Тропинка вывела нас на небольшую полянку. На ее противоположном крае виднелись накрытые брезентом ящики, рядом валялось несколько лотков для мин, некоторые из которых были пустые. Посредине, спиной к нам, сидел мужчина и что-то колдовал над 120-милиметровой миной.
— Саныч! — весело крикнул Митрофаныч. — Я те тут человечка в хозяйство привел. Его Семен Алексеич к тебе направил.
Мужчина вздрогнул и обернулся. Обычный такой мужик, среднего возраста, когда-то был полным, а сейчас — как все. Глаза бледно-серые. Лицо, будто воронками от взрывов, изрыто оспинами и заросло седой щетиной.
— Ты чего орешь, Митрофаныч? А если б рвануло?
— Так не рвануло же! В общем, человечка я те привел. Объяснишь что и как. — с этими словами Митрофаныч повернулся и исчез за деревьями.
Мужчина задумчиво смотрел на меня. Ощупал взглядом, будто корову на базаре. Придя к какому-то выводу он покопался в кармане и что-то бросил мне. Я автоматически поймал и посмотрел. На моей ладони лежал старый знакомец.
— Это что? — спросил он.
— Взрыватель. М1.
Мужчина кивнул головой.
— Иди сюда.
Мое новое начальство представилось Треповым Валентином Александровичем, старшиной саперной роты, уже не помню какого подразделения. В быту товарищ старшина разрешил называть себя просто по имени отчеству, но про себя я продолжал его называть 'старшиной'. Я тоже представился, попросив называть себя Лешей.
— Бери, вон, мину и тащи сюда. — так я получил свое первое задание в минном хозяйстве Трепова.
Я подошел к указанным минам, ровным рядом выложенным на земле возле ящиков, в которых хранился основной запас взрывоопасных предметов отряда, поднял крайнюю мину и вернулся к сержанту. Тот вытащил из кармана ключ и положил на землю.
— Выкрутишь взрыватель и выковыривай тол.
Положив мину на землю я продолжал стоять над ней. Выковыривать тол? Я, конечно, имел раньше с такими вещами дело. Правда, тол никогда не выковыривал — обычно он настолько плотно спрессован, что мучаться над одной миной пришлось полдня. Обычно я его просто выжигал. Можно, конечно, еще вываривать, выплавлять на паровой бане, но геморроя с этим еще больше чем с выковыриванием.
— Ты чего стоишь? — старшина снова отвлекся от своего увлекательного занятия. Он ожесточенно ковырял штыком внутренности своей мины, время от времени высыпая крошки тола в лежащий рядом ящик.
— Так чем я его выковыривать буду? — нашел я оправдание своей заминке.
Сержант матюгнулся и снова указал на свой склад.
— Посмотри там.
После недолгих поисков я обнаружил среди ящиков, лотков, каких-то коробок, к содержимому которых при хорошей жизни никогда бы и не подошел, мосинский штык. Вполне подходящий инструмент для такой работы. Вернувшись с инструментом, я присел напротив старшины и начал выкручивать взрыватель.
— Тебя командир чего ко мне направил? — похоже начался очередной допрос.
— Наверно потому что я рассказал ему, что дорогу заминировал когда по лесам ходили.
— Заминировал, говоришь? — старшина на миг отвлекся от работы и, уже внимательнее, глянул на меня. — Ты сапер, что ли?
— Да нет вроде… — отложив в сторону взрыватель я принялся разглядывать внутренности мины. — Я вообще о себе ничего не помню. Головой ударился…
— Эт бывает… — старшина оказался первым человеком, который в моей легенде о потери памяти не увидел ничего необычного. — Вот в роте у нас как-то было. Один тоже головой долбанулся — начисто все забыл. Так как, говоришь, дорогу минировал?
— Да мы, когда по лесу шли, нашли полянку с минометами разбитыми. Восемьдесят два миллиметра. Ну, я и придумал. Подобрал там две мины, на взвод поставил, да на дороге в колеях прикопал.
— Восемьдесят два? Такое разве только колесо машине оторвет… А на взвод как ставил?
