С такими мыслями я продолжал работать. Мина была практически опустошена. Тол ссыпали уже в четвертый ящичек.
— С этой миной заканчивай и пока хватит. Я отойду перекурить. — старшина исчез среди деревьев а я остался с невеселыми мыслями и почти добитой миной.
Закончив работу я продолжал сидеть на земле. Снова натер ладони. Скоро у меня появятся настоящие рабоче-крестьянские мозоли. Делать ничего не хотелось. Хорошо было просто сидеть на полянке в летнем лесу и отдыхать. Если б еще не мысли… Вернулся старшина и, позвав меня, пошел к своему складу.
— Значит смотри, что еще можно было с теми взрывателями делать. — он достал М1 и начал его раскручивать, попутно объясняя что и как делать. В итоге, я узнал несколько способов поставить взрыватель на взвод так, что б он сработал при нагрузке и, при этом, самому остаться целым. После этого он вытащил из одного из ящиков 45-миллиметровый снаряд. Закрепив его в развилке ближайшего дерева, аккуратно расшатал гильзы, вытащил снаряд и повернул его ко мне тыльной частью.
— Это что такое?
В торчащем из снаряда конусе я сразу узнал один из главных кошмаров всех копателей — донный взрыватель МД-5, который не то что трогать, а и подходить к нему не рекомендуется. Дело в том, что это взрыватель инерционного действия. Внутри, практически в освобожденном состоянии, находится ударник, зафиксированный лишь тонким разрезным кольцом. При выстреле он удерживается силой инерции и центробежной силой, а при столкновении снаряда с преградой — по инерции летит вперед и накалывает капсюль. В общем, очень ненадежная штука. Их вначале войны, несмотря на простоту и дешевизну изготовления, даже с производства сняли из-за ненадежности, заменив на МД-7, в котором ударник дополнительно фиксировался пружиной.
- 'Донник' МД-5
— Правильно. — старшина удовлетворенно улыбнулся. — Конструкцию знаешь?
Я кивнул. За этим последовала еще одна лекция о том, как приспособить этот взрыватель к минированию. Способы были практически те ж, что и с минными взрывателями. И там и там, как основной способ, рассматривалось освобождение капсюля-детонатора и приспособление подручных предметов в качестве ударника, который при нагрузке наколет капсюль. В ответ, решив, что пора начинать делится опытом из будущего, я поведал старшине принципы изготовления мин-ловушек и растяжек из гранаты Ф-1. Тот, выслушав мою лекцию, немного подумал и вынес свой вердикт.
— Если, конечно, впопыхах ставить на отходе… Или если ничего другого нет, то твоя растяжка — дело хорошее. А если загодя ставить, — он покопался в одной из коробок и достал оттуда тускло блеснувшую трубочку (по-моему, это был немецкий взрыватель ZZ 35, знаете, такой как в фильмах показывают — на минном поле торчат эдакие 'рожки'? так вот — это взрыватель нажимного действия S.Mi.Z 35. А рядом с ним, в тройник, еще часто вкручивают вышеупомянутый ZZ 35 — натяжной взрыватель). - вот эта штука работает так же как запал Ковешникова. Дернул за струну, чека вылетела и привет фашистам. Хотя, заложить гранату как ловушку под труп фашиста — это интересно.
Дальше мы сделали перерыв на обед, во время которого я увиделся с Олей и остальными из нашей группы. Спросил у Оли как там Терехин и узнал, что он так и не пришел в себя. Но, главное — живой. Потом мы снова вернулись на полянку и остаток дня ушел в разговорах о минно-взрывном деле. Постепенно я даже увлекся — старшина интересно рассказывал, применяя, в качестве наглядных пособий, экземпляры из своих запасов.
Кстати, о запасах. Несмотря на внушительные размеры склада, процентов восемьдесят его содержимого составляли 45-миллиметровые снаряды, которые, по словам старшины, они обнаружили в какой-то разбитой полуторке. Были, также, старые знакомые — 82-миллиметровые мины, десяток 50-миллиметровых, по мнению старшины ни на что, кроме как на тол, не годные и шесть штук 120-миллиметровых мин, две из которых мы сегодня распотрошили. Еще в хозяйстве нашлась куча взрывателей, в основном М1, а также КТМ-1 и парочка КТ-1, выкрученных из 45-миллиметровых снарядов. А главным сокровищем старшины были несколько тех самых ZZ 35, один из которых он продемонстрировал мне когда зашел разговор о растяжках. По словам старшины, взрыватели обнаружили при убитом партизанами немце во время одного из 'продуктовых', как он их называл, выходов, в которые партизаны ходили для охоты на небольшие группы противника с целью разжиться трофеями.
Так прошел мой первый день в партизанском отряде, во время которого я, считай, получил новую специальность и узнал много чего интересного.
Таким образом пролетели еще четыре дня. Утром, после завтрака, я шел в хозяйство Трепова. 120-миллиметровые мины мы больше не трогали — старшина решил, что хватит руки мозолить. Вместо этого, мы занялись менее трудоемким делом — выплавляли взрывчатку из 82-милиметровых мин. Но этим занимался старшина. А я был только на подхвате — в основном, в эти дни моя работа состояла в выслушивании лекций по взрывному делу. К лагерным работам меня тоже не подключали. Хитрый старшина, похоже, пользуясь тем, что кроме него и теперь меня, других подрывников в отряде не было, создал вокруг себя ореол вечной занятости, который распространился и на меня. То ли ему одному было просто скучно и старшина не позволял забрать меня на заготовку дров и другие бытовые работы, то ли он, боясь, что если увидят мою незанятость — усомнятся и в его занятости… В любом случае, после всего пережитого, эти дни прошли для меня как на курорте. Жизнь портила только проблема с куревом. Впрочем, в отряде это была общая проблема — табак имели лишь редкие счастливчики.
Праздная жизнь закончилась на пятый день. Сразу после завтрака старшину вызвал к себе капитан и тот, велев мне сидеть на месте, удалился. Пока он отсутствовал, я успел поболтать с Сашей Гримченко и разузнать о его жизни в партизанском лагере. Он устроился совсем не так хорошо как я. Конечно, свободного времени у Саши было тоже достаточно, но в его буднях присутствовали и такие занятия, как заготовка дров, доставка воды из текущей неподалеку реки, помощь по кухне и другие бытовые занятия. С Лешкой Митрофанчиком он встречался только в свободное время — того еще не ставили к тяжелой работе из-за не зажившего плеча. А Олю он видел только когда носил воду в лазарет. Там же видел и Терехина, который пока не пришел в сознание. Его даже кормить приходилось через какое-то хитрое, придуманное фельдшером, приспособление. Саша только успел мне рассказать про Терехина, как его уже позвали за какой-то новой хозяйственной надобностью.
После ухода Гримченко я развалился на своем бревне и продолжал радоваться жизни еще минут сорок, пока не появился старшина. Мы прошли на свою полянку.
