— Поздно. Уже зарулили, Ген, — ответил я.
Вызова в кабинет заместителя начальника школы по лётной части ждать нет смысла. Идти нужно сразу и докладывать, как всё было.
«Пряников» получили мы от зама по лётной части Мухаметова знатных. Иногда он даже переходил на родной для него язык, который ни я, ни Гена не понимал. А вот на русском не матерился.
— Маратыч, всё обошлось. Тем более, Родин правильно действовал в сложной ситуации… — начал Лоскутов успокаивать зама, но Рашид Маратович не успокаивался.
— Гена, а зачем ты его довёл до такой ситуации? В Радово торопился, а? Я тебе говорил, что давай в квартиру перебирайся, — продолжал ругаться зам по лётной части нашей школы.
Я знал, что Лоскутовы жили в хорошем доме в Радово. Женился он весьма успешно, и тесть с тёщей отдали им дом в этом посёлке, где очень много известных людей живёт. Сами они живут в Москве.
Гена даже от квартиры отказался в новом доме, который недавно построили и расселили там многих испытателей лётно-исследовательского института и конструкторских бюро.
— Рашид Маратыч, давайте Родин пойдёт к полёту готовиться, а мы пока с вами разберём мою ошибку… — улыбнулся Гена, и Маратович вскочил со своего места, чуть не перепрыгнув стол.
— Лоскутов, ты оборзел⁈ Какие ему полёты⁈ — возмутился Мухаметов и тут же стал смотреть огромную плановую таблицу. — Родин, иди готовься лететь на МиГ-31, штурман будет… Купер. Потом ко мне, — сказал Маратович. — А ты, Лоскутов, останься. Поговорим.
На лице Гены не было тревоги. Лоскутов из тех, у кого есть серьёзные связи и ему большие санкции не грозят. Но он слишком честный парень, чтобы воспользоваться «звонком другу».
Как лётчик, он хорош. Оттого и начальство его не гнобит, но за лихачество всегда порицает.
Я стоял за дверью в ожидании окончания экзекуции над моим инструктором. Не прошло и пары минут, как в кабинете раздался громкий хохот. Вот так обычно всё и заканчивается у Гены. Пожурят его, а потом вместе с ним смеются.
— Серёга, пошли, — сказал Лоскутов, выходя из кабинета. — К полёту готовься. У тебя сейчас по плану, что нужно слетать?
— В зону на простой пилотаж. Купера только сегодня не видел ещё, — ответил я.
— Вопросы решает, наверное, — посмеялся Гена. — Это ж Купер!
В лётной комнате было немноголюдно. Кто-то доигрывал за убежавшими на стоянку бильярдную партию, а кто-то просто релаксировал на диване, откинувшись назад.
Я снял с себя синюю меховую куртку, повесил на вешалку и слегка расстегнул молнию на комбинезоне и ботинках. Сняв телефонную трубку, присел на диван и позвонил на стоянку. Инженер по МиГ-31 сказал, что им нужно минут 30 на подготовку. Значит, можно слегка расслабиться.
Устроившись в кресле, я откинул голову назад и закрыл глаза. В такие моменты старался всегда прокрутить в голове полёт, который только что выполнил.
Каждое движение ручкой управления и педалями, увеличение и уменьшение оборотов двигателя, куда посмотрел и какой параметр проконтролировал. Самоанализ полёта — очень важная вещь. Тем более после полётов на выполнение штопора.
И вот мой виртуальный полёт закончился. Я на земле и вижу мою Верочку. Зелёные глаза, длинные волосы и этот огненный взгляд, прожигающий душу. Телом чувствую, как обручальное кольцо, которое всегда со мной на шее, медленно сползло в сторону и закатилось за шею. Не открывая глаз, я поправил верёвочку и опять вернулся в царство грёз… ненадолго.
— Шен генацвале! Серго, родненький! — влетел в комнату тот самый Купер, обращаясь ко мне с грузинским акцентом. — Лэтим с тобой! Маратыч сказал только что!
Расслабиться теперь не получится, поскольку этот истинный грузин, меня сейчас достанет.
Купарешвили Зураб Георгиевич или просто Купер — один из штурманов школы испытателей. Летать с ним — это что-то особенное! Каждый, кто с ним летал, знает теперь, что лучше города, чем Кутаиси нет. От рассказов про виноград этот фрукт есть, совсем, не хочется.
