Восточный комплекс предполагалось полностью отдать под правительственные и административные постройки, выполненные в русском теремном стиле с обширным применением шатровых конструкций. По большому счету никаких особенных высоток там не планировалось возводить, а сам архитектурный ансамбль должен был представлять своего рода замкнутый периметр с плавным возрастанием высоты от въезда к центральному подъезду. Сам же въезд был оформлен в виде довольно крупной арки, позволяющей свободно ехать в ряд восьми конным экипажам. Соответственно, внутри комплекса и вокруг него предполагалось разбить внушительных размеров парк, а в отделке внешнего фасада применять белый камень и зеленую черепицу. Само собой, парковый комплекс планировали заполнить прогулочными дорожками, беседками и лавочками.
Эти четыре мощных и достаточно удаленных друг от друга центра планировалось соединить не только широченной дорогой с твердым покрытием (Саша вообще мечтал об асфальте), но и линиями конок, позволяющими достаточно неплохо перемещаться населению. А в дальнейшем открыть по этим векторам первые линии московского метро, благо, что в Лондоне оно уже ходило. Причем ходило на паровой тяге! Мало кто об этом знает, однако, подобная деталь - важный фактор. Первое лондонское метро было не подземкой в современном понимании этого слова, а просто передвигалось по специально изготовленным туннелям с открытым верхом, перекрытым в местах пересечения дорог короткими мостами. Подобное решение позволяло использовать совершенно обычные паровозы, не опасаясь за жизнь пассажиров. Что-то подобное Александр и планировал реализовать.
В общем, фантазия у Саши разгулялась. Причем, по ходу обсуждения делались эскизы, схемы, наброски и обсуждались принципиальные вопросы. Та картина, которую цесаревич нарисовал за пять часов напряженного совещания, едва помещалась в сознании его приближенных. Она их поражала размахом. Не удивительно, что все они отнеслись к ней весьма скептически, так как испугались масштаба работ.
- Ваше императорское высочество, - Дукмасов теребил подлокотник кресла, ковыряя его пальцами, нервничая, - а сможем ли мы построить такое? Осилим ли?
- Сможем! - Александр хлопнул рукой по пачке исчирканной набросками бумаги, что образовалось на столе. После чего обвел взглядом кислые лица своего окружения и продолжил. - Впрочем, можете считать как угодно. Я не неволю участвовать. А что касается масштаба, то не вижу смысла заниматься мелкими делами. Тем более что нам есть к чему стремиться. Петр Алексеевич в куда более тяжелых условиях делал великие дела.
- Но не все благосклонно их оценивают, - вставил свое слово Филарет.
- Это не важно. Все совершают ошибки. Проще всего критиковать и тихо сидеть в уголке, уповая на великие дела отцов. Они от того и великие, что не ждали всего готового, а сами вершили свою судьбу. Нужен флот? Делаем флот. Нужна промышленность? Делаем промышленность. Не условия создаем, да ожидаем столетиями у моря погоды, а берем и делаем. Да, это трудно. Да, это нужно идти и делать, а не рассуждать и критиковать. Да, не всегда и не все выходит так, как задумывалось. Но важно то, что ты делал! Ты пробовал! Ты рвался к цели! А если и ошибся, то не сломался, сложив ручки и сев в уголке, а сделал выводы и пошел дальше. Не с этого бока, так с другого подойдем. Не ошибается только тот, кто ничего не делает! А глаза, как известно, всегда боятся, но разве у нас нет рук?
- Может быть, стоит потихоньку, не спеша все развивать? - Филарет пытался успокоить распалившегося Александра.
- Что не спеша? Три года одну винтовку осваивать? Вы все видели, как можно работать! Николай Иванович, скажите, можно ли за год заводы запускать, да с качеством продукции на мировом уровне?
- Можно. Хотя есть нюансы...
- Они всегда есть. В любом деле. Главное заключается в том, что можно! А не годами обсуждать детали, выпуская на свет мертворожденные проекты, которые успели состариться и умереть еще в утробе, а быстро и решительно продвигаться к цели. Переть буром. Нахрапом. Упрямо и упорно продвигаясь к цели. Тем более что никаких заоблачных задач мы не ставим. Николай Иванович, вы знакомы с фермами, собранными на заклепках из стальных профилей?
- Да. Из них сейчас начинают строить железнодорожные мосты.
- Можно из них построить обозначенную колокольню?
- Можно. Хотя никто еще ничего подобного не делал.
- Вот! Можно! Все можно. Чего вас смущает? Боитесь быть первыми? Привыкайте! Те, кто идет со мной, иными быть не могут. Я не желаю плестись в хвосте научно-технического прогресса и оправдывать свое убожество какими-то высокими мотивами. Пропасть, дорогие друзья, нельзя перепрыгнуть на девяносто девять процентов. Ее можно или перепрыгнуть, или нет. Если мы хотим быть первыми, если мы хотим выдвигать наше государство в мировые лидеры и гордиться им, то мы должны перестать бояться собственного превосходства и собственных амбиций. Куда нам сиволапым до Европ! Так вы думаете? Это ересь! Бред неполноценного убожества! Мы лучшие! Мы можем это сделать! Нам это по плечу! Мы решим эти проблемы! Вот как нужно думать. Да, есть трудности. Они всегда есть. Но или вы начнете вот тут, - сильно возбужденный Александр показал пальцем на собственную голову, - осознавать себя теми, кто может что-то в этой жизни, или мы так и останемся сидеть в той глубокой выгребной яме, в которую с каждым годом превращается Россия. Потому что один, без команды единомышленников и сподвижников я ничего не смогу и мне лучше бросить все и уехать куда-нибудь на далекий дикий остров, где провести остатки своих дней, загорая на песочке, ловя рыбу и собирая кокосы. Или мы идем и рвем их всех! Вместе. Сообща. Или мы сидим тихо, как обычные ничтожества, что волею рождения, случайно, получившие шанс стать настоящими людьми... Выбор за вами.
Александр буквально кипел от переполняющей его злости, а его тяжелое дыхание было отчетливо слышно в затихшем кабинете. Цесаревич, молча и медленно, обводил взглядом каждого, кто присутствовал в кабинете. Там не было случайных людей. Они все так или иначе уже доказали свою верность. Поэтому, завершив затянувшуюся паузу, Саша продолжил:
- Как далеко мы пойдем? Это неважно. Важно только одно - как крепка наша вера, как крепка наша воля для того, чтобы пойти так далеко, как будет нужно.
Новую паузу разорвала Наталья Александровна своим звонким смехом. Все обернулись на нее с некоторым недоумением. Собственно этого она и добивалась, а потому хитро улыбнувшись, сказала:
- Нас будет трое. К тому же один из нас ранен. В придачу неопытный юнец. А скажут, скажут, что нас было четверо, - после чего вопросительно, с хитринкой в глазах, посмотрела на Александра. Тот уже не пылал желанием всех порвать и поддержал ее шутку, продолжил:
