нужно немедленно выправлять.
— Не сердись, любимая! Всё далеко не так! Прошу тебя, остановись, не то ты сейчас наговоришь такого, что мы уже не сможем помириться! — воззвал я к тому, чего в данную секунду, у беременной и возмущенной Эльвиры не было. К разуму воззвал.
Но, она меня удивила. Она не только умудрилась услышать меня сквозь свой яростный монолог, но и понять. Клюйко замолчала и только ее яростное драконье дыхание выдавало крайнюю степень её негодования.
— Хочешь сказать, что ты вчера, когда со мной разговаривал, то не знал, что будет? И как будет? — язвительно прошипела она в трубку.
— Нет, Эля, не хочу. Да, кое-что я предполагал. Но согласись, знать и предполагать, это не совсем одно и то же! И еще, ты не в бухгалтерии совхоза работаешь и должна понимать, что не всеми знаниями и предположениями я могу делиться. Даже с тобой, любимая! — торжественно произнёс я, — Кто там еще был в этой машине, не сами же девки рулили?
— Еще там был сержант-водитель из областного розыска, но его задерживать не стали. Машина была начальника Управления розыска области, — уже относительно вменяемо проинформировала меня Клюйко.
Ах, как хорошо! Значит, без спецсообщения в Москву это дело не останется! А, если еще в самой столице некто генерал Севостьянов еще животворящего пендаля этому спецсообщению добавит и как надо его прокомментирует, то за успешную карьеру полковника Мелентьева я не дам и медного пятака. Да что там карьера, ему скоро будет не до жиру — быть бы живу. И уж точно, не до меня ему будет!
— А теперь, душа моя, слушай меня очень внимательно! Как слушаешь своего гинеколога при воспалении придатков! — понизил я тембр голоса, концентрируя на нем внимание Эльвиры, — Сейчас ты звонишь в приемник, где сидят эти прости господи, и задаёшь дежурному единственный вопрос — что из имущества, денег и ценностей было у задержанных? И, если тебе ответят, что среди губнушек и запасных гандонов были кольца из желтого металла с бирками «Мордовювелирторга», то ты, как подорванная летишь в этот приемник и в рамках дела Воронецкого на корню всё изымаешь! А баб допрашиваешь! — Эльвира дисциплинированно молчала и я продолжил, — Разумеется, что их уже предупредили и они будут делать удивленные глаза. Допускаю даже, что все, как одна скажут, что впервые эти колечки видят. Но ты же сама только что сказала, что ты следователь по ОВД областной прокуратуры и далеко не дура! Это же правда, любимая?
За всё время, пока я вещал, Эльвира Юрьевна даже не попыталась меня перебить. Что само по себе для меня было удивительно. Слушала она очень внимательно, а я в свою очередь, не слышал уже даже ее дыхания.
— Плохо! — невесело ответила Клюйко, — Это же готовое раскрытое дело. Только оформить его осталось! И тут, как назло, еще соседний регион вылез. Теперь москвичи это дело заберут, объединят и все пенки снимут! — вслух и вполне здраво рассудила моя прокурорская подружка.
— Может, и заберут! Но далеко не факт. Ты сейчас не о том думай, ты в приемник звони! — накачивал я беременного следователя, — А потом попу в горсть и бегом изымать ювелирку! Давай, звони, а я тебя через пять минут наберу.
Комбинация подходила к своему завершению. Сначала я замыслил подменить полковнику Мелентьеву ствол. Его табельный ПМ заменить тем, который я нашел в бандитском гараже. Даже, если злодейский ствол нигде не наследил, то он сам по себе левый и тянет на срок. И сто процентов, что добыт он криминальным путем! Потому что не продают в СССР пистолеты. Ни в военторге, ни в охотничьем. Здесь даже газовых еще нет. И, главное, что он от Толи Воронецкого!
Однако Нагаев мои авантюрные помыслы охладил суровой и бескомпромиссной действительностью. И тогда в мою битую-перебитую бедовую голову пришла не менее гениальная мысль. Если не получается передать полковнику Мелентьеву привет напрямую, то почему бы не сделать это через прекрасных дам, с которыми он скрашивает свою тоску по супруге?
Особой пикантности данной комбинации добавляло то обстоятельство, что Воронецкий не оборвал с ювелирных изделий бирки и пломбы. Понять его столь рискованное жлобство было можно. Терять в цене на треть, а то и вдвое, сие есть печаль великая. Колечко с пробирной пломбой и с казенной биркой реализовать намного проще. А уж коли этих колечек, сережек и кулончиков под пять кило, то тут на любой риск пойдешь!
Вот и пусть вся эта развеселая гоп-компания теперь оправдывается перед строгой и беременной Эльвирой Юрьевной Клюйко! Я, как ни напрягал свой скудный умишко, но так и не нашел достоверных доводов, с помощью которых Аркадий Семенович смог бы выстроить убедительную версию в своё оправдание. Наиприятнейший во всех отношениях парень Толя Воронецкий отбывал срок в лагере, где начальником был тогда еще майор Мелентьев. Сие есть установленный факт! Потом тот же Воронецкий грабит в Саранске ювелирные магазины. В этом теперь тоже нет никаких сомнений. Далее, уже полковник Мелентьев самовольно и втайне от прокурорских следаков посещает в СИЗО подельников Воронецкого и выбивает из них адрес гаража с ухоронкой. То, что жулики и тюремщики Мелентьева сдадут, так это тоже вне всяких сомнений! Саушин и Мирошин, конечно пожеманничают какое-то время, но и они своего патрона распатронят. Выбор, мотать пятерик или уехать на южное побережье моря Лаптевых на пятнашку, это очень серьезный повод для приступа честности. Стало быть, и они молчать не будут, что товарищ полковник про гараж с общаком знал и даже бывал в нём.
И вот, после гульбища с сеансом продажной любви, воронецковские колечки всплыли у четырёх общественных спермосборниц. Круг замкнулся!
Нет, при таких раскладах, завидовать Аркадию Семеновичу Мелентьеву теперь мало кто решится! Мнится мне, что завтрашнюю ночь я буду ночевать в своей постели..
Я еще раз набрал номер Эльвиры Юрьевны. На этот раз голос подруги был полон энергии и уверенности.
— Есть! Три кольца и подвеска с цепочкой! — торжествовала в полный голос моя прокурорская подруга, — И на всех бирки и маркировочные пломбы! Сейчас иду к прокурору, докладываю, потом беру машину и сразу в приёмник! — горячилась Эльвира.
Теперь я был абсолютно уверен, что через час-другой выставленный мной капкан крепко защелкнется на гениталиях Аркадия Семеновича. Который так необдуманно и опрометчиво взялся на меня охотиться. Что ж, товарищ полковник, по грехам и
