class="p1">— Кто это?
— Ростовщик Бирюзский, — тяжко выдыхает женщина, обняв себя за голые плечи. — Он положил на меня глаз. Требовал, чтобы в это время я танцевала приват только для него. Я его терпела, он давал крупные чаевые, а мне нужны деньги для дочки, — на ее глаза наворачиваются слезы. — Сегодня возле барной стойки я ждала его, а потом пришел ты, Даня.
— Понятно, — бросаю, задумавшись.
Приходит сообщение от Никитоса: «Сел в „Волгу“. Не уезжает. Кого-то высиживает»
— Боров ждет возле входа, — сообщаю.
— Боже! — вскрикивает Антонина. — Теперь он меня убьет! Надо было сразу его отшить, но я ради денег терпела и дождалась, что он съехал с катушек!
— Успокойтесь, — спокойно говорю. — Ваш ученик — сильнейший телепат в княжестве. Вам ли бояться какого-то ростовшика?
— Ты мне поможешь, Даня? — умоляюще смотрит на меня. Она подходит ближе, почти касаясь меня пышной грудью.
— Это моя обязанность — помочь любимой учительнице, — улыбаюсь. Затем мягко обнимаю ее за спину. — И я не хочу больше видеть, как вы плачете.
— Спасибо, — она вытирает слезинку с ресничек. — Ты — мой любимый ученик, Даня.
— Приятно слышать. — Обязательно расскажу об этом признании Светке, пусть побесится. — Антонина Павловна, так вы вернетесь в школу?
— Я хочу, — отвечает с готовностью.
Мы стоим близко друг к другу, очень близко. Некоторое время я смотрю Антонине в глаза.
— Значит, вернетесь, — киваю и, отпустив женщину, поворачиваюсь к двери. — И не волнуйтесь из-за ростовщика. Начиная с завтрашнего дня вы больше его не увидите. Я займусь им прямо сейчас.
Выхожу из клуба и вглядываюсь в припаркованные машины.
— Данила! Постой! — Антонина Павловна цокает каблучками следом за мной. — Может не стоит? Данила, что ты задумал? У тебя не будут проблемы? Данила…
Она выбегает на крыльцо в одном стриптиз-белье. Я молча снимаю куртку и накидываю одежду на голые плечи учительницы.
— Прикройтесь, — строго говорю. — Не май месяц.
Антонина покорно сводит вместе края куртки, прикрывая оголенную грудь.
— Данила…
Не слушая, я двигаюсь по тротуару налево. Стоящий у моей машины, Никита открывает дверь передо мной. Я его игнорирую и прохожу мимо. Направляюсь прямо к новой модели «Волги» с обновленной массивной решеткой радиатора. По пути «обрастаю» мышечным каркасом физика. Слышу за спиной цокот каблучков, но не оборачиваюсь. Раз девушка хочет посмотреть — пускай смотрит.
К моему удивлению, ростовщик Бирюзский жаждет нашей встречи не меньше меня.
— Вышел, сученыш! — сам вываливается наружу жирный боров. — Сейчас ты у меня за всё ответишь!
Еще в клубе заметил, что щиты у него тот еще навоз. Ширпотреб на скорую руку, а не щиты. Думаю, с одного пси-разряда проломаю. В кабинке я не тронул защиту: легче просто кулаком по лбу дать, чем браться за щиты, тем более в таком замкнутом пространстве. Сейчас же, быстро покумекав, решаю сохранить инкогнито. Пускай уже многие знают, что я телепат, но уровень моей псионики пока еще не достояние общественности. Только аристократы в курсе благодаря наезду графу Митовичу у Горнорудовых. Местные же беспредельщики пока в неведении.
Жирдяй пытается огреть меня массивным кулачищем. Я не уворачиваюсь. Зачем? Это всего лишь жирный боров. Он даже бигусов не ел, а что такое тонна жира против звериной диеты и небольшого усиления? Просто выставляю прямой блок, и его пухлая ручища налетает на твердые как камень мышцы предплечья. Раздается хруст.
