а не вернул в клинику?
— Да вот же он, полюбуйтесь сами.
На дубовый стол упала маленькая бордовая книжечка.
— По виду больше похож на венгерский или… — Раздраженная отповедь прилипла к языку. С бордового покрытия на Александра смотрел вполне себе российский двуглавый орел, над которым красовалось вытисненное золотом: «Российская Федерация».
— Что за бред… — Все встало на свои места. Если это и подделка, то совершенно непонятно, что именно таинственный злодей (или шутник?) пытался подделать. Со стороны Шипкина раздался облегченный вздох — видимо, смекнул, что штабс-капитан находится в таком же ступоре, как и сам консул.
— Выдан отделом УФМС России по Волгоградской области, — процитировал Афонов первую страницу документа.
— Теперь вы меня понимаете? Паспорт формально не существующей страны, выданный непонятно кем и непонятно где…
— Где-то на Волге, — пробормотал сбитый с толку контрразведчик.
— Нет на Волге никаких Волгоградов, Александр Федорович. — Шипкин развел руками. — А уж Волгоградских областей — тем паче.
— Бред какой-то, — повторил Афонов, пролистывая злополучный документ. То ли паспорт, то ли его обладатель был зарегистрирован на бульваре 30-тилетия Победы. О какой именно победе идет речь, документ не уточнял. — Вы проверяли название города?
— Конечно, хотя бы из любопытства… Ну нет в России никакого Волгограда, нет и никогда не было.
— Мгм… — Александр задумчиво почесал затылок, но мыслительный процесс это не ускорило. — Фотография в паспорте с внешностью пациента клиники совпадает?
— Всецело. Может быть, шутка? Паренек молодой, сляпал веселья ради поделку…
Штабс-капитан от предположения лишь отмахнулся. Даже беглого взгляда на документ достаточно, чтобы понять: защитных элементов на нем натыкано столько, что для его изготовления потребуется полноценная подпольная лаборатория. А если просветить во всяких инфракрасных лучах и прочих радостях жизни, небось, и не такое найдется… Как бы не покруче, чем настоящий российский паспорт.
— Надо бы с мальчишкой поговорить.
— Сей момент… — Консул пододвинул к себе телефон и отстучал номер.
— Добрый день, господин Ванеев пришел в себя? — По-японски Шипкин говорил свободно, что и неудивительно, с его-то профессией.
В ответ раздалось смущенное женское щебетание. Лицо консула вытянулось — ни дать ни взять огурец. Того и гляди, позеленеет.
— Гм, гм… — откашлялся толстяк. Трубка вернулась на законное место.
— Ну что такое? — Не выдержал Афонов.
— У молодого человека полная амнезия. Даже собственное имя узнал уже в больнице.
Александр в ответ издал непонятный звук — то ли сдавленный стон, то ли рычание.
— Черепно-мозговые травмы, иные повреждения или…
— Ничего. По крайней мере, после предварительного медосмотра. Думаю, сейчас врачи знают больше, но я, простите, спросить не догадался…
Штабс-капитан лишь неопределенно хмыкнул.
— По базам данных его проверяли?
— По имени. Ванеевых Викторов Георгиевичей нашлось трое, но ни один из них к мальчику отношения не имеет. Двое живут в Москве, еще один — в Прусской губернии, в пригородах Кенигсберга. Заявлений в полицию о пропаже тоже не поступало. И ни один Ванеев в Японию за последние два месяца не отправлялся.
Афонов неопределенно пожал плечами. Это доказывает лишь отсутствие билетов. А вот из Владивостока до Хоккайдо по мостам доехать — пара часов времени. Показал пограничнику российский паспорт — и добро пожаловать без всяких досмотров. Другое дело, что нужен настоящий документ, а не это недоразумение.
— Господин штабс-капитан… Если честно, я ничего не понимаю, — признался Шипкин.
