– Ерунда, не беспокойтесь. Я с удовольствием вам помог и познакомился. В смысле, приятно было познакомиться. – Джем попятился вон и вышел на террасу, напоследок махнув рукой: – Если что-нибудь понадобится, зовите.
Мака в кабинете не было; через щель в двери Джем заметил Билла, который сидел за столом и читал книгу. Билл был помешан на стихах и по полдня просиживал в своем кабинете без дел: читал стихи, потом закрывал глаза и пытался прочесть их на память. Джема поразило, что появление такой персоны не взволновало Билла. Возможно, он просто не в курсе дел.
Джем постучался в дверь.
– Билл? Я хотел сказать, что прибыл мистер Джи и я проводил его в номер.
Билл нахмурился.
– Хорошо, – сказал он. – Спасибо за информацию.
Тут в кабинет зашла Лав.
– Как только въехал, беспрерывно куда-то звонит, – прошептала она. Лав частенько рассказывала о своих встречах в Аспене, когда туда приезжала очередная знаменитость: Эд Бредли, Шон Коннери, Эль Макферсон. Но теперь даже она была под впечатлением. Уперши руки в бока, она добавила: – Ни минутки покоя, бедняга. Пробудет здесь день, вечером ужин с друзьями, а с утра снова в дорогу. – Лав уже забыла о своей неудаче и постепенно входила в привычную для нее роль тетушки, озабоченной всеобщим благополучием. – А вот интересно, он плавки захватил? Так хочется посмотреть на него в плавках!
Пискнул факс, отбил пару страниц. Мельком взглянув на них, Лав проронила:
– Для мистера Джи, разумеется.
Внесла данные по факсу в свой журнал и протянула листки Джему:
– Ну что, окажешь честь?
Джем вновь отправился в шестой номер. Листки трепетали на ветру. А если он уронит их? Если расшвыряет по ветру факс мистера Джи? Об этом было страшно подумать. Так хотелось прочесть, подсмотреть хоть краешком глаза… Нет, нельзя, надо уважать чужую частную жизнь.
Джем постучался в дверь.
– Это Джереми Крендалл, – проговорил он громко и уверенно.
Дверь отворилась. На пороге стоял мистер Джи с телефоном у уха, по-прежнему в деловом костюме. Он вопросительно посмотрел на Джема, и тот протянул ему заветные страницы. Мистер Джи принял факс, взглянул на него и потянулся в карман за мелочью. Вытащил все ту же горстку медяков и, покачав головой, ссыпал их Джему в ладонь.
– Спасибо, – проговорил тот.
Вернувшись в фойе, он внимательно изучил содержимое кармана. Там оказалось тринадцать центов.
Вечером Джем поел от души: съел три сандвича с арахисовым маслом и выпил две банки теплого спрайта. А еще написал первое письмо домой. Отец его был человеком известным, в Фоллз-Черч его знали все. Хозяин «Тюремной башни», член клуба «Ротари» и клуба «Киванис». Образцовый гражданин. Джем, как и отец, мог бы стать уважаемым горожанином, но ему хотелось чего-то большего.
«На работе у меня все хорошо, – писал Джем. – Угадайте, кого я встретил сегодня в отеле. Мистера Джи!» Джему хотелось показать родным, что он прекрасно способен жить вдали от дома, отлично работать и быть на хорошем счету. «Я получил от него чаевые – тринадцать центов!» Джем полагал, что если он даст отцу повод для гордости, расскажет новость, которой тот сможет поделиться в «Башне» – а встреча с мистером Джи была новостью перворазрядной, – то отец не станет так уж сильно возражать, когда придет пора заикнуться о Калифорнии. Впрочем, как сказала Лейси Гарднер, молодой человек не должен принимать в расчет мнение родителей. Как бы там ни было, а в Калифорнию он все равно поедет, понравится это старикам или нет.
По ходу дела Джем вспомнил про сестру, Гвенни. За обедом она, как и все, ела от души. Жареная курица, отбивные и шоколадный торт, а потом шла к себе наверх – или выходила во двор (как ни старались родители, а отловить ее не могли), – и ее выворачивало наизнанку. А еще Гвенни превратилась в вечный двигатель. Если она на телефоне с подружками, то шагами дом меряет, посреди ночи может встать и отправиться на пробежку, пока предки спят. Ела стоя, а если приходилось садиться, то беспрерывно болтала ногой под столом. Как он подумал о ней – сразу стало и грустно, и пусто.
«В общем и целом, все у меня в порядке. Думаю, поднаберусь за лето ума и опыта. – А вот это должно маме понравиться. – Люблю, скучаю! Джем».
Утром следующего дня, по пути на работу он отправил письмо родителям. В кармане позвякивали тринадцать центов. Он будет носить их с собой до конца лета, на удачу. Уже на подходе ему померещился мистер Джи на ступенях у входа. Джем посмотрел на часы: пять минут девятого. Рядом с постояльцем стоял Мак с упаковкой пончиков.
