Сняв мундир и надев халат, трудился за станком. Офицеру, вроде не к лицу, но он так привык, и к тому на заводе относились с понимаем – изобретатель как-никак. Пусть хоть молотом машет, лишь бы дело спорилось.
Затворив дверь, Федор спустился с крыльца и зашагал между пыльных корпусов. За кирпичными стенами работали станки, их гул и визг металла заполнял окружающее пространство. Меж цехов витал запах лака и веретенного масла, а от кузниц несло дымом от сгоревшего угля. Пахло железом. Тот, кто говорит, что металл не пахнет, никогда не видел производства. Это запах обработанных деталей и готового оружия. Он въедается в металл и стены корпусов, даже если их
