class="p1">— Нет уж, постойте пять минут…
От легкой опохмелки у меня в голове значительно просветлело, и я довольно быстро освободил стол, отнеся в четыре захода грязную посуду на кухню, после чего протер столешницу тряпкой.
— Ну вот, теперь милости просим, прошу садиться, — я показал гостю на лавку и сам тоже плюхнулся напротив него.
Безруков сел, положив портфель перед собой на стол, и сразу приступил к делу:
— Я к Вам по поводу снегохода.
Ах вот оно что! Что-то с похмелья сразу и не сообразил, а ведь должен был сразу догадаться. Я ведь, когда после демобилизации с финской понял, что не успею закончить техникум до начала Великой Отечественной войны, немного подумав, перешел на план «Б». Можно же было стать инженером-конструктором, даже и не имея диплома. Дегтярев, например, не имел соответствующего образования, да что там Дегтярев, сам Михаил Калашников и тот институтов да техникумов не заканчивал. Однако, поразмыслив, я решил не лезть в оружейную сферу — там моё иностранное происхождение могло сыграть негативную роль. А вот создать что-либо новое в области автомототехники, попробовать стоило. После недолгих раздумий я остановился на снегоходе — вполне актуальное изобретение для страны, значительная часть которой по несколько месяцев в году лежит под снегом. Даже как-то странно, почему здесь никто до идеи создания снегохода не додумался. Хотя, это как раз понятно — в области техники Россия, а вслед за ней и СССР, в основном занимались копированием и приспособлением под себя иностранных изобретений, а когда русские умельцы умудрялись придумать что-то новое, вроде паровой машины Ползунова или самолёта Можайского, то это не вызывало должного интереса со стороны власть и деньги предержащих. Вот и снегоход современного мне типа был придуман в пятидесятых годах двадцатого века в США как машина для отдыха и развлечений, и лишь после того, как американцы убрали все детские болезни, в СССР, тщательно изучив канадский «Бомбардье» сделали свой снегоход «Буран» который оказался высоко востребован уже не как игрушка, а в качестве удобного средства передвижения по необъятным заснеженным просторам нашей страны.
В моей родной Тюмени двадцать первого века снегоходы были довольно широко распространены, и, хотя мой отец и не был владельцем такой машины, предпочитая в качестве зимнего отдыха старые добрые лыжи, всё же у некоторых родственников и друзей снегоходы имелись и мне много раз на них доводилось кататься, помогать обслуживать и ремонтировать. Потому, бегая и ползая по заснеженным лесам Финляндии, я неоднократно вспоминал такое полезное и удобное детище американцев. И после возвращения в Горький, задумавшись о том, чего бы хорошего и полезного «изобрести», я в первую очередь вспомнил о снегоходах. Ну а после того, как определился с задачей, в течении полутора месяцев примерно по часу в день я тратил на создание проекта. Хотя то, что в результате получилось, правильнее было бы назвать схематическим описанием. Однако некоторые узлы были проработаны на мой взгляд довольно неплохо. Результат своих трудов я в конце мая направил в бюро новизны — это контора в СССР играла роль патентного органа. К проекту мною было приложено подробное описание задач, которые могут выполнять снегоходы как в армии, так и в народном хозяйстве. Зная о неповоротливости советской бюрократии, я надеялся хоть на какую-то реакцию от патентных властей в конце лета или осенью. При этом старался особо не тешить себя надеждами и среди суеты по поводу сдачи сессии, покупки дома и подготовки к свадьбе потихоньку обдумывал и другие варианты «изобретений».
Но вот сейчас, двадцать девятого июня тысяча девятьсот сорокового года передо мной сидит ведущий инженер автозавода Безруков, который приехал ко мне именно по поводу снегохода. Великолепно! Стараясь ничем не выдать охватившую меня радость, я сделал глоток вина из бутылки и переспросил:
— Можно поподробнее?
— Из наркомата прислали поручение сделать до первого октября действующий опытный образец снегохода и произвести испытания.
Услышав эту новость, я едва смог удержать каменное выражение лица. Где эти умники в сентябре собираются испытывать снегоход? Из какого дурдома они сбежали? Разумеется, я не стал задавать этих вопросов Безрукову, ведь наркомы — как правило верные сталинцы и сомнение в их компетенции может быть приравнено к антисоветской агитации. Хотя, вероятнее всего, нарком тут и не при чем, а решение принималось на более низком уровне без углубления в детали.
— Ну раз наркомат поручил, значит сделаем! — оптимистично ответил я, отсалютовав ему бутылкой, и перешел к делу, — Когда начинаем?
— Мы планируем приступить к работе с понедельника, но предварительно надо с Вами решить организационные вопросы, — Василий Лукич сделал паузу, задумчиво посмотрел на меня и продолжил, увидев, что я его внимательно слушаю, — Ваш проект весьма неплох, однако недостаточно детализирован, чтобы его можно было считать законченным изобретением, поэтому на него не может быть выдан патент, да и, кроме того, в случае выдачи патента, на правообладателя ложится обязанность самостоятельно реализовать проект, однако вряд ли у Вас есть возможности для доведения его до рабочего образца, — на этом Безруков замолчал, давая мне возможность высказаться.
— Но, я так понимаю, Вы пришли ко мне с готовым предложением? — не замедлил я с ответом, — Так что не тяните, выкладывайте.
— Так вот, завод предлагает сформировать коллектив разработчиков, куда вошел бы я, как руководитель проекта, Вы как автор получаете должность конструктора с соответствующим окладом, ещё один техник, два чертежника и три слесаря, ну и со стороны завода будет оказываться вся необходимая помощь производственно-техническим ресурсами.
Н-да, похоже, меня хотят цивилизованно слегка ограбить, однако с другой стороны, моей главной целью было не обогащение (хотя материальный вопрос тоже немаловажен), а закрепление на заводе в должности, попадающей под бронь от призыва.
— Тут у меня возникает два вопроса. Во-первых, откуда я могу знать, что Вы, Василий Лукич, в состоянии потянуть это непростое дело, а во-вторых, меня интересует вопрос об авторском вознаграждении?
Безруков ничуть не смутился от моей прямолинейности, открыл портфель и протянул мне несколько листов с машинописным текстом и печатями.
— Вот, смотрите — я работал ведущим инженером на мотоциклетном производстве Подольского механического завода, так что сейчас на Горьковском автозаводе я единственный опытный специалист по мототехнике, потому руководство завода и решило меня привлечь к этому делу. Кроме того, у меня есть возможность достать десять форсированных подольских мотоциклетных двадцатичетырехсильных двигателей.
Вот, умеет человек найти подход! Когда я готовил проект снегохода, вопрос двигателя мне казался трудноразрешимым, я опасался, что придется создавать его с нуля, так как мотоциклетные были слабоваты, а автомобильные слишком тяжелы. А тут с