– Джем! – позвал он.
Тот поспешил к парадной, предчувствуя, что случилось неладное. Мак и мистер Джи – оба были чем-то явно расстроены.
– Джем, ты вчера будильник завел? – спросил Мак.
Джем попытался пробиться сквозь пелену вчерашних воспоминаний. Завел или не завел? Ну все, конец его светлым надеждам. Но ведь он точно помнит, что сидел на этой самой кровати и нажимал на кнопки. Ставил будильник на шесть пятнадцать.
– Он не сработал, – тихо проговорил мистер Джи и, устремив взгляд в небо, добавил: – Не говоря уж о том, что мне пришлось звонить и отменять встречу с президентом.
С тем самым, президентом США? Джем схватился за живот.
– Боже мой, сэр, – пролепетал он. – Простите меня.
– Я, конечно, прощу, только это не поможет мне оказаться на самолете, который улетел час назад, – покачал головой мистер Джи. – И не исправит оплошность перед президентом.
К отелю подъехало такси. Джем потянулся к «самсониту», но Мак его опередил.
– Я сам, – буркнул он. – Иди, жди меня в кабинете.
Несколько минут спустя Джем плелся по пляжу за Маком в направлении шестого номера.
– Я же спрашивал тебя на собеседовании про будильник, – сказал Мак. – Ты сказал «да», помнишь?
– Да, – хмуро подтвердил Джем. Он думал сейчас о письме и тысячу раз уже пожалел о своей поспешности. Не стоило его отправлять. Представилось, как мать толкает тележку в торговом центре и рассказывает буквально всем знакомым о том, что Джем повстречал самого мистера Джи. Одного только она не знает, что Джем по-крупному облажался, собственноручно запоров встречу мистера Джи с президентом Соединенных Штатов.
Оказавшись в номере, Мак взял в руки будильник.
– Да, стоит на шесть пятнадцать, – проговорил он, и на миг Джема захлестнула волна благородного негодования. И тут Мак добавил: – На шесть пятнадцать вечера. Видишь две буковки, «PM»? «Пи-Эм» – это значит…
– Я понял, понял, – вклинился Джем.
– Видимо, он прозвонил, когда мистер Джи вышел из номера – на ужин, наверное.
– Я извинюсь перед ним в письменном виде, – сказал Джем. – Сейчас же сяду и напишу.
– Не надо ничего писать, – отрезал Мак. – Ты и так злоупотребил его терпением. Постарайся лучше включить мозги. Сделай так, чтобы я не чувствовал себя остолопом из-за того, что принял тебя на работу. Все, приступай к своим обязанностям.
Притулившись на лавочке перед магазином «Стоп энд шоп», Джем грыз полтушки курицы-гриль. Миновал уикэнд, полный глубокого уныния, и наступил понедельник, выходной день Джема. Уныние было вызвано недавним инцидентом с мистером Джи; паренек был настолько подавлен, что хотелось запереться дома и никуда не выходить. Наступило пятнадцатое июня, и Джем подумывал о том, что давненько не выбирался в бар – в последний раз это было в мае, когда они с Вансом сыграли партию в пул в заведении «Чикен бокс». Джем понимал, конечно, что если никуда не выходить, то и с девушкой, пожалуй, вряд ли встретишься, но был слишком застенчив, чтобы в одиночку шататься по барам. К тому же отец частенько говаривал, что если человек отправляется в бар один, он идет, чтобы напиться, ну и – «сам понимаешь, что это значит».
А если человек один сидит, притулившись возле магазина, и грызет несчастную курицу, или один направляется на пляж, что было следующим пунктом на повестке дня, – значит ли это то же самое? Да, Джем чувствовал себя неудачником, полным лузером. Не в состоянии справиться с простенькой работенкой, вечно запарывает элементарные задачи и за пять недель на острове так и не завел себе друзей. И это – Нантакет. Что будет, когда он окажется в Калифорнии?…
На парковке перед магазином был настоящий аншлаг. Машины рядами стояли у входа и кое-как выползали на Плезант-стрит. «Это все отдыхающие, – подумал Джем. – Приехали затариться мороженым, булочками для гамбургеров и свежей арбузной нарезкой».
Он впился зубами в куриную ножку, когда на глаза ему попалась женщина, которая катила к своему «Труперу» до верха загруженную пакетами магазинную тележку, в тележке же сидела маленькая девочка. Женщина стала перекладывать в машину свои бесконечные покупки – продуктов там было на недельную зарплату Джема. Тележка покатилась назад, как вдруг из-за угла выехала машина. В красном «Чероки» сидели веселые молоденькие студентки. Джем вскочил, перебежал дорогу прямо перед джипом, схватил тележку и покатил ее к «Исудзу», с досадой подмечая, что пути авто и тележки и не думали пересекаться.