— Разобрал взрыватель… — пока я объяснял старшине свои действия с минами, тот снова вернулся к работе и только кивал головой, показывая, что продолжает меня слушать.
— Молодец. — вынес вердикт старшина, когда я закончил рассказ. — Сработало хоть?
— Вроде взорвалось. Но мы уже оттуда ушли и не видели кто там подорвался.
— С пулей — это ты хорошо придумал. Только можно было и не выбрасывать запчасти. Мало ли что может пригодиться. А можно было еще поставить механизм на взвод и собрать взрыватель, что б патрон не тратить зря.
Следующие минут десять на поляне раздавались только скребущие звуки нашей работы. Тол понемногу поддавался, ящик уже почти заполнился. Старшина поднялся, забрал ящик с толом и, через минуту, принес новый. Мы продолжали долбить мины.
За монотонной работой я немного расслабился и в голову полезли всякие мысли, которые непременно должны были прийти, но, видимо, из-за стрессовой ситуации, не прекращавшейся с момента моего появления в 1941 году, припозднились. Я думал об оставленных в будущем родителях. Как они будут убиваться, когда их сын не вернется из очередного похода по местам боев… А девушка? Естественно, первым делом решат, что я где-то подорвался. Сколько скандалов дома было из-за моего хобби! Переживали, ведь, что я подорвусь когда-нибудь… Хотя нет. Я же не один поехал. Ребята скажут, что никаких взрывов не слышали. Наверно, не дождавшись меня у машины, вызвали ментов, организовали поиски… Тоже подставил их. Теперь пацанам придется объяснять ментам что они делали в лесу, откуда хабар, попадут на заметку, со всеми вытекающими… А меня не найдут. Так и скажут родителям, что их сын пропал без вести. Интересно, смогу ли я вернуться назад? В некоторых книгах, да и в фильме 'Мы из будущего' герои благополучно вернулись в свое время. А со мной как будет? Если вернусь, то когда? В тот же миг, из которого перенесся сюда? Или в будущем с момента моего исчезновения пройдет столько же времени, сколько я проведу здесь? И даже если вернусь — классно будет ехать домой через весь город в тех лохмотьях, в которых я сейчас. Что называется — до первого патруля. А если вообще не вернусь? Кстати, интересная может получится хохма. Какой-нибудь коллега найдет через семьдесят лет мою одежду, которую я закопал. Поймает такой красивый сигнал, копнет — а там полусгнившие ботинки, америкосовские камуфляжные штаны, рюкзак и весь остальной набор. И телефон. Все, судя по внешнему виду, пролежало в земле не один десяток лет, хотя этой модели телефона — не больше трех. И пойдут пересуды по форумам. Я даже представляю себе эти темы: 'Непонятная находка!' — 'копал в таком-то лесу, нашел такой вот набор…'. И обсуждение, в которых половина будет обвинять нашедшего в том, что тот всех тупо разводит, а другая половина попытается по телефону что-то узнать. Интересно, переживут карта памяти и симка семьдесят лет под землей? Если переживут — конечно начнут лазить по телефонной книге и, возможно, позвонят. Я себе это представляю. Набирают телефон, записанный как 'дом'. На том конце — мамин голос говорит 'Алло'- 'Здравствуйте, я нашел такой-то телефон, там этот номер как домашний записан был…' — 'Да! Это телефон моего сына! Он пропал тогда-то (наверно расплачется). Где вы его нашли?' — 'Да, в лесу выкопал…'. Или не позвонит. Но по найденным вещам, если список и фотки будут на форумах, знакомые определят, что это мои вещи. В любом случае, хозяин определится. А потом ментам на экспертизу. Я же без вести пропавший! Представляю себе лицо эксперта и читающих заключение: 'вещи пролежали в земле не менее стольких-то лет'. В моей судьбе, в итоге, ничего не прояснится. Зато какая-то газета может опубликует заметку из серии 'паранормальные явления', что найден мобильный трехлетней давности, десятки лет пролежавший в земле…