— А-и-и-и-и! — неожиданно здоровый ростовщик издает визг кастрированного кабана.
Он хватается за сломанные пальцы и делает попытку убежать. Но я грабастаю его за двойной подбородок и притягиваю к себе. Несильно бью под дых, и жирдяй падает на колени.
— Антонина моя, — мой голос холоден словно снежные пики гор. — Ты понял, падаль? — бью его по трапеции, жирная мышца смачно плющится, и боров тут же скулит от боли. — Еще раз. Она моя. Я — Данила Вещий, тот, кто убил верхушку Егерей и Ловарей. Уяснил, падаль? Я убил Коршуна. Я убил цыганского баро. Мне убить и тебя, ничтожество?
— Нет, — скулит он, распластавшись жирной горой на асфальте. — Я понял! Я больше сюда не ногой!
— Что-то мне не верится, — продолжаю колошматить борова ногами. Разбиваю ему губу, награждаю фингалом под глазом, ну и для профилактики ломаю пару ребер. Что непросто из-за тонны жира. Намного проще убить. — Точно?
— Да! Да! Пожалуйста! Тоня ваша!
— Для тебя она Антонина Павловна, обезьяна! — врезаю ботинком по печени. — Я не слышу!
— Антонина Палавна ваша!
— Ты ошибся. — Бац! Новый удар.
— Павловна! Антонина! Больше никогда к ней не подойду! — надрывный плач с кровавым сморканием.
— Увижу тебя еще раз — прибью, — новый удар по скуле, и он воет, как раздавленная свинья. — Убирайся, падаль.
Со стонами и хрипами боров залезает ползком в заведенную тачку и выжимает газ. Взвизгнув покрышками, «Волга» уносится прочь за считанные секунды. Ростовщик наплевал на скоростной режим, что неудивительно. Ему бы в больницу поскорее, а то еще помрет от внутреннего кровотечения.
Что интересно: вокруг ни души, кроме учительницы и подошедшего Никитоса. Ближайшие гуляки сразу отбежали подальше от драки. Интересно, полицию кто-нибудь вызвал? Хотя, даже если вызвали, она все равно не скоро приедет.
Оборачиваюсь к Антонине Павловне. Учительница стоит смирно как ягненок. С трудом отвожу взгляд от ее длинных голых ножек, торчащих из-под куртки.
— Простите что сказал, что вы моя, — виновато улыбаюсь. — Но так до этих псов доходчивей доходит. Если лев объявил притязания на добычу, мелкие шакалы уже не посмеют к ней сунуться.
— Ничего страшного, Данила, — она отводит глаза. — Спасибо, что заступился.
— Я сделал что должен, — пожимаю плечами. — Надеюсь, вас не шокировало произошедшее.
— Нет, что ты! Это было восхитительно! — восклицает она, переступив каблучками, как горная лань, а затем засмущавшись своего порыва, робко улыбается. — Наверно, мне пора на работу.
— Думаю, после происшедшего вам лучше взять выходной, — замечаю. — Садитесь в машину, мы вас отвезем домой. А насчет работы не волнуйтесь. Я договорюсь, — прежде чем женщина успевает как-то среагировать, властно беру ее за руку и отвожу к нашей «Волгу». — Всё будет в порядке.
Антонина покорно садится. Я же быстро поднимаюсь обратно в клуб. Ни на какие объяснения время не трачу, просто бросаю хостес:
— Танцовщицы Антонины сегодня не будет, она берет выходной. Передайте управляющим этого места, что лучшем им согласиться, потому что так решил Вещий, сын Невзорова, — я достаю бумажник и кладу девушке на планшет ровно четыреста рублей. — За приват.
Блондинка обескураженно хлопает глазками, а я разворачиваюсь и ухожу. Проблем точно не будет. Вещий и Невзоров — фамилии уже довольно известные в княжестве, ну а в Будовске тем более. То, что я набрал сорок человек, знает любой местный авторитет. А уж о базе царских охотников не слышал только глухой. Неглупые люди с нами
