в итоге от этой идеи отказались. Новое правительство Германии старалось максимально полно отмежеваться от деяний Гитлера и подставляться использованием химоружия не пожелало.
К 17 октября в руках восставших оставался только старый центр города общей площадью примерно в полтора квадратных километра. При этом целых строений на этой территории из-за непрекращающегося ни днем ни ночью артиллерийского обстрела — невозможность нормально спать к концу восстания превратила защитников города в натуральных живых мертвецов — практически не осталось. Только различного размера груды битого кирпича и камня. Учитывая приход холодов и начало дождей, а также заканчивающийся запас продовольствия, положение восставших выглядело более чем плачевно.
Тут нужно отметить, что никакого резона для немецкого генштаба форсировать штурм этой «крепости» просто не было. От обеих железнодорожных веток, по которым шло снабжение через Варшавский узел фронтовых частей поляков отбросили еще в конце сентября, а запертые в разрушенном центре города они в общем-то мало кому мешали.
Переговоры о сдаче начались уже во второй декаде ноября. К этому моменту советские части уже полностью заняли Прагу — не ту которою в Чехии, а ту которая правобережный район Варшавы — однако восставшим это уже помочь не могло.
Всего в плен сдалось около 20 тысяч восставших из которых 70 % были простыми жителями Варшавы, доведенными войной до отчаяния и попытавшимися что-то изменить, взяв в руки оружие. Потери непосредственно АК составили всего около 10 тысяч человек убитыми пленными и пропавшими без вести.
Общие военные потери восставших таким образом составили примерно 45 тысяч человек против 15 тысяч убитых и раненных немцев. Потери же среди мирного населения и вовсе тяжело поддаются подсчетам. Никакой статистики по учету населения Варшавы в послевоенное время найдено не было, и точно сказать, сколько людей жило в бывшей столице Польши даже перед боями, видится достаточно сложной задачей. Сначала бои за Варшаву в 1939 году, потом восстание в гетто в 1943, плюс массовые репрессии и высылка поляков на работы и в концентрационные лагеря… Большинство историков в итоге дают общее население Варшавы перед восстанием в 650–750 тысяч человек. Перепись же, проведенная советскими войсками в январе 1947 года поле освобождения города, дала всего 31 тысячу уцелевших жителей на левом берегу Вислы. Хотя тут нужно еще учитывать тяжелые бои за город, который немецкий генштаб пытался удержать до последнего.
Таким образом вероятнее всего общие потери мирного населения за эти три с половиной месяца непрерывных боев составили от 200 до 300 тысяч человек из которых убитыми от 170 до 200 тысяч. Сам город был полностью уничтожен. Разрушения городской застройки составили к концу 1946 года примерно 80 %.
Это обстоятельство послужило причиной того, что послевоенной столицей освобожденной Польши стал Краков.
Шталаг XX B Мекленбург, окрестности одноименного города, август 1946 года
— Подъем, подъем! — Голос дежурного ворвался в сон майора мерзким скрипом несмазанных дверных петель. Ирвинг с трудом открыл глаза и сел на нарах свесив ноги с высоты своего второго этажа. Не смотря на летнюю, весьма теплую погоду бараки были каким-то совершенно магическим образом построены так, что в них постоянно гуляли коварные сквозняки. Если летом это грозило в худшем случае насморком, то зимой количество больных вырастало по экспоненте.
— Это вам не дом отдыха… — Проморгавшись буркнул себе под нос майор и, спрыгнув с нар, споро пошуровал в сторону умывальников. Пока еще была возможность умыться и справить нужду без особой толкучки. Как не крути, десяти раковин на более чем двести человек населяющих барак было недостаточно, а немцы последнее время были нервными, если замешкаться, можно было и прикладом в зубы отхватить. Чего естественно английскому летчику совсем не хотелось.
После короткого утреннего туалета военнопленных вывели наружу для первой дневной поверки. Несмотря на то, что бегали пленные британцы совсем не часто, бдительность охрана совершено не теряла и службу свою несла как нужно.
— Майор Ирвинг, — с жутким немецким акцентом произнес дежурный его фамилию.
— Здесь! — Тут же отозвался летчик и выйдя из строя перешел к тем, чье наличие в лагере уже было подтверждено. Дальше пленным предстоял скудный завтрак и распределение на работы.
Когда майор Ирвинг только попал в плен, это было в самом конце 1944 года, изначально его направили в офицерский лагерь близ Дуйсбурга. Его контингент практически на сто процентов состоял из военнопленных офицеров, разговаривающих на английском языке. Британцы, американцы, канадцы, австралийцы. В основном пилоты сбитых над Германией самолетов.
Изначально, не смотря на опасения майора за свое будущее, после проведения двух весьма неприятных недель в пересыльном дулаге — по сути просто кусок территории, обнесенный колючей проволокой и ограняемый пулеметчиками на вышках, что в условиях зимы было как минимум не слишком комфортно — майор попал именно в офицерский лагерь, где условия содержания были более чем приличными.
Барак разделенный на отдельные комнаты по четыре человека, вполне добротное питание, куча свободного времени, возможность писать письма домой и получать оттуда посылки с продуктами и всякой мелочью. Плюс офицеров никто не заставлял работать, а главным врагом неудачно приземлившихся на немецкой земле пилотов была, по большом счету, только скука.
Даже редких бегунков — тех, кому сидеть в лагере было слишком тесно, и они пытались совершить побег, чаще всего подкапываясь под ограждение — крайне редко за такие попытки серьезно наказывали. Чаще всего их, ввернув пару зуботычин, просто возвращали назад, хоть надо признать были случаи и перевода в концлагеря и даже расстрелов в случае сопротивления или нападения на кого-нибудь из немцев.
В целом, первые полгода жизнь майора Ирвинга в немецком плену была вполне комфортной. Учитывая, что за предыдущие четыре года войны он в отпуске был всего пару месяцев, такое вынужденное ничегонеделание воспринималось где-то даже с удовлетворением.
Но все изменилось в конце лета 1945 года.
После того как два немецких города сгорели в атомном огне — и после ответного визита люфтваффе в Лондон — режим содержания англоговорящих пленных резко изменился, а Ирвинг почувствовал это изменение буквально на своей шкуре. Уже в конце сентября 1945 года офицерский лагерь был расформирован, а пленные переброшены в общий лагерь для военнопленных под Магдебург. Тут уже о хорошем к себе отношении можно было забыть. Нет, майор в принципе немцев где-то даже понимал, вот только ему самому от этого легче не было.
Первое, на что обратил внимание Ирвинг, новом лагере жратва была на два порядка хуже, а порции меньше. Тут, впрочем, одновременно сказывалось и общее бедственное положение Германии, где