— Я тоже. Но версию о подделке пока сбрасывать со счетов не намерен. — Конечно, можно плюнуть на все и подтвердить правоту японского инспектора. Дескать, на российский паспорт эта писулька похожа не сильнее, чем китайская панда на нормального медведя. Но — коли уж назвался груздем, не ной, что своя рубашка ближе к телу. Да и попискивал из глубин интуиции крохотный червь сомнения: а ну как неведомый автор через пару недель примется настоящие подделки штамповать? С такой технологией — невелика сложность…
— Думаю, для начала стоит навестить господина Ванеева. Глядишь что-нибудь да прояснится. Не возражаете, если я заберу сей, гм, документ? — Александр поднялся, подхватив злополучную книжечку.
— Да на здоровье. Автомобиль сейчас обеспечим. — Шипкин, сообразив, что штабс-капитан не намерен переваливать проблему на консульские плечи, заметно повеселел.
— Далеко госпиталь? — Поинтересовался Афонов, вытаскивая из кармана смартфон.
— Минут пять…
— Не нужно. Прогуляюсь.
Побродить по улочкам Оцу Александру не дали. Он едва успел выйти за ворота консульства и вдохнуть пряный воздух, успевший пропитаться полуденным зноем. Настроиться на созерцательный лад не вышло — рядом резко затормозил полицейский микроавтобус.
— Добрый день, господин штабс-капитан. — Из машины вылез поджарый японец в полицейской форме. Из-под круглых очков в Александра впились черные глаза-буравчики. — инспектор Такаги.
Рука Афонова коснулась козырька фуражки.
— Я правильно понимаю, что вы прибыли по вызову консульства? — не стал тянуть кота за хвост полицейский.
— Правильно, — подтвердил Александр.
— Удачно, что я вас заметил. Собираетесь в клинику Фудзино? — Афонов ограничился кивком, но инспектору большего и не требовалось. — В таком случае нам по пути.
По-русски инспектор говорил с чудовищным акцентом, коверкая слова и путаясь в падежах и прочих склонениях. Тем не менее, попытку Афонов оценил. И от предложения тоже отказываться не стал: какой бы дружественной страной ни была Япония, действий спецслужб, ведущих расследование без кооперации с собственными правоохранителями, никакое государство не потерпит. Хочешь — не хочешь, а контакт налаживать придется.
— Хотите навестить моего соотечественника? — По-японски поинтересовался штабс-капитан, оказавшись в салоне микроавтобуса. Его владение языком тоже трудно было назвать блестящим, но терпеть напрочь изломанный русский в исполнении инспектора не хотелось.
— И его в том числе. Вы все-таки полагаете молодого человека русским? Я связывался с клиникой. Судя по всему, господина Ванеева не составит труда убедить даже в том, что он — чистокровный китаец.
Александр усмехнулся. В Японии китайцы слыли главными героями анекдотов. В массе своей — совершенно несмешных и наполненных осознанием полного превосходства над соседями. Молодой водитель бросил на русского снисходительный взгляд — видимо, японский у штабс-капитана хромал куда сильнее, чем тому бы хотелось. Но инспектор предпочел беседу на родном языке.
— Не думаю, что он от этого и впрямь станет китайцем, Такаги-сан. Вдруг он поможет разобраться в ситуации?
— Ситуация, господин штабс-капитан, куда запутаннее, чем вам кажется, — дернул щекой японец. И без того не слишком симпатичное лицо превратилось в искривленную маску.
— Я чего-то не знаю? — Похоже, застрял здесь Афонов надолго. Еремеев будет «в восторге» — ценного (хотелось надеяться) сотрудника утащили невесть куда и заставили возиться с невесть чем — вместо поимки треклятого шпиона.
— Мы нашли еще одного. Вернее, еще одну.
Новость Александру по вкусу не пришлась. Судя по выражению лица японца, тот был с ним полностью солидарен.
— Русская? — Что
