железной двери детский голосок.
Не понял! Я бросаю взгляд на номер квартиры. Всё правильно. Пятая. Так, получается, у нашей Антонины Павловны, у моей Тоши, есть дочка? Вау.
— Ктё звонит⁈ — требовательный голосок доносится из-под обшарпанной двери.
— Кхм, это Данила Вещий, сударыня, — громко представляюсь. — Ученик Антонины Павловны. Можете ее позвать?
Слышится шебаршение у двери, видимо, девочка смотрит в глазок.
— Цветы? — удивленный писк.
А потом протяжно стонет несмазанный замок и дверь резко раскрывается. На пороге стоит маленькая девочка в клетчатом бумажном платье. Малышке не больше пяти лет. Но уже видно что красотой явно пошла в мать: личико милое, только вот чересчур бледное и явно нездоровое.
Я немного удивился такой беспечности малышки. Взяла и открыла незнакомцу, хватило всего лишь увидетьрозы в глазок.
— Молодая сударыня, могу я узнать, как вас зовут?
— Марина Федоровна, — девочка не отрывает взгляда от цветов.
— Не позовете маму, Марина Федоровна? — улыбаюсь, заглядывая вглубь небольшой квартиры. Видно, что интерьер вполне ничего. Но всё же недостаточно: виниловые обои давно потерлись, да и покрытие пола не очень — потресканный ламинат. Да и в целом район здесь не «ахти». Похоже, заработок учительницы уходит на что-то другое, а не на свой обиход. Думаю, на чаевые в «Золотых девочках» можно было себе позволить обустроиться, тем более такой шикарной женщине, как моя классная руководительница. Туда ведь захаживают и дворяне, и просто обеспеченные мужчины.
— А мамы нет, — качает головой девочка. — Ушла недавно, — она пристально смотрит на букет. — Это цветы маме, дядя?
— Нет, это цветы Марине Федоровна, — передаю девочке. — Заморский принц передал.
— Мне⁈ — обескураженно пищит малютка. Слабенькие ручки Марины принимают презент, она зарывается личиком в свежие ароматные бутоны. — Спасибо вам, дядя! И принцу тоже спасибо!
— Пожалуйста. Только, Марина Федоровна, почему ты мне дверь открыла? Мы незнакомы, а я же могу оказаться нехорошим дядей. Разве тебе мама не говорила, что чужим нельзя открывать?
— Говорила, — пожав плечами, девочка продолжает вдыхать цветы. — Про чужих говорила. Но про чужих с цветами мама ничего не говорила.
Эх, детская наивность. Надо потом указать Тоше на этот момент, нуждающийся в дополнительном родительском воспитании… Блин. Даня, а слона-то не приметил. Ведь если есть дочь, то должен быть и муж.
— А папа тоже не дома?
— Тоже, — отвечает девочка.
Жаль. Хотелось бы взглянуть на человека, которого выбрала женщина, что уже пять лет будоражит мое сердце разворотами бедер у школьной доски.
— А давно ушел?
— Пять лет назад, — пожимает малыха плечиками. — Я еще не родилась.
Ну скотина! Ну подлец! Такую женщину оставил, мерзавец!
— Хорошо, а где мама, не подскажешь, Марина Федоровна?
— На работе, дядя Данила, — пищит девочка. — На второй работе.
Понятно, что не на первой. Иначе бы меня здесь не было.
— Ну хорошо, — бросаю взгляд на наручные часы. — Мне уже пора. Марина Федоровна, ты сейчас закроешь дверь и будешь умницей, то есть никому чужому больше не откроешь дверь. Даже если этот чужой с цветами, хорошо?
— Хорошо, — беспечно кивает девочка. — Цветы у меня есть уже. Зачем мне еще?
Прагматичная малыха. Но явно чем-то болеет. В каждом ее движении ощущается болезненная слабость. Девочка очень худенькая для своего возраста. Это временный недуг или что-то серьезное?
Девочка закрывает дверь, щелкает замком, а я возвращаюсь в машину.
— Вези к «Золотым девочкам», — велю Никите. — Это в «голубых огнях».
— Знаю, бывал сто раз, — не подумав, бросает водитель и запоздало прикусывает язык. — Ну то есть…
— Ладно, забей, лучше следи за дорогой, — отмахиваюсь.
— Понял, шеф.
Приезжаем в «Голубые огни» в самый пик вечерней гульбы. Шумные компании ходят по улице от одного заведения к другому, хохочут и болтают. Никита останавливается возле здания с яркой золотой вывеской и плакатом полуобнаженной девицы.
— Шеф, а вас точно пустят? — неожиданно волнуется Никита. — Вам же восемнадцати нет. Может, я с вами схожу? Рядом с мной всяко выглядите постарше.
— Не думаю, что фейсконтролю есть дело до моего возраста, — открываю дверь. — Им главное, чтобы бабки были. Или я не прав? Здесь встречают разве не по одёжке?
— Ну да, — со вздохом соглашается водитель, глянув в зеркало заднего вида. — Прикид у вас дорогой. Пустят.
— Карауль лучше машину, — даю напутствие, вылезая. — А то еще не хватало, чтобы пьянь ее поцарапала. Видишь, сколько вокруг гуляк?
— Понял, шеф, — Никита тоже выходит наружу, чтобы лучше следить за машиной, и грустным взглядом провожает меня.
На фейсконтроле проблем не встречаю. Даже не понадобилось использовать телепатию. Администраторы окидывают мое лицо небрежным взглядом, больше заостряя внимание на брендовых шмотках, и убирают проходную ленту.
Внутри сразу окутывает драйвовая атмосфера. Теперь я понимаю, чего Никитоса сюда тянуло. Крутые саундтреки, полуголые извивающиеся девицы на узких подиумах, заманчивая игра светомузыки на обнаженной коже. Это наблюдать, конечно, поинтереснее, чем стоять на морозе.
И как так вышло, что я до сих пор здесь не был? Когда с Вороновыми покончу, надо с Гришкой обязательно сходить еще раз в «Девочки» и отметить. Да и неплохой мальчишник можно забубенить перед свадьбой казаха. Антонину Павловну мне больше стесняться не нужно. Маски сброшены.
Сразу у входа ко мне подходит шикарная блондинка в костюме, в руках она держит планшет с листочками…
— Господин, добро пожаловать, — очаровательно улыбается хостес, оглядывая меня. Видимо, мой вид ее полностью устраивает, потому что сразу предлагает: — Не хотите ли приват? У нас есть новое предложение — две девушки танцуют для гостя зрелищную программу «Восточные принцессы». Раскрепощенная пластика, взаимодействие с гостем, также включен танец на коленях.
— Спасибо, я пока посижу в общем зале, — отвечаю, доставая бумажник. — Потом, может, передумаю. Сколько с меня?
— Посещение общего зала стоит двести рублей, — я уже достаю две хрустящие бумажки, когда девушка протестующе выставляет ладони. — Господин, не нужно. Оплатите за всё сразу в конце, когда будете уходить.
— А ну хорошо, — убираю бумажник обратно.
Девушка провожает меня к свободным кожаным диванчикам. Место как раз возле подиума с рыжей красоткой на пилоне.
— Господин, здесь вас устроит отдых? — интересуется хостес.
Танцовщица на подиуме старается, двигается обольстительно и бросает зовущие взгляды, но я не тороплюсь садится. Смотрю по сторонам и замечаю у барной стойки прохлаждающуюся Антонину Павловну.
— Сударыня, лучше я схожу к стойке и пропущу там стаканчик. Мне больше нравится вид оттуда.
— Как пожелаете, господин, — отзывается блондинка. — Оттуда, кстати, видно всех девушек. Вы можете выбрать свободную танцовщицу себе по душе и сесть к ней.
— Благодарю, за полезную стратегию, красавица. Тогда ею я и воспользуюсь, — киваю, и девушка, польщенно улыбнувшись, уходит к своему месту.
Я же направляюсь к барной стойке. Антонина Павловна уже заметила меня и застыв, словно копия Венеры Милосской, только с руками,