— Купер, дай посидеть спокойно, — ответил я, когда Зураб начал меня тормошить, чтобы в очередной раз рассказать о каком-нибудь товаре.
— Ты меня послушай, — продолжал настаивать Купер.
При этом он соединял все пальцы одной руки в кучку, как будто солит, выбрасывал руку вперёд и страстно, с восхищением и сильным грузинским акцентом декламировал что-то очень важное собеседнику.
И тут Зураб рассказал потрясающую историю, как он покупал что-то на Колхозном рынке в Циолковске. Столько страсти, я даже в «Ромео и Джульетте» не читал.
— Цицмати, генацвале! Ты же знаешь, что это? — спросил Купер, тряся меня за плечо.
— Конечно! Зачем такую ерунду спрашиваешь, — соврал я.
Подобный ответ в два раза сокращает объём информации от Купера. Если бы я сказал, что не знаю этого цицмати, то лекцию пришлось бы продолжать в кабине самолёта.
Все те недолгие минуты, что я пытался расслабиться в кресле, мне пришлось слушать какой же вкус у этой зелени. Терпкий и острый, чем-то напоминает редиску, имеет кислинку и горчинку — ну очень интересно! Весь день мечтал послушать про цицмати.
— Серго, я им говорю, листочки мягкие и нежные должны быть. Если разорвать и немного помять в руках, будет как хрен пахнуть, — продолжал возмущаться местными торговцами Купер.
— То есть, растение хрен? — уточнил один из ребят, игравших бильярдную партию.
— А ты другой хрен знаешь, который на рынке продают⁈ — возмутился Зураб. — Серго, ну ты же меня понимаешь…
В эту секунду зазвенел звонок и я рванул к телефону. Давно я так не радовался звонкам со стоянки!
— Спасибо, выдвигаемся, — ответил я, застегнул комбинезон и молнии на ботинках. — Купер, колёса в воздух.
— Ай, мнэ нравится, когда ты так говоришь! Вот ты точно станешь хорошим испытателем, — продолжил восхищаться мной Зураб, застёгивая куртку.
Созвонившись с руководителем полётами и получив от него добро на вылет, мы с Купером заспешили на стоянку. В коридоре мы чуть было не сбили ещё Колю Морозова.
— Серёжка, решил слетать, наконец-то? — ироничным тоном спросил Морозов, поправляя влажные от пота волосы.
— На 31 м сейчас с Зурабом в зону слетаем и на сегодня всё, — ответил я и собирался пойти дальше, но Морозов не пропустил меня.
— Самостоятельно? — удивился Коля. — Даже мне ещё не доверяют МиГ-31, а тебе уже в зону можно. Как это тебе разрешили?
— Не знаю, Коль. Просто, я немножко умею летать на нём.
На этом беседу я решил закончить и мы с Купером пошли дальше.
— Серго, этот Мороз мнэ не нравится. Я уже Гене говорил, Маратычу говорил, что с ним летать неприятно. Как виноград переспелый, противный до ужаса! — выразил Купер своё мнение.
— Ну ладно тебе. Лётчик он хороший. Характером, конечно, не вышел.
— Так и скажи — внутри гамно и человек гамно, — подытожил Зураб.
Выйдя на улицу, я почувствовал, как ласково греет зимнее подмосковное солнце. Бетон был ещё скользким, но на полосе всё было сухо. Ничего не должно помешать нашему вылету.
С диким гулом над полосой проносится Су-24, успев уже убрать шасси. За ним следом на посадку заходит «спарка» МиГ-25ПУ.
В момент касания полосы, раздаётся слабый визг и идёт белый дымок из-под колёс. Самолёт бежит по полосе, опускает нос и выпускает тормозные парашюты. Небольшой хлопок и оба купола наполняются, замедляя истребитель.
Слишком я засмотрелся на другие самолёты. Хотя, как можно не любоваться ими!
— Купер, полетим сейчас в зону. Время уже много, — сказал я, взглянув на часы.
Стрелки уже показывали 15.30 местного времени, а мой полёт нужно выполнить по светлому.
Зураб ничего на это не сказал, а только кивнул.
Техники доложили о состоянии самолёта, и я начал осмотр. Можно в нескольких словах описать этот истребитель-перехватчик. По своей сути МиГ-31 это два больших двигателя, два огромных воздухозаборника, слева и справа баки с топливом. Всё остальное, это лишь дополнение к аппарату. Смотря на этот большой истребитель со стороны, ощущение такое, будто он просит, чтобы на нём как можно быстрее слетали.
